Ключ от Кеплиан - Андрэ Нортон

Боль пронзила мозг, и Джеррани застонал, но взгляд его прояснился.

— Что я натворил? Ох, боги! Прости меня, Элири.

Она продолжала прижимать к его лбу серебряный кинжал. Мягкое свечение лезвия успокаивало и утешало.

— Возьми его и помолись Свету.

Джеррани взял в левую руку её кинжал, свой — в правую и приложил оба лезвия к вискам. Их острия сошлись вместе, образуя две стороны треугольника. Джеррани закрыл глаза, и из места соединения брызнул свет. Маурин хранила молчание, пока он снова не открыл глаза. Тогда она взмахом руки указала на протянувшийся между ними и Элири тонкий луч света.

— Мне кажется, ты прощён.

— Думаешь, это знак? — Он смущённо посмотрел на Элири. — Умоляю, прости меня. Я разозлился на то, что здесь творят с моим братом-по-мечу. И, видимо, этот гнев послужил точкой опоры для Зла. Оно исказило моё сознание, и возникло ощущение, что ты — виновница всех бед.

Его выходка, конечно, рассердила Элири, но она понимала, что за ней стояло. Ещё одна попытка врага расколоть их единство. Если бы она не простила Джеррани, это означало бы лишь, что теперь настала её очередь поддаться воздействию Зла.

Девушка протянула руку и дружески сжала его пальцы:

— Я все понимаю; это не твоя вина. Мы все здесь для того, чтобы освободить того, чья судьба нас волнует.

Джеррани с неожиданно вспыхнувшим интересом встретился с ней взглядом. Он не произнёс ни слова, но Элири заметила его удивление. Она гордо вскинула голову. Да, она тоже волнуется за судьбу Ромара, но это её и только её дело.

Она едва сдержала улыбку. Волнуется — это ещё очень мягко сказано. По правде говоря, она готова или освободить Ромара, или умереть во время этой попытки. Однако сейчас было не время рассуждать, в том числе и о том, какие чувства он испытывает по отношению к ней. Пусть сначала Ромар обретёт свободу, тогда можно будет поговорить и о будущем.

Некоторое время луч света указывал им путь, но быстро ослабел и погас.

Маурин достала свой кинжал:

— Его мы пока не использовали. Может быть, он нам поможет.

Она поднесла кинжал к своему лбу, сосредоточенно удерживая в сознании лицо брата. Луч возник снова, отчётливо различимый, но слабый. И тем не менее у них опять был проводник.

Все тут же рванулись с места — кто знает, как быстро угаснет и этот луч? Когда он тоже исчез, они как раз оказались на пересечении коридоров.

— Великий, и куда теперь? — пробормотала Элири себе под нос. — Давайте попробуем ещё кое-что. Возьмёмся за руки, вот так. И будем думать о Ромаре. Попытаемся прорвать заградительный барьер и установить связь с ним.

Они стояли, взявшись за руки, с бледными, испачканными лицами. И Ромар действительно возник перед ними. Подлинный Ромар, как показалось Элири. Не путешественник с вечной улыбкой на устах, каким он запомнился своей сестре, и не воин, облик которого мог бы вызвать из хранилища памяти Джеррани. На бледном лице этого человека отчётливо проступали следы боли и усталости. Одежда выглядела настолько изношенной и грязной, что вызывала отвращение, и все они, как ощутила Элири, не смогли скрыть от Ромара этого чувства.

Глубоко сидящие глаза блеснули в тени глазных впадин и нашли её. Руки девушки задвигались в танце жестов.

— Собери всё своё мужество и силу. Жди, помощь идёт.

Он кивнул и исчез, но ощущение связи осталось. Они открыли глаза, увидели холодный камень коридоров и, не обменявшись ни единым словом, свернули налево. — Света все меньше. А если станет совсем темно?

— Давайте подождём, пока это случится; тогда и будем думать, — напряжённым тоном ответила Маурин.

Элири подошла к ближайшей двери, чуть-чуть приоткрыла её и негромко подозвала остальных.

— Здесь старая мебель. Давайте возьмём столько, сколько сможем унести, и тогда у нас будет свет.

Насторожённо оглядываясь, они вошли в комнату и начали отламывать от мебели мелкие детали. Ножки кресел подойдут очень хорошо. Маурин стащила на пол древний гобелен, разорвала его на полоски и намотала каждую из них на верхнюю часть деревяшек. Ткань разгорается легче, а вслед за ней займётся и дерево.

Друзья покинули комнату со связками самодельных факелов в руках. Впереди в коридоре было совсем темно. Они остановились, зажгли первый факел и зашагали во тьму, крепко держась за руки. Впереди шёл Джеррани. Когда пришло время зажечь второй факел, повела Маурин, освещая им путь. Замыкая маленький отряд, шла Элири с кинжалом в свободной руке, от всей души надеясь, что тьма кончится раньше, чем сгорят факелы. Если этого не произойдёт, им придётся либо вернуться, либо пойти на риск оказаться в полной темноте.

Элири глубоко вздохнула. Она не повернёт обратно, даже если останется в одиночестве. Факелы сгорали один за другим, и вот уже их осталась всего половина, хотя даже каждый огарок они подцепляли на острие кинжала, чтобы он ещё хоть немного посветил.

Маурин зажгла очередной факел и возглавила процессию. Обсуждений не было; по дороге все молча приняли решение. Возвращения не будет. Оставалось всего четыре факела, когда Элири предостерегающе пробормотала:

— Впереди что-то движется. Маурин, прижмись спиной к стене и подними факел повыше, чтобы нам было лучше видно. Джеррани, давай встанем по бокам с оружием наготове.

На краю света и тени ворочалось что-то большое и неуклюжее. Они стояли, прислушиваясь к звуку мощного дыхания. Факел медленно сгорал, становилось всё темнее, очертания твари неясно вырисовывались в тени. Минута проходила за минутой, ожидание затягивалось. Стоя на страже, Элири постепенно проникалась уверенностью, что все это тоже было частью плана, плана Тьмы.

Они заговорили одновременно с Джеррани.

— Нас снова…

— Это трюк!

— Да, — Маурин тоже поняла, что происходит. — Эта тварь здесь для того, чтобы заставить нас потратить впустую и время, и факелы. — Она помахала факелом, чтобы пламя разгорелось ярче. — Прочь с пути, создание Тьмы!

Маурин зажгла второй факел и пошла вперёд, махая обоими. Тварь, крадучись, отступала перед натиском опаляющего огня. Маурин пошла быстрее, потом побежала, и ток воздуха, создаваемый быстрым движением, относил пламя назад. С последним разочарованным рычанием создание прыгнуло в сторону туннеля и исчезло.

Они свернули за угол и увидели впереди слабое мерцание. Джеррани взял у Маурин один из факелов и погасил его о пол.

— Смотрите, свет впереди.

С каждым мгновением становилось всё светлее. Ещё один поворот и… Они оказались в огромном зале. Повсюду стояли горящие свечи — на окнах висела тёмная ткань, ниспадавшая тяжёлыми мягкими складками. Маурин резко отдёрнула одну из занавесок. Через окно потоком устремился солнечный свет, обдавая всех золотистым теплом. Свечи задымились и исчезли, по залу пронёсся вопль яростной боли. Элири недобро улыбнулась.