Генофонд нации - Владислав Виноградов

Вадим задержался на пороге. Если бы сотрудникам оперслужбы полагались особые эмблемы, то скорее всего их бы стоило позаимствовать у военных медиков: змея, обвившая ножку рюмки, заглядывает, не осталось ли чего на дне. На общепонятный язык пиктограмма переводится так: «хитер, как змей, и выпить не дурак».

Токмаков был не чужд обеим частям этого сложносочиненного предложения. Он знал, что должен заручиться помощью Каеркан, чтобы не подставить Людмилу Стерлигову, которая фактически дала согласие на сотрудничество. Поэтому заранее надо думать, как легализовать информацию, которую он от нее получил – она успела сунуть ему папку с ксерокопиями по фирме «Истлан».

Лишившись куратора в лице Костоправа, Дочка потеряла и поддержку в банке. А Кирюху еще растить и растить.

Вадим сделал грустное лицо:

– Должен вас разочаровать. В смысле умного человека. К сожалению, перед вами идиот, наподобие тех, к которым вы относите законопослушных налогоплательщиков. Вместо того чтобы штопать свой «тришкин кафтан», он, то есть я, займется вашим невозвращенным кредитом. Фирмой «Итслан».

Каеркан спросила в лоб:

– Зачем вам это нужно?

Вадим ответил, на этот раз честно:

– Совершено преступление. Убит человек. Я сотрудник правоохранительного органа, и мой долг найти убийц, а заодно помочь вернуть вам деньги.

И добавил простые слова, которые только в России воспринимаются как пустой звук:

– Пусть торжествует справедливость.

Каеркан приняла решение.

– Занимайте мой кабинет, я распоряжусь, чтобы вам принесли подборку по этому «Истлану». Только не знаю, что тут можно… Ведь эта чертова контора уже не существует. Да и оформлена была на подставное лицо. Впрочем, кому я все это говорю…

– Беде, которая одна не ходит, – напомнил Токмаков.

Улыбнувшись уже от души, Лидия Васильевна оказалась миловидной женщиной, которой ее сорок с хвостиком были так же к лицу, как черный костюм из английской шерсти:

– Ввиду чрезвычайных обстоятельств на сегодняшний день объявляется перемирие.

Токмаков шлепнул свой портфельчик на полированный стол для совещаний. Он остался, а хозяйка кабинета ушла. Так и в сегодняшней жизни. Все меняется буквально в считаные мгновения. Вчера ты счастлив и богат, сегодня – валяешься на лестничной площадке, нашпигованный пулями.

Вдобавок к документам Каеркан прислала стакан чая в тяжелом подстаканнике и вазочку с печеньем. Эта подборка была полнее, чем папка с ксерокопиями Людмилы Стерлиговой. Токмаков начал работу под бой старинных напольных часов, бывших обязательным атрибутом здешних руководящих кабинетов. Вероятно, потому, что затейливый логотип, фактически, герб Стена-банка включал древний символ времени: черную (ночь) и белую (день) мышей, подгрызающих дерево жизни. По сравнению с этим чахлым растением кирпичная стена на синем поле (олицетворение банка), выглядела как залог бессмертия.

В одном художник дал маху. Изображенные им геральдические мыши что-то больно смахивали на крыс.

Возможно, Токмаков, воспитанный на произведениях социалистического реализма, был излишне строг к художнику-геральдмейстеру. Или чересчур сильное впечатление произвели на Вадима крысы, когда-то пировавшие на его лестничной площадке останками одного криминального авторитета. Но, изучая договор о предоставлении кредита ТОО «Истлан», другие документы с логотипом Стена-банка он не мог отделаться от мысли, что нынешним крысам-мутантам по зубам и кирпичные стены.

Тем более, не всегда их нужно прогрызать. Достаточно найти лазейку, чтобы добраться до вкусного сыра.

Крысам из «Истлана» это удалось. Они не только получили кредит, но и воспользовались услугами банка уже как его клиенты. Об этом свидетельствовали несколько платежных поручений в общей сложности на миллион триста тысяч. А еще триста были «откатом» – золотым ключиком, открывшим «Истлану» потайную калитку, которая всегда найдется, если хорошенько поискать.

Неприступными стены бывают только на гербах. В жизни все обстоит иначе.

Вадим Токмаков подозревал, кто именно получил кругленькую сумму взятки – «отката», но сейчас ему было не до Всадника Без Головы.

Уцепившись за путеводные ниточки платежных поручений, Токмаков отзвонился в два Саратовских предприятия, куда в прошлом году были переведены соответственно 750 и 220 тысяч. Сказав, что звонят из Стена-банка, что было, между прочим, сущей правдой, Вадим поинтересовался, какую именно продукцию оплатил клиент банка.

В первом адресе – ООО «Технохим» – Вадима хмуро, в меру вежливо, но со всей определенностью послали несколько дальше, чем входило в его планы. Коммерческая тайна есть коммерческая тайна объяснили представителю Стена-банка, за которого приняли Токмакова. Когда же он рискнул настаивать, голос на том конце провода окончательно построжал, заметив, что не стоит кидать камни тем, кто живет в стеклянном доме. Да и вообще «Технохим» мог бы сообщить о Стена-банке определенную информацию, которая заинтересует компетентные органы.

Вадим подавил искушение сказать, что финансовая разведка всегда открыта для сотрудничества, и со вздохом повесил трубку.

К «Технохиму» надо искать свой подход. И Токмаков знал, кто этим займется в ближайшее время: Фефелов. Отыскав прапорщика в его излюбленном кафе на 11 этаже, Вадим поставил ему задачу по «Технохиму». А по дороге попросил заехать в Главное управление и передать генералу Калужному диск, найденный у Костомарова. Пусть компьютерщики глянут, что на ней. Только осторожно – возможны подвохи.

Фефелов обещал все исполнить в точности, и Токмаков вернулся в кабинет Кайеркан.

Оставалось проверить второй адрес: ЗАО «Спецлабприбор». Там не стали играть в прятки. В город Акмолу суверенного Казахстана было отгружено лабораторное оборудование около ста наименований всего в количестве 360 ящиков. Получателем числилась местная фирма с замысловатым названием: «Пролетыртык ден дыр бригиндер».

Название о что-то смутно напоминало Вадиму Токмакову. Где-то он такое определенно слышал. Подумав, выудил из своего манерного портфельчика потрепанную адресную книжку, записи в которой можно было не шифровать, потому что и сам Вадим с трудом разбирался в хитросплетении цифр, инициалов, сокращенных фамилий. Всякой мудреной техники в портфеле было дополна, но чем хорош блокнот – у него не бывает компьютерных сбоев.

Токмаков заказал разговор с Казахстаном.

Соединить обещали по принципу «как только – так сразу». То есть надо было ждать. Токмаков придвинул листок бумаги и занялся любимым делом, нарисовав несколько квадратиков. Больший обозначал фирму «Истлан», остальные – «Технохим», «Спецлабприбор» и загадочную «Пролетыртык ден дыр бригиндер». И занятие графикой сразу принесло первые плоды. Токмаков обратил наконец внимание, что телефоны этих двух контор – «Технохим» и «Спецлабприбор» – отличаются всего на несколько последних цифр. Как выяснилось, совпадал и адрес: оба предприятия арендовали помещения у Саратовского алюминиевого завода. То есть, были его «дочками», тут и к гадалке ходить не надо.

Токмаков закурил, помешивая в стакане остывший чай. Теперь оставалось только ждать. Ждать соединения с Казахстаном и вестей от прапорщика Фефелова, который тоже обещал отзвониться, если полученная информация окажется горячей.

Глава вторая Дела давно минувших дней

Основа дедуктивного метода: солома в голове и дерьмо под ногами

Ожидая соединения с Казахстаном, Вадим Токмаков вспомнил свою первую практику следователем-стажером в одной из гарнизонных прокуратур Среднеазиатского военного округа, тогда еще Советской армии. А сам он был в то время курсантом Краснознаменного военного института.

Городишко Отар: великая сушь, всепроникающая пыль и застоявшийся армейский маразм. Под воздействием трех постоянных величин прокурор гарнизона подполковник Сумчатый часто находился в алкогольном недоумении. Но именно это состояние полагал наиболее подходящим для практического обучения стажеров – курсанта Токмакова и младшего лейтенанта Сарлыбаева, заочника юрфака Алма-Атинского университета.

Один из бессмертных постулатов прокурора Вадим не забудет никогда. Стажеры постигают тонкости того, как строить версию в ходе предварительного следствия. Для этого подполковник Сумчатый конвоирует Вадима Токмакова с Ильясом Сарлыбаевым во двор гарнизонной гауптвахты, где они наблюдают за воспитательным процессом. На пятидесятиградусной жаре около десятка нарушителей воинской дисциплины занимаются строевой подготовкой. Чтобы их энергия не пропадала зря, «урюки» маршируют на месте в неком подобии огромного корыта, где жирно лоснится глина.

Процессом руководит пожилой прапорщик-казах, периодически подбрасывая охапки соломы. Другая группа арестованных лепит из получившейся массы саманные кирпичи.