Камень. Книга пятая (СИ) - Минин Станислав

— Не надо, ваше императорское величество. Разрешите самостоятельно проследовать к месту заключения?

— Разрешаю, — криво улыбнулся тот и перехватил портрет другой рукой. — И дворцовым сам прикажи, чтоб они доставили князя с Белобородовым и Кузьминым в Бутырку.

— Есть, ваше императорское величество.

Цесаревич закинул тело бессознательного сына себе на плечо и направился к вертолёту, на котором прибыла охрана…

— Отец, ты точно решил Анну в Питер отправить учиться?

— Пока не точно, Кирилл. Мне надо с императором на эту тему пообщаться. Да и поведение Алексея мне в очередной раз понравилось: другой бы на его месте меня сразу послал, а этот стоял и терпел, понимая, что неправ. Не думаю я, что только великий князь во всем происходящем виноват, просто вокруг него какой-то нездоровый ажиотаж происходит, вот и можно на этом неплохо сыграть.

— Слишком это опасно, отец. Понятно, что эти батюшки каким-то образом пытались через Анну достать великого князя, но она, в конце концов, действительно может попасть под удар.

— Не думаю, — отмахнулся князь. — Я и про Питер-то Алексею сказал так, чтоб ценность Аннушки для него поднять. Хотя… При любом осложнении ситуации её действительно можно будет отправить на какое-то время в Питер, а уж там будь что будет.

— Смотри сам, тебе виднее. Но я бы предпочёл, чтобы моя старшая дочь была у меня на глазах.

Когда Алексей не вернулся в покои и в двенадцатом часу ночи, Виктория с Алексией начали названивать молодому человеку, который так и не соизволил взять телефон. Высказав друг другу все, что думают об Алексее, девушки спустились в гостиную. Там они застали князя Пожарского в обществе ротмистра Михеева, причём оба были в не очень хорошем расположении духа.

— Михаил Николаевич, а где Алексей? — спросила более непосредственная Вяземская.

— У нашего Алексея очередные неприятности, — поморщился Пожарский. — И он в очередной раз отправился их решать самостоятельно.

— Подробности будут? — как бы между делом поинтересовалась Вика.

— Конечно же, нет, — хмыкнул князь. — Предлагаю вам присесть и дождаться Алексея вместе с нами.

— Хорошо, Михаил Николаевич.

Ожидание затянулось. Они даже успели разложить пару пасьянсов, пока не захрипела рация Михеева.

— Что? — вскочил он. — Ошибки быть не может?.. Хорошо…

Ротмистр встал и с виноватым видом обратился к князю:

— Михаил Николаевич, поступил приказ, отданный цесаревичем, взять вас под арест и доставить в Бутырку…

— Чего и следовало ожидать… — Князь медленно поднялся и вытянул перед собой руки. — Здесь наручники наденешь, Владимир Иванович или на слово поверишь?

— Приказано доставить со всем уважением, Михаил Николаевич. — Ротмистру явно было не по себе. — На улице вас уже ожидает машина.

— Будь так добр, Владимир Иванович, собери в моих покоях в чемодан вещи первой необходимости и отправь Бутырку. Договорились?

— Будет исполнено, Михаил Николаевич.

— Девушки, не скучайте! — Князь улыбнулся. — Честь имею! — Он развернулся и направился на выход.

Вяземская с Пафнутьевой проводили его испуганными взглядами, а когда за князем закрылась дверь, уставились на Михеева:

— Что за ерунда происходит?

— А что вы у меня-то спрашиваете? — раздражённо бросил он. — Я только приказы выполняю! И вообще, девицы-красавицы, звонить вам ещё никто не запрещал. — Он многозначительно посмотрел на телефон в руке Алексии.

Девушки благодарно кивнули и принялись набирать Алексея, который так им и не ответил. Не ответили и Прохор с Иваном, номер которого им подсказал Михеев, даже телефон Пафнутьева отвечал голосовой почтой. Наконец девушки бросили все эти бесполезные попытки и уставились на Михеева:

— Делать-то чего?

— Спать, — буркнул тот. — Если что-то узнаю, сразу вам сообщу.

Девушки согласно кивнули и ушли к себе в покои. И только в третьем часу ночи дочери позвонил Пафнутьев, который сообщил, что Алексей, Прохор и Иван тоже помещены в Бутырку.

— За ними там великий князь Александр Николаевич приглядывает, — закончил он. — Скоро всех должны выпустить, не переживайте.

Девушки же успокоились не сразу, а только спустя какое-то время:

— Все, Леська, я спать! Мне завтра на службу, — заявила Вяземская. — И тебе советую хоть пару-тройку часов вздремнуть. И вообще, Лешка и не из таких неприятностей выкручивался! Он у нас с тобой и в огне не горит, и в воде не тонет! А уж Бутырка для него так, отдых перед новыми подвигами! — пафосно закончила она.

Алексия только кивнула и не стала говорить Вике, что Алексей из этой самой Бутырки только на днях вышел…

— Ну, как прошло? — императрица нетерпеливо смотрела на мужа.

— Ты была права, давно надо было все это вольницу прекращать, да мы с этой проклятой инерцией мышления такой вариант проморгали. Вот теперь и пожинаем плоды.

— Я так понимаю, что Алексей закошмарил род Карамзиных, а потом и самого патриарха?

— Святослав опять сломался, как сухая ветка, — хмыкнул император. — Ты помнишь, как он из блестящего офицера превратился в… к богу обратился?

— Так там бы любой сломался! — посерьёзнела императрица. — Особенно, когда у тебя на глазах убивают жену и троих детей.

— А вот тут ты не права, Машенька! Посмотри на Алексея, его уже сколько раз пытались через колено поломать, а он только гнётся, и все никак не сломается. Особенности характера и генофонда…

— Ты хоть ему спасибо-то сказал?

— Не-а, я его вместе с Сашкой, Мишкой Пожарским, Белобородовым и Кузьминым в Бутырку отправил в профилактических целях. Пусть Алексей посидит на тюрьме вместе с папашкой, может, хоть это их сильнее сблизит.

Сначала Мария Фёдоровна в показном ужасе прижала ладошку ко рту, потом убрала и кивнула:

— Мудро, Коля, очень мудро! Сближение отца с сыном — это очень хорошо, особенно в условиях замкнутого пространства, да и самоуправством нечего заниматься в подобных масштабах! Это у нас только тебе позволено. — Она хихикнула. — Ну и мне немножко…

— Вот и я про тоже… — буркнул император. — Кстати, Маша, я выяснил у Святослава, кто Тагильцева на Дашковых навёл.

— И кто? — прищурилась она.

— Отец Михаил из того небольшого храма, который расположен в Брюсовом переулке, недалеко от особняка Дашковых. Якобы жена твоего брата истово и громко молилась, чтобы Алесей оставил их в покое, вот отец Михаил и проговорился в епархии об этом. А уж дальше информация попала к Тагильцеву.

— Коля, я хочу лично допросить этого батюшку Михаила в присутствии Фрола!

— Экая ты у меня злобная стерва! — Император довольно улыбнулся. — Я помню про наш договор, Машенька, и в ближайшее время батюшка Михаил будет в твоём полном распоряжении. Его голову у Святослава я уже вытребовал.

— Спасибо, дорогой! — удовлетворённо кивнула Мария Фёдоровна. — Получается, род Дашковых как бы сами виноваты в произошедшем?

— Получается так. И вообще, их можно было понять, когда они Алексея начали в произошедшем обвинять, хотя Дашковы, слава богу, до конца себе не представляют масштаб и размах, с которыми внучок подходит к решению подобных вопросов, в чем я сегодня в очередной раз убедился, — хмыкнул Николай. — На днях, Маша, я решил собрать совет рода, по итогам которого будет принято решение о переводе Алексея на учёбу в военное училище.

— А за училище ты не боишься? — улыбнулась Мария Фёдоровна.

— Я за нас устал бояться! Просыпаешься утром и думаешь: что нам внучок сегодня устроит? Хватит! Пойдёт по плацу шагать и устав зубрить!

— Ну-ну, Коленька, готовься к постоянным звонкам начальника училища. А если ещё и Коляшка с Шуркой с брата пример начнут брать, а вместе с ними и остальные курсанты, я даже себе представить не могу, что начнётся…

— Не трави ты душу, Маша! — вскочил император. — Ну нет у меня других идей, как Лешку хоть немного успокоить! Нет!