Древние славяне - Дмитрий Шеппинг

НАША ПАНИ БРОДИТ…[34]

Перевод А. Роховича

Наша пани бродит —места не находит,песню напевает,слезы проливает:

«Ох ты, ох, мой боже,что я натворила,из–за ветки сохлойрозу упустила.

А ведь за Дунаемя бы королевой,я бы королевойстать могла немецкой.

Я бы увидала,как играет море,как Дунай заводитпесню на просторе».

Песенку княгинилишь один подслушал,лишь один подслушалпарень из конюшни.

«Княже мой, что знаю —рассказать я мог бы,рассказать я мог бы,кабы не боялся!»

«Говори, не бойся,будешь мне роднею,на твою защитувстану я горою».

«Твоя пани бродит —места не находит,песню напевает,слезы проливает:

«Ох ты, ох, мой боже,что я натворила,из–за ветки сохлойрозу упустила.

А ведь за Дунаемя бы королевой,я бы королевойстать могла немецкой.

Я бы увидала,как играет море,как Дунай заводитпесню на просторе».

«Милая, оденься,так блеснув нарядом,чтоб не смерк он рядомс месяцем и солнцем.

С месяцем и солнцем,с звездочками в небе,с звездочками в небе,с рыбками морскими.

Станешь ты любимойженушкой моею,коль Дунай три разапереплыть сумеешь!»

Вот ее на берегвынесло волною.«Стала ли я, княже,милою женою?»

«Станешь ты любимойженушкой моею,коль Дунай вторичнопереплыть сумеешь!»

Вновь ее на берегвынесло волною.«Стала ли я, княже,милою женою?»

«Станешь ты любимойженушкой моею,коль Дунай еще разпереплыть сумеешь!»

Поплыла — да сладитьтрудно с быстриною.«Нет, не стала, княже,милой я женою!»

«Рыбаки, бросайтесети поскорее, —вон моя княгинясгинула в пучине!»

Первый раз тащили —платье зацепили,снова потащили —всю ее добыли.

Дома у колодцапогребли богато,выложили стёжкузолотом дукатов.

ЭТОТ ЯНОШ УДАЛОЙ…

Перевод М. Павловой

Этот Янош удалойпобороться б еще мог,если б в хате не оставилсвой строченый поясок.

Баба старая взялада его и предала,рассказала, как на лавкепоясок его нашла.

Так его подстерегли,руки, ноги оплелии тотчас же, темной ночкой,в Рожняву повели.

Паны с башенки глядятна Яноша, на солдат,как ведут они беднягу,карабинами грозят.

А когда привели,все с приветом подошли:Здравствуй, здравствуй, милый птенчик,мы тебя подстерегли.

Господа, прошу я вас,если пробил смертный час,дайте пояс мой строченыйвзять мне в руки хоть раз.

Стали паны рассуждать,головами качать,поясок его строченыйв руки не дали взять.

Господа, прошу я вас,если пробил смертный час,дайте подлую старухувзять мне в руки хоть раз.

Стали паны рассуждать,головами качать,даже подлую старухув руки не дали взять.

Господа, прошу я вас,если пробил смертный час,мне вкруг виселицы дайтепроплясать двенадцать раз.

Заплясал он, как хотел,как подпрыгнул, подлетел,даже крюк перелетел он,на котором он висел.

Как пустился Янош в пляс,кандалами как затряс,так вкруг виселицы с громомпроплясал двенадцать раз.

Ой ты, Янош удалой,где топорик верный твой?Врублен в Быстрице он в плаху,там топорик верный мой.

Ой ты, Янош удалой,где палаш острый твой?Мой палаш в лесу зеленомврублен в явор молодой.

ПОЛОНИЛИ ТУРКИ…

Перевод Е. Аронович

Полонили туркиу горы у Белой,в Зволене высокомдетушек рихтарских.

Шуды Катаринуповезли в повозке,Томашека Людысвязанным в телеге.

Пришли на чужбинув землю басурманов —Шуды Катаринуповели в светлицу.

Шуды Катаринанаверху в светлице,а Томашек Людыпод землей в темнице.

«Шуды Катарина,милая сестрица,будешь жить богато,не забудь ты брата».

Шуды Катаринав серебре и злате,в холе и почетезабыла о брате.

Только сон приснилсяна седьмой годочек,будто с правой ручкивзвился голубочек.

Шуды Катаринавстала утром ранои, не медля долго,побежала к старцу.

«Ты поведай, старец,сон мой злой иль добрый,будто с правой ручкивзвился голубочек». —

«Это сон недобрый,он тебе вещает,что сестра иль братецгде–то умирает».

Шуды Катаринатут не стала медлитьи ключи досталавсе от подземелий.

«Люды, Томаш Люды,брат ты мой любимый,ты живой иль мертвый,отвечай, родимый!»

«Я живой, сестрица,лишь наполовину,мои белы ножкиво сырой могиле,

в очах моих черныхкопошатся жабы,в волосах пшеничныхсвили гнезда мыши».

«Люды, Томаш Люды,братец мой любимый,здесь ли жить мы станемиль домой вернемся?»

«Мы домой вернемсяк матери родимой,больше нету мочив стороне турецкой».

Брат с сестрой достиглистороны любимой,на ночлег просилиськ матери родимой.

«В избу не пущу вас,у меня там гости,нет в чулане места,у меня там деньги».

«Ты позволь остатьсяво дворе при доме,во дворе при доме,на гнилой соломе».

«Что же, оставайтесь,ничего там нету,что же, оставайтесь,ничего там нету».

Люды Томаш Людыумер до рассвета,Шуды Катаринкатак запричитала:

«Люды Томаш Люды,братец мой любимый,лучше бы ты умерв стороне турецкой.

Там лежал бы, братец,в шелковой постели,у родной лежишь тына гнилой соломе».

«Дети дорогие,горькие вы дети,что же не признались,слова не сказали?

Я бы вас оделав червоное злато,в червоное злато,в серебро богато».

Шуды Катаринузлатом обсыпали,Томашека Людыв землю зарывали.

У ОДНОЙ ВДОВЫ УБОГОЙ…

Перевод А. Роховича

У одной. вдовы убогой,у одной вдовы убогой,

чье добро всё — вера в Бога,чье добро всё — вера в Бога, —

было восьмеро сыночкови одна — Катюша — дочка.

Чем кормить? Что с нею будет?Отдают Катюшу в люди.

На хорошем Катя местебудет — в герцогском поместье.

«Ах, мамуся, будем вместе,не гони меня в поместье.

Много бедного там сбродаи богатого народа.

Каждый скажет мне, что любит,опозорит и погубит».

Не прошло и года — в ушибьется сплетня о Катюше:

понесла, мол, Катерина,да от герцогского сына!

Вот доит корову Катя,рядом герцог в пышном платье.

«Эй, мой герцог, я не знаю,называть кого должна я?»

«Называй меня, не бойся,ни о чем не беспокойся».

На войну уходит герцог,у Катюши стынет сердце.

А старуха–герцогиня,услыхав молву о сыне,

приказала Катерине:«Говори скорей, девчонка,

от кого ты ждешь ребенка?»Отвечает Катерина:«Жду от герцогского сына».

Герцогиня помрачнела,палачей позвать велела.

Кате голову срубили,за Дунаем схоронили.

Одержав в бою победу,все домой с дарами едут.

Едет герцог с колыбелью —ждет дитя он в самом деле.

«Что же, сивка, ты не весел,что ты голову повесил?

Иль устал носить ты сбрую,или сабельку стальную?»

«Не устал носить я сбрую,и не сабельку стальную.

Колыбель тяжка мне эта,если маленького нету…»

Подъезжает он к поместью,кличет Катю честь по чести:

«Выйди, сердце, словно к мужу,чтоб принять мое оружье».

Мать вокруг него хлопочети принять оружье хочет.

«Ах, скорей скажите прямо,где моя Катюша, мама?»

«В погреб я ее послалавзять винца там для бокалов».

«Ах, скорей скажите прямо,где моя Катюша, мама?»

«Катя в кухне спозаранку,где все прочие служанки».

«Выйди, Катя, словно к мужу,чтоб принять мое оружье!»

«Лгать тебе, сынок, не дело, —я казнить ее велела.

Кате голову срубили,за Дунаем схоронили».

Не пускаясь в разговоры,два ножа достал он скоро.

Первым герцог вырыл яму,в грудь вторым ударил прямо.

Рядом пусть лежат все трое, —Бог их души упокоит.