Правило Диксона - Эль Кеннеди

так же, как и моё.

 

Я двигаюсь медленно, несмотря на её просьбы. Потому что накапливающееся напряжение — это всё. Глубокие, размеренные толчки. Её пальцы вонзаются в мои ягодицы, и её зубы кусают моё плечо.

 

— Ты дикая штучка, — рычу я.

 

Она отвечает, кусая меня ещё сильнее. Острая боль вызывает новую волну удовольствия. Я ускоряюсь. Да, поезд ушёл. Я больше не могу контролировать темп. Никто не контролирует, кроме моих бёдер и её киски, поглощающей меня.

 

Но у меня всё ещё остаются силы. — Ты снова готова? — выдыхаю я. Я весь напряжён, так сильно её хочу.

 

— Думаю, да. Продолжай в том же духе.

 

Я меняю угол бёдер. — Так?

 

— Ммм, да. Вот так. Не останавливайся.

 

Я вхожу в неё снова и снова. Моё тело в огне. Сердце громко стучит. Я официально в зоне риска. В той точке, когда женщина просит не останавливаться, потому что она вот-вот кончит, что означает, что и я вот-вот кончу, а значит, скоро я остановлюсь именно в тот момент, когда она просила этого не делать, потому что я на грани.

 

Я держусь изо всех сил, пытаясь думать о чём угодно, кроме того, что её киска вот-вот сожмётся вокруг меня. Я целую её, сдерживая проклятие, когда она прикусывает мою нижнюю губу. Чёрт. Моя сила воли рушится, и я надеюсь, что она тоже успеет кончить, потому что я больше не могу. Взрыв удовольствия пронизывает меня. Я содрогаюсь, забывая о ритме, когда оргазм накрывает меня.

Я полностью разбит, тяжело дыша. Падаю на неё и чувствую, как наши сердца бьются в унисон. Быстрый, пульсирующий ритм.

 

Я рычу ей на ухо: — Скажи, что ты тоже кончила.

 

Её прерывистый смех вибрирует против моей груди. — Да.

 

— Слава Богу. Я перекатываюсь и притягиваю её тёплое, податливое тело на себя. — Это был лучший фальшивый секс в моей жизни, — говорю я, и она смеётся ещё сильнее.

 

 

 

 

Глава 28

Диана

 

Сентябрьский фестиваль колбасок

 

 

Я переспала с Шейном Линдли и не жалею об этом.

 

Потому что секс с Шейном просто невероятен.

 

Ладно, не просто невероятен.

 

Без сомнения, это был лучший секс в моей жизни. И теперь, когда этот оргазмальный ком набрал движение, я не могу остановить его. Мы спали вместе каждую ночь последние три дня, хотя я установила границу и не остаюсь на ночь, потому что не собираюсь обниматься в постели с Шейном Линдли, как настоящая пара. Я использую его исключительно для... Ну, для стольких вещей, что уже сбилась со счёта.

 

Я использую его как партнёра по танцам.

 

Как моего телохранителя от Перси.

 

Как поставщика члена.

 

О, и он лучше, чем Джиджи, смотрит реалити-шоу. Он реально не пропускает ни одной серии. Джиджи утверждает, что у неё нет времени смотреть эпизод каждую ночь, потому что какое шоу требует от своих зрителей такой преданности? На что я отвечаю, что истинный фанат делает это обязательством. И Шейн доказывает, что он истинный фанат. Он странно заботится о Зои. И не потому, что хочет переспать с ней! Я спросила, и он категорически заявил, что она не в его вкусе.

 

В воскресное утро я просыпаюсь от знакомого сообщения. Того же, что получаю уже три дня подряд.

 

Шейн:

Утренний секс?

 

Я лениво отвечаю.

 

Я:

Не могу. Собрание ТСЖ.

 

Шейн:

Чёрт. Забыл об этом. Одевайся. Встретимся в холле.

 

Он снова идёт на собрание?

 

Не виню его. Это буквально лучшее развлечение. Я жду этих собраний так, как, я думаю, кровожадные граждане Рима стекались в Колизей по воскресеньям.

 

По дороге в Сайкамор я размышляю вслух: — Если бы моя тётя не умерла, я бы никогда не узнала радостей собраний ТСЖ в Медоу-Хилл.

 

— Во-первых, это мрачно до ужаса. А во-вторых, после собрания — ты, я, голышом?

 

— Нет, мне надо на работу. Но мы точно будем голыми, когда я вернусь. Я резко вздыхаю. — О боже, почему я такая? Ты и твой глупый дисксэнд.

 

— Диксэнд?

 

— Да, как зыбучие пески. Только твой член — это ловушка, и я в неё попала.

 

— Разве не твоя вагина должна быть зыбучими песками, потому что это она затягивает мой член?

 

Мы на мгновение уставились друг на друга.

 

— Почему мы такие? — вздыхает он.

 

— Не знаю, но… Стоп, нет, не говори мы. Ты. Ты странный.

 

Хотя то, как мы понимаем странности друг друга, немного тревожит. Последний человек, с которым я хочу установить связь на уровне странностей, это Шейн Линдли.

 

— Твоего бывшего не будет здесь, верно? — спрашивает Шейн, когда мы заходим в здание.

 

У меня падает живот при упоминании Перси.

 

Кажется, я могу сдерживать свою тревогу, пока не позволяю себе вспоминать, что Перси существует. Но стоит увидеть его на тропинке или кому-то упомянуть о нём, и паника возвращается. В мгновение ока я снова чувствую фантомную боль в глазу, удушающую сжатость в горле и вспоминаю, что я уже не та Диана, которой была месяц назад.

 

Я — Диана, которая позволяет мужчине ударить её.

 

— Диксон? — Шейн не догадывается о моих внутренних терзаниях.

 

— Ой, извини. Нет, Перси не собственник. Арендаторам нельзя посещать эти собрания.

 

Конференц-зал полон, когда мы входим, но Прия оставила моё привычное место в первом ряду. Я собираюсь сказать Шейну, что ему придётся сесть сзади, но с другой стороны от Прии, Вероника похлопывает по пустому стулу рядом с ней и говорит: — Шейн, я сохранила тебе место.

 

Я незаметно хлопаю его по попе. — Иди к своей пуме, тигр.

 

— Ненавижу тебя, — бормочет он.

 

Мы садимся, и Бренда начинает собрание с пункта повестки дня, который меня совершенно не интересует.

 

Сентябрьский фестиваль колбас.

 

Я бы подумала, что Шейну будет так же скучно, как и мне, но, к моему полному изумлению, мой фальшивый парень и реальный любовник оживляется так, будто он подросток, восхваляющий свою любимую поп-звезду. Он начинает рассказывать о своём любимом мяснике в Бостоне и о том, что если мы действительно хотим попробовать