На путях преисподней - Энгус Уэллс

— Твоя убежденность достойна восхищения, — кивнул Эйрик. — И, возможно, ты права. Но и это место не соответствует твоим понятиям о действительности, а водоем — часть этого места.

— Мы вернулись к тому, с чего начали. То, что показывает водоем — правда, но не для меня. А то, что для меня правда, он не показывает.

— Хорошо. Прошу прощения за то, что ты сейчас услышишь — но, уверяю: я хочу тебе только добра. Ты права, что не сомневаешься в преданности Кедрина… хотя бы отчасти. Но водоем — творение этих мест. Он вполне может показывать вероятные события, смешивать события разных путей. Не исключено, что ты сама переходишь с одного пути на другой.

— Тогда его пророчества лишены смысла, — ответила Уинетт. — Я остаюсь при своем убеждении.

Эйрик зааплодировал.

— Мое восхищение, — он умудрился отвесить поклон, не вставая со стула. — Могу предложить тебе кое-что — может быть, это тебя утешит. Давай исходить из того, что мы видели некое вероятное событие. На твоем пути оно невозможно, но водоем лгать не может. Возможно, тебе надо разобраться, на каком пути ты оказалась на самом деле.

— Как это сделать? — спросила Уинетт, немного запутанная этими рассуждениями.

— Если тебе ничего не говорит твое сердце, — Эйрик пожал плечами, — может быть, талисман поможет тебе понять правду?

— Талисман был на мне, когда я ходила к водоему, — возразила Уинетт. — И вчера, и сегодня…

— Вчера?

Уинетт молча кивнула. Надо же было проболтаться! Правда, если Эйрик управляет водоемом, он должен это знать.

— Понятно, — задумчиво протянул он. — Поэтому-то ты была вчера так печальна? Ты видела нечто подобное?

Она снова кивнула.

Эйрик то ли вздохнул, то ли хмыкнул, как будто понял нечто такое, что его не обрадовало.

— Дважды… — произнес он вполголоса. — Ты дважды видела Кедрина со своей сестрой.

Уинетт кивнула в третий раз.

— Может быть, это только вероятные события… — Эйрик растерянно улыбнулся. Казалось, он искал подходящее объяснение и не находил ничего. — И оба раза на тебе был талисман?

— Я всегда ношу его.

— Этого может быть недостаточно, — произнес он, словно обращаясь к самому себе. — Не стану спорить, я не вполне понимаю силу, заключенную в этом камне. Но, может быть, ее стоит использовать иначе?

— Каким образом? — прямо спросила Уинетт.

Эйрик пожал плечами, прищурил глаза и нахмурился — человек, глубоко сосредоточенный на какой-то мысли, и при этом полный заботы и горящий желанием помочь.

— Может быть, он должен именно соприкоснуться с водоемом, — сказал он наконец. — Попробуй опустить талисман в воду.

Тревога отозвалась в сердце тянущей болью, и Уинетт помотала головой.

— Я не хочу его лишиться.

Эйрик засмеялся.

— Я не призываю бросать талисман в воду. Просто поднеси его к самой поверхности. Представь себе, что это приманка, на которую ты хочешь поймать истину — ту, которая для тебя подходит. Тогда его сила проникнет в глубь водоема и вызовет те образы, которые с тобой связаны.

— Но мне придется его снять, — настороженно сказала Уинетт. Предложение Эйрика ей не понравилось.

— А разве это опасно? — Эйрик снова засмеялся, словно его смешили эти беспричинные страхи. — Главное — не выпускать из рук цепочку. В этом водоеме никого нет, дорогая моя. Никаких чудовищ, которые только и ждут, чтобы вынырнуть со дна и отнять у тебя талисман.

— И все же я не… — она хотела сказать «не могу на такое решиться», но передумала, — я не хотела бы снимать его даже на короткое время. Когда Сестра Лавия вручала амулеты мне и Кедрину, она настаивала, чтобы мы носили их постоянно.

Эйрик передернул плечами.

— В минуты опасности — безусловно. Если я не ошибаюсь, тогда вы собирались спуститься в преисподнюю?

Предположение было вполне разумным. Уинетт не могла уловить в его рассуждениях никакого скрытого смысла. Но это смущало еще сильнее. То, о чем говорил Эйрик, звучало правдоподобно… если в этом месте вообще могло быть что-то правдоподобное. Она уже не раз убеждалась, что привычные закономерности здесь не действуют. Из слов Эйрика следовало, что водоему доверять нельзя, ее интуиция подсказывала то же самое. Но если она даст себе слово не обращаться к водоему… Тогда лишь Эйрик сможет рассказать ей что-то о Кедрине. Зная это, он сможет требовать от нее чего угодно. В этом непонятном мирке, не получая вестей от любимого, ничего не стоит потерять рассудок. Уинетт покосилась на водоем. Его серебристая поверхность переливалась, искушала, отталкивала, влекла… Что делать?

Если подозрения верны, за предложением Эйрика может скрываться что-то иное — и уж никак не стремление успокоить ее. И все же, если в его словах есть что-то истинное… С помощью талисмана она сможет это установить. Мощи талисмана хватило, чтобы защитить ее от чудовища — значит, он справится с любой угрозой, которая может исходить от водоема.

— Мне надо подумать, — сказала Уинетт.

— Разумеется, — Эйрик говорил легко, явно не пытаясь оказать на нее давление. Куда больше на нее давили собственные чувства. — Но мне кажется, это единственный способ… понять истину.

Уинетт поглядела ему в лицо — и снова увидела лишь участие, желание поддержать и успокоить.

— А теперь, может, немного вина? — предложил он с улыбкой. — Чтобы немного развеяться после всех этих размышлений.

Он снова казался воплощением искренности. Может быть, все эти сомнения и подозрения лишены основания? Она кивнула, приняла бокал и принялась потягивать вино — как всегда, изысканного вкуса.

— Тебе нечего бояться, — проговорил Эйрик. — Здесь ничто не причинит тебе вреда. И я всем сердцем желаю тебе добра.

Такой мягкий голос, такое спокойное лицо… Но его слова заставили Уинетт насторожиться. Выходит, он легко угадывает ее чувства, в то время как она не может понять его?! Он может заглянуть за маску непринужденности и спокойствия и прочесть ее тайные страхи и сомнения?

— Неудивительно, что ты в смятении, — сказал он. — Не каждый день приходится сталкиваться с такими вещами, как этот водоем.

— Конечно, — она укрылась за этой простой отговоркой, как за ширмой.

— Обдумай мое предложение, — Эйрик поставил кубок на стол и поднялся. — Прости, но я опять должен оставить тебя в одиночестве. Некоторые дела требуют моего присутствия.

Он поклонился, шагнул к двери и вышел прежде, чем Уинетт успела спросить об этих таинственных делах. Обернувшись, она лишь увидела, как за ним закрывается дверь. Уинетт осушила кубок. А ведь в вине может оказаться какое-нибудь снадобье, и во всей этой восхитительной еде тоже… Нет, об этом лучше не думать — от таких мыслей недолго повредиться рассудком. Ей не удастся совсем обходиться без еды и пищи. Да и какая польза Эйрику от подобных козней? Она и так полностью в его власти, а этот мир сам по себе способен свести с ума любого. Эйрику бы даже не пришлось прибегать к столь примитивным средствам.