Хроники странного королевства. Вторжение. (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна

– Слышал, как Харган рассказывал об этом Шеллару. Благодарение всем высшим силам, его величество и после посвящения не утратил природной любознательности.

– Хочешь выяснить, что они сделали с королем и можно ли как-нибудь это отыграть обратно?

– И это тоже. Но еще сильнее я хочу узнать, как обрел бессмертие мерзавец Скаррон и можно ли ЭТО отыграть обратно.

– А… а откуда ты знаешь дорогу? И как вы будете разговаривать, не зная языка? Ты же никогда здесь не был!

– Как-нибудь договоримся, – отмахнулся Мыш. – Прислушиваясь к разговорам пришельцев, я выучил некоторое количество общеупотребительных слов, для начала хватит. Доберемся до Пятого оазиса, а там поищем переводчика.

– Переводчика? – не смея верить услышанному, повторил Жак. – В Пятом оазисе? Переводчика с ортанского на этот… куфтийский?

Волшебник раздраженно нахмурился.

– Не валяй дурака. Ты не хуже меня знаешь, что в Пятом оазисе обитает некий господин, с которым его величество имел честь однажды познакомиться во время своего путешествия по иным мирам. Если мне не изменяет память, ты лично объяснял его величеству, каким образом этот человек с первого слова начал понимать ортанскую речь. Как работает лингводекодер, ты так и не смог объяснить, но суть была понятна даже непосвященному: обладая этим прибором, можно по желанию переключиться на любой язык, какой услышишь.

– Было дело… – растерянно согласился шут. – Только я не помню, чтобы при нашем разговоре присутствовали какие-либо крысы…

– Зато при нем присутствовал ваш придворный маг, который всегда готов поделиться с коллегами полезной информацией. Или ты полагаешь, я был крысой больше этих восемнадцати дней?

– Постой, Мыш, а как мы его отыщем? Ни я, ни ты не знаем, как его зовут и как он выглядит!

– Его зовут Виктор.

– Но здесь-то его зовут иначе!

– И он рыжий.

– И все? Тоже мне особая примета!

– Жак, ты обратил внимание на местных жителей?

– А я их видел?

– Разумеется, ты их видел и в Мистралии, и в Ортане, и здесь, у портала. Они почти поголовно смуглы и черноволосы, как мистралийцы. Редко когда попадается русая голова и светлые глаза. Полагаешь, здесь такое множество рыжих, что наш знакомец среди них потеряется?

– А дорогу ты знаешь?

– Разумеется.

– Но откуда?..

– Прогрыз планшет главнокомандующего Хора и изучил карты.

– Ты даешь! Они ведь тоже на другом языке!

– Все не так сложно, как ты думаешь. Если только знаешь цифры. А там все просто – на карте указан масштаб: одна тройная закорючка равна шестидесяти петелькам с хвостиком. Вот здесь, – он кивнул на приборную панель, – есть счетчик, который указывает, сколько петелек с хвостиком проехала машина. Мы проехали почти четыреста, осталось еще чуть больше тысячи.

– А вот здесь, – добавил Жак, – есть еще один полезный прибор, который показывает, что за эти четыреста петелек с хвостиком мы спалили почти весь бензин. Вопрос: на чем будем ехать остальные чуть больше тысячи?

– У нас есть что-то в запасе?

– В кузове есть еще две канистры, но их и на полдороги не хватит.

– Будем ехать, пока сможем, по пути постараемся добыть еще топлива.

– Оптимист ты, Мыш… – тяжко вздохнул Жак, уже понимая, что остаток дороги им предстоит тащиться пешком через голую пустыню, где нет ни воды, ни пищи, зато встречаются голодные монстры и участки повышенной радиации. Настолько повышенной, что наткнись они на такое местечко – тут-то их путешествие и закончится.

– Кстати, – поторопился уточнить он, ибо воспоминание о радиации пробудило очень нехорошие подозрения. – А вот на этот прибор ты смотрел?

Мыш на миг оторвал взгляд от дороги и довольно равнодушно сообщил:

– А, смотрел. Он пищал.

– А сколько он показывал? – в ужасе вскричал Жак, уже начиная чувствовать тошноту и представлять себе два трупа в машине.

– Я не обратил внимания. Это важно?

– Мыш, ты рехнулся! Мы никогда не доедем до твоего старейшины! Мы умрем на полдороге! Ты заехал в зараженное место и даже не посмотрел на дозиметр! О господи, стоило ли бежать от Повелителя, чтобы врезать дуба в радиоактивной пустыне!..

– Да я пошутил, – усмехнулся Мыш. – Не беспокойся, когда прибор запищал, я остановился, изучил обстановку и наложил щит Сияющей Пещеры.

– Хороши шуточки! Ты хочешь сказать, что наша классическая магия знает щиты от радиации? Откуда?

– Ох, Жак, ну как ты можешь заниматься адаптацией переселенцев, если сам толком не знаешь мира, в котором живешь? Этот вид излучения открыли гномы еще несколько сотен лет назад, они регулярно до какой-нибудь беды докапываются. Тогда же и пришлось искать методы лечения и создавать магическую защиту. Порча Сияющей Пещеры пробрала даже гномов, хоть они и устойчивее людей в этом отношении. Так что успокойся и не нервничай, мучительная смерть посреди пустыни тебе не грозит. Ты уже в состоянии править машиной? Я хотел бы тоже немного поспать.

– Тормози, – вздохнул Жак. – Поменяемся. Заодно бензина дольем. Только учти, если что – я тебя разбужу!

– Как выглядит «если что» в твоем понимании? – насмешливо поинтересовался Мыш. Тормозил он аккуратно и так бережно, словно этот раздолбанный грузовик был хрустальным.

– Например, если запищит дозиметр или нападут дикие звери.

– Щит я лучше обновлю прямо сейчас, чтобы ты меня не будил зря, – решил волшебник. – А если нападут, попробуй просто убежать. Пока я не высплюсь после сегодняшней битвы и закрытия портала, боец из меня все равно будет неважный. Вот если на дороге появятся люди, у которых можно разжиться бензином, тогда буди.

– Вот если бы ты мне еще объяснил, как отличить людей, дарующих бензин, от людей, его отбирающих вместе со всем остальным имуществом, – проворчал Жак, перебираясь на водительское сиденье, – так тебе бы и вовсе цены не было.

– Очень просто. – Мыш беззаботно зевнул и повертелся на сиденье, устраиваясь поудобнее. – Первых не существует в природе.

Последний раз Кантор чувствовал себя настолько идиотски полгода назад, когда стараниями судьбы ему пришлось прятаться за декорациями в Погорелом театре. На этот раз судьбу не в чем было упрекнуть – в глупое положение он поставил себя сам, исключительно по собственной бестолковости. И теперь, медленно размазывая по тарелке странную сероватую массу с неопределимым запахом, пытался сформулировать относительно внятный ответ на вопрос: «За что ж ты, варвар отсталый, пылесос изувечил?» В голову лезли только непрошеные воспоминания о вечно невыученных уроках патриотического воспитания и навязчивый вопрос: а не окажется ли эта неизвестная еда последней в его жизни?

Девочки терпеливо дожидались ответа, чинно усевшись напротив. Это – Настя, достойная родственница Жака, бедная перепуганная девица, которая до сих пор с опаской взирает на причину своего страха. И причина эта – отнюдь не пылесос, как ни противно. А это – Саша. Не менее достойная родственница товарища Кантора. Бесстрашная юная некромантка из той породы девчонок, коих не испугать ни пылесосом, ни чокнутым мистралийцем, не говоря уж о мелочах вроде крыс или покойников. И откровенное любопытство в ее живых умненьких глазках вряд ли говорит о том, что девочке интересно, почему ненормальный родственник напал на домашнюю машину для уборки. Это она уже и так знает. Ей любопытно, как «отсталый варвар» будет подыскивать слова для объяснения.

– Я не хотел вас напугать, – начал Кантор в надежде на какие-нибудь наводящие вопросы. Чтобы не продолжать, он все-таки решился сунуть в рот ложку местной пищи и тут же об этом пожалел. На вкус это была обычная каша, даже, кажется, с молоком, но слишком горячая и до невозможности сладкая.

– Твое хотение в данном случае никакой роли не играет, – по-взрослому ухмыльнулась кроха. Сейчас, без мешковатой куртки и без шапочки, скрывавшей смоляную челку и два коротких хвостика, она выглядела совсем ребенком. – Потому что Настя пугается всегда, а я никогда, независимо от того, хотят ли нас напугать. Мне интересны именно причины, побудившие тебя накинуться на пылесос.