Правило Диксона - Эль Кеннеди

class="p">— На годовщине моих родителей? Эм, нет. — В его тоне слышится сухость.

 

— Она нравилась им, когда вы были вместе?

 

— Думаю, да. — Он смотрит прямо вперед, включая поворотник. — Они так говорили.

 

Ответ явно без энтузиазма. Интересно. Во мне просыпается любопытство. Надеюсь, я смогу выведать у родителей Шейна правду на выходных. Потому что если они не были в восторге от девушки, с которой он встречался четыре года, то там точно есть что рассказать.

 

Шейн бросает на меня косой взгляд. — Ты правда не переживаешь, что идешь на семейное мероприятие со мной?

 

— Нет. А с чего бы?

 

— Ты не нервничаешь?

 

— Я не нервничаю.

 

Он выглядит впечатленным. — Никогда?

 

— Нет.

 

Ну, если не считать этих надоедливых приступов тревоги, с которыми я, похоже, уже не могу справиться. Я думала, что если не буду думать о Перси, они пройдут. Но в последнее время я просыпаюсь от случайных вспышек паники. Например, сегодня утром я открыла глаза, и первая мысль, которая пришла мне в голову, была воспоминанием о том, как кулак Перси летит мне в лицо. Они начали случаться и ночью, если я работаю на поздней смене в Della’s. В конце концов, я вынуждена была сообщить менеджеру, что мне нужно меньше вечерних смен, сославшись на репетиции танцев.

 

Единственное, что спасает всю эту ситуацию, это то, что Перси держится на расстоянии в Медоу-Хилл. Я предполагаю, что это из-за Шейна, и я безмерно благодарна, что он живет в том же комплексе...

 

...никогда не думала, что скажу это.

 

Но если бы Шейна не было рядом, я не могу представить, как мучительно было бы сталкиваться с Перси на дорожке или у бассейна. Я бы сидела взаперти в своей квартире, вероятно, страдая от еще большего количества приступов тревоги, чем сейчас.

 

— Когда мы будем там, давай постараемся уменьшить количество ссор, ладно?

 

Голос Шейна возвращает меня в реальность. — Ссор? — переспрашиваю я.

 

— Ну, ты знаешь. Он улыбается. — То, как ты постоянно на меня ворчишь.

 

— Я на тебя не ворчу.

 

— Ну конечно.

 

— Я просто указываю на правду, которая тебе не нравится. Не моя вина, что твое эго не может это выдержать.

 

— Моё эго в полном порядке, спасибо большое — вот, — он прерывает себя, махая рукой между нами. — Это то, о чем я говорю. Постоянные препирательства. Мои родители не такие. Они очень спокойные и безумно влюблены. Они не ссорятся и не подшучивают друг над другом.

 

— Не знаю, считать ли это скучным или милым.

 

— Нет, поверь мне, с ними весело. Они не скучные. Все, что я говорю, это давай немного умерим пыл.

 

— Ты имеешь в виду меня. Я с трудом подавляю раздражение. — Ты хочешь, чтобы я себя сдерживала.

 

— Да брось, ты же знаешь, что я это не это имею в виду.

 

Нет, я не знаю. Но что ж, хорошо, что мы не вместе на самом деле, потому что я никогда не хотела бы услышать такое от парня. Что мне стоит приглушить какую-то часть моей личности. Это значит, что он не любит меня такой, какая я есть. Это значит...

 

И почему я вообще анализирую, как Шейн ко мне относится? Всё, что меня интересует, это как он заставляет меня чувствовать себя... в постели. И о боже, он знает, что делает в этом плане.

 

На самом деле, единственное, что беспокоит меня в проведении выходных в Хартсонге, штат Вермонт, с семьей Шейна, — это то, что, скорее всего, мы не сможем заниматься сексом.

 

Впереди извилистая проселочная дорога, когда Шейн проезжает мимо синего знака, который приветствует нас в Хартсонге. Вскоре я оказываюсь в настоящей сказке. Уютный маленький городок, затерянный среди холмов и окруженный дубами. Воздух наполняет аромат травы и диких цветов, проникающих через открытое окно.

 

Впереди я замечаю еще один знак: винтажная деревянная табличка, на которой снова гордо написано название города.

 

— О боже, это самое вермонтское, что я когда-либо видела.

 

Он вздыхает. — Знаю.

 

Мы едем по главной улице, вдоль которой стоят витрины магазинов, словно застывших во времени: универсальный магазин, аптека, сидроварня, таверна. Каждый фасад украшен яркими навесами и причудливыми металлическими деталями. Когда на горизонте появляется городская площадь, я, честное слово, вздыхаю от удивления. Площадь украшена часовой башней и фонтаном.

 

Мы проезжаем мимо маленького парка, где дети визжат от смеха, и магазин мороженого, к которому тянется длинная очередь.

 

— Боже, это как если бы милый городок поглотил другой милый городок, а затем ещё один милый городок, чтобы создать...

 

— Я понял, — перебивает он, усмехаясь.

 

— Это просто тошнотворно мило. Ты здесь вырос?

 

— Да. Я родился в Берлингтоне, там мои родители познакомились. Но они переехали сюда после моего рождения. А ты?

 

— Недалеко отсюда, — говорю я. — Я тоже выросла в маленьком городке. Оук-Риджес. Он на севере Массачусетса, прямо у границы с Вермонтом.

 

— Ого, это действительно близко. Я проезжаю мимо него все время.

 

— Мой отец и мачеха живут там. Мама из Саванны, но она училась в MIT, а затем получила работу профессора в Бостоне. Там и встретила моего отца.

 

— Он ведь полицейский, да?

 

— SWAT.

 

— Это круто.

 

— Знаю. Если когда-нибудь встретишь его, попроси рассказать несколько его историй. Он участвовал в двух кризисах с заложниками, в одном из которых пришлось застрелить захватчика.

 

Шейн свистит про себя. — Черт. Он сам нажал на курок?

 

— Нет, один из его снайперов, но приказ отдал он. Отец говорит, что иногда это даже труднее переварить. Осознание того, что ты приказал убить кого-то, заставил другого выполнить грязную работу.

 

— Да, я даже не могу себе представить.

 

Он сворачивает на жилую улицу, вдоль которой выстроились те же древние деревья. Солнечный свет пробивается сквозь листву, создавая пятнистый узор на дороге. Этот город просто потрясающий.

 

— Мы на месте, — говорит Шейн, заезжая на широкий подъезд перед красивым викторианским домом с верандой и гаражом на три машины. — Готова,