Драконье царство - Вера Космолинская

Один караван отбыл, а другой уже приближался, пестрый и праздничный. Окруженный той же нагретой летней пылью, легкой дымкой, сияющей, сказочной звездной вуалью. Неважно, что это был только поднятый дорожный прах. Разноцветные ленты плескались в воздухе, укрепленные на пиках всадников, вплетенные в упряжь и конские гривы. Леодегранс, в сопровождении доброго друга Эктора, все же прибыл на день раньше других гостей. Гвенивер везли уже почти как королеву. Ну разумеется, как же еще должны были везти невесту верховного короля, раз я имел неосторожность дать Леодегрансу — и Гвенивер — свое слово?

Этот мир был отражением наших фантазий. Он был найден в бесконечности возможностей специально для нас. И здесь нас преследовали только удачи. Он ждал нас, и отзывался на каждое прикосновение. Наше прикосновение. Мое прикосновение. Так же, как только я знал, как достать меч из камня. Может быть, на самом деле Гвенивер для меня идеальна? Хотя я и не думал об этом раньше? Может быть, она «создана» нарочно для меня? Как весь этот мир — украшенный лентами поезд невесты, страстно ждущей своего жениха. Как сама эта невеста, ждущая прикосновения, чтобы на него отозваться…

Весь мир, целый мир, мягкий и податливый…

Я смотрел на увитую лентами и цветами повозку, я видел в ней Гвенивер, среди ее дам, рядом с леди Элейн, взволнованную, с венком цветов вместо короны. Но пока еще в нарочито скромном строгом платье. Белом, простом, торжественном, как…

В моей голове что-то непрошенно щелкнуло.

«Жертва», — подумал я со странной иронией. — «Они принесли мне жертву».

XVIII. Жертвоприношение

Они принесли мне жертву, чтобы я тут остался. Но разве это что-нибудь значит? Значит, что я кому-то что-то должен? Это такая наивная попытка управлять мной со стороны? О, имея дело с духами, призываемыми через какие угодно пентаграммы, надо быть очень осторожными!.. Неважно, что вы предлагаете им взамен — короны или невинных дев!

— Ты ведь справишься тут без нас? — спросил отец довольно рассеянно, упаковывая свои загадочные ларцы в плотную ткань и стягивая их ремешками, чтобы удобнее взгромоздить на вьючную лошадь. Его мысли явно давным-давно были не в Камелоте. — Войну вы закончили, теперь ты уже на месте, Мордред тоже при деле, и тут, как будто, все ясно… А нам определенно надо наконец выехать на место, чтобы провести необходимые проверки.

— Ну разумеется! — Я еще был удивлен, что они не отбыли раньше. — И я не хочу, чтобы сейчас вы ехали одни. Возьмите с собой Ланселота и какой-нибудь приличный отряд.

Уже заканчивая, я подумал, что сморозил нелепость.

— Отряд не надо, — тут же отреагировал Мерлин. — Зачем пугать невинных людей или озадачивать лишний раз?

— Да, да, совершенно справедливо. — Я поднял со стола павлинье перо и помахал им в воздухе. Моя помощь явно никому не требовалась. — Это по инерции. И в конце концов, теперь вас знают лучше — именно поэтому поездка может быть более опасной, чем прежде. И все-таки, конечно… Но Ланселота — возьмите обязательно. Все же будет не так нервно. Мне, по крайней мере. Да и он, чувствую, будет рад. Пора уже всем потихоньку приходить в норму. Она нам еще пригодится.

— Еще бы, — воскликнул отец. — Ну что ж, главный успех достигнут. Полное перемещение в критическом случае возможно, и теперь мы знаем, куда оно приводит. И какими может сопровождаться побочными эффектами.

— И разумеется, оно возможно в одном и том же времени — как телепортация?

— Вероятно, ты прав.

— Интересно, будет ли тогда, при простой телепортации, смещение как-то влиять на перенастройку буфера? Проблема ли это только «времени», или пространства тоже? Или подобное смещение окажется слишком незначительным для возможных побочных эффектов?

— По одним вычислениям трудно сказать.

— Но прямо здесь, рисковать, наверное, уже не стоит? Хотя потом — кто знает, будет ли шанс вообще? — Хотя руководство Союза было предупреждено о некоем эксперименте, время и точное назначение которого было слегка замято. — С другой стороны, с такими возможностями можно столько всего натворить…

— Мм? — отец приподнял бровь, чуть повернув голову, но не сводя взгляда с аккуратного свертка.

— Неважно, — сказал я.

— Думаю, да, здесь не стоит. Эксперимент может слишком затянуться.

— И даже забросить нас в совершенно непредсказуемое измерение, только предположительно соответствующее этому времени, по неизвестно какой шкале. И уж как оттуда переместиться в исходную точку…

— Пока не будем.

— Жаль, конечно.

— Есть немного. Но не все сразу. Занимает слишком много времени.

И они отбыли. Вчера же, через полдня после того, как Гавейн, Галахад и Мордред умчались в разгорающуюся зарю на поиски своих «каледонских вепрей».

— Не наделай глупостей, и не вздумай захватить еще полмира, пока нас не будет, — весело пошутила на прощанье Линор, поправляя нарядную упряжь на своей ухоженной лошадке, пританцовывающей на месте и возбужденно потряхивавшей гривой, тянясь к хозяйке мягкими губами.

— Что значит «еще»?! — удивился я почти покоробленно. — Я еще и первую половину не захватил!

— Мало ли, — усмехнулась Линор. — Я помню сказки про поход на Рим!

— Задержитесь надолго — будет вам Рим! — пообещал я зловеще. — И Святая Земля тоже!

Она засмеялась и рассеянно поцеловала меня в щеку.

— Никогда в тебе не сомневалась!

— Имейте в виду! Я не шучу! — проворчал я в ответ.

— Ты же еще даже не захватил Ирландию, — в ее голосе прозвучало снисходительное пренебрежение, и почему-то на это отвечать уже не захотелось. Это все были шутки, но отчего-то уколовшие, оставившие настоящее чувство неудовлетворенности. Как будто все это могло быть зачем-то нужно. Как будто то, что было — было слишком мало. Но на самом деле, это ведь было не так. Это уже было чересчур. Но если задуматься, то что и почему должно было нас сдерживать, раз уж начало положено? Кому нужна наша осторожность, в мире, слишком далеком от нашего? Да и в нашем собственном, говоря откровенно? Все есть как есть. Если что-то возможно — значит, это возможно — не больше и не меньше.

Я только улыбнулся и подсадил Линор в седло. В помощи она ничуть не нуждалась, но должны же мы как-то выражать свои привязанности.

Нет, конечно, мне было совсем не до Ирландии и не до Рима. Это шутки, только шутки, и легкое сожаление, несмотря ни на что, о том, что мы тут не останемся. Ностальгическое, легкое, и абсолютно ни к чему не обязывающее. Хотя я почему-то злился.

Смесь того, что все возможно, и все необязательно. И тревога из-за этого. Должно ли так быть? Всепоглощающая зыбкость.