Горячее лето 42-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

самолета в разных местах, мало ли какой найдут. А сам атаковал ночной город, сбив довольно сильный заслон у въезда. Даже две пушки было, подожгли мне поляка. Однако ничего, прошел сквозь город, снося многочисленные зенитки, многие на крышах стояли. Расстрелял здание рейх-канцелярии, казармы гарнизона, здание гестапо, шум сильный был по городу, и я видел, что стороной за мной следует несколько зеленых точек. Похоже, подпольщики местные, поэтому, когда я перестал бить по гестапо, уничтожив дежурную смену, от снарядов и их осколков внутри здания не спрячешься, то поехал дальше, а они забежали в здание. Внизу подвалы были с камерами, много зеленых точек, что сливались в сплошные зеленые поля, вот пленных и бросились освобождать. Я не удалялся, прикрывал бегство, после чего направился дальше, приметив лагерь военнопленных, освободил их, расстреляв охрану, что еще не разбежалась. Подпольщики помогали освобожденным, показывали, куда двигаться. Многие толпой шли за мной, собирая с убитых оружие, с тех, кто попадался мне на пути. Пришлось довести их до складов, расстреляв ворота. Дальше они от меня отстали, вооружаясь и набирая добро. Войск тут мало, видимо перебросили к Виннице или Давыдову, так что сносил все походя. Потом расстрелял мосты, охраны уже не было, разбежалась, причем на противоположный берег. Купив две арты, девятого уровня, накрыл сбежавших несколькими залпами, ополовинив, но они укрылись в мертвой зоне на склоне реки, не достать.

Подпольщики в этот раз решили выйти на контакт. Обычно не подходили во время боя, всегда позже, а тут, видимо, были весомые причины.

Трое спрятались за углом, а вышел один. Ствол передового танка повернулся к нему. Подпольщик поспешил включить фонарик и осветить себя, гражданскую одежду, отсутствие оружия и помигать фонариком в мою сторону, мол, пообещаться хочет. Мигнув в ответ фарой своего командирского танка, я остановил группу, только арты продолжали бить, тут им целей хватало. Подбежав к моему танку, хотя он и двигался третьим, подпольщик понял, куда ему надо, я обозначил себя фарой, и забрался на танк. Я открыл люк своего КВ-2, мне интересно было повоевать на нем, это первый бой с таким танком, и, чуть высунувшись, подсветка снизу освещала меня, вопросительно глянул на подпольщика. Это был молодой парень, вряд ли ему было больше двадцати.

– Товарищ Ермилов, – представился тот, протягивая руку, а рукопожатие у него было крепким.

– Командир особого танкового батальона, капитан Шестаков, – в ответ представился я.

– Мы знаем. Слава о вас везде гремит. Вы ведь к нам ненадолго?

– Уже ухожу.

– Просьба есть. То, что пленных освободили, огромное вам спасибо, но тут тюрьма имеется, и охрана внутри заперлась, а стены толстые.

– Показывайте, – кивнул я.

Он устроился на корме, остальные подпольщики тоже подбежали и сели рядом, отдав оружие Ермолову. И сопроводили меня к тюрьме. Где она – я уже видел, арты подсказали. Эту тюрьму уже блокировали порядка трех сотен освобожденных военнопленных, которых подпольщики смогли организовать и вооружить. Я вынес гаубицей своего КВ ворота, отправил туда еще пару фугасных снарядов, там засада была с пулеметами, половину сил охрана сосредоточила, вот и не стало ее, а другие танки выбивали огневые точки в узких бойницах этой бывшей крепости, и штурмовая группа в сотню бойцов пошла внутрь. Дальше бой внутри разделился на отдельные фрагменты, но за час тюрьму зачистили и начали выпускать всех заключенных. Вообще всех, включая откровенный криминал, как политически близкий. Я так не считал, но местным не мешал, а поехал прочь. Однако меня снова остановили, тот же Ермилов подбежал, его метка на карте уже имела фамилию. Я знал, кто меня нагоняет. А арты продолжали бить своими орудиями. К слову, я в городе запер уйму эшелонов, повредив все пути, что подходили к городу. Тут даже свой бронепоезд был, что как раз покидал место стоянки на запасном пути, к нему я и направлялся. А причина с задержкой его выхода банальна, его бронированный паровоз только-только подогнали из ремонтного депо. Остановив колонну, я дождался, когда парень подбежит, и осторожно выглянул, не хотел получить случайную пулю, в городе еще шла активная перестрелка. Я, конечно, все видел, мне тактическая карта подсвечивала цветными маркерами, и выбивал. Но не получалось всех.

– Еще что отбить нужно? А то меня там немецкий бронепоезд ждет.

– Нет, товарищ капитан, справимся. У вас врач есть? У нас ранен товарищ Петров. Он очень важный товарищ.

– Ну, если товарищ такой важный товарищ, что заставляет бегать товарища Ермолова, то этого товарища нужно спасать, – вполне серьезно, без усмешки, ответил я. По крайней мере, я надеялся, что насмешки в голосе не было.

– Его перевязали, но нужна срочная операция, – не поняв моего юмора, отозвался тот с тревогой.

Я на миг задумался, помочь действительно нужно, и тут вспомнил о двух самолетах, что спрятал, не для этого ли бес толкнул в бок, взять именно два? Чуечка у меня развита, поэтому спросил у него:

– У вас летчик найдется? У меня тут рядом немецкий связной «шторьх» спрятан, можете использовать его для эвакуации товарища Петрова на Большую землю.

Предложение очень порадовало парнишку. Я объяснил, где самолет стоит, лесок этот парню был знаком, как и поворот на дороге, найдут. Описал ему, что самолет загружен авиационным топливом, его потребуется разгрузить, и можно лететь, баки полные. После этого он убежал, и я его больше не видел. Наведение арты показало, я как раз БП разносил, как немецкий грузовик, неторопливо двигаясь, остановился неподалеку от места стоянки, три разведчика пробежались, нашли машину. Они же выкатили самолет на дорогу, для взлета она годилась, для того самолет я там и прятал, разгрузили, отправив бензин в грузовик. Носилки с раненым в салон самолета, он в санитарной версии был, полетит явно в сопровождении медика. А летчик – по рваной красноармейской форме было понято, что из недавно освобожденных – устроился в салоне. Заметно, что машина ему незнакома, но смог запустить мотор и, поднявшись в воздух, полетел в сторону передовой, дальности должно хватить. Даже запас в сто километров есть. Надеюсь, долетят. Я закончил с БП, расстрелял его к черту, в основном гаубицей своего КВ-2, остальное выбивали орудия, и покинул город. Избавившись от техники, кроме одного танка, который и отбуксировал самолет на дорогу, и устроившись на пилотском сиденье, я запустил мотор, погонял его на разных режимах, прогревая, и, поднявшись в воздух, набирая высоту и скорость, полетел к Умани. Дальности с полными баками мне хватало добраться до Давыдова, что я и собирался сделать. Хотя сам генерал (ему все-таки