Бледная графиня - Георг Борн

— Нет, господин доктор. И его я искал напрасно. Возможно, он уже уехал назад?

— Не думаю, — сказал Гаген и сообщил Губерту о депеше и письме Кингбурна.

— Значит, Кингбурна нет здесь, в Нью-Йорке?

— Нет, он живет здесь где-то в отеле, но человек он недоверчивый, не хочет иметь никаких отношений с иностранцами и своим доверенным лицом сделал негра.

— Негра? — удивленно переспросил Губерт.

— Да. И такого, который кажется мне довольно странным, — продолжал Гаген. — Он встретил меня вчера, представился как мистер Боб, которого послал сам мистер Кингбурн по получении моей депеши, затем этот Боб просил меня прийти сегодня вечером в эту таверну.

— А, так вот кого вы здесь ждете.

— Да. Но я должен сказать, что меня немного удивляет приглашение в подобное место. Хозяин моей гостиницы так странно посмотрел на меня, когда я спросил его про таверну «Веселый Обжора», а потом посоветовал одеться как можно проще и особенно остерегаться заговаривать со здешними красавицами.

— Вы сказали, что мистер Боб — негр, — заметил Губерт. — По-моему, все негры — очень сомнительные личности.

— Вы правы, Губерт. Может быть, здесь он может поговорить со мной откровеннее? А то вчера он мне сказал только, что мистер Кингбурн очень богат и что у него есть гувернантка мисс Мери Рихтер…

— В таком случае вы у цели, доктор.

— Надеюсь на это и ожидаю, что сегодня узнаю, где живет Кингбурн и когда можно будет поговорить с Марией Рихтер, — сказал Гаген, не спуская глаз с входной двери. — А теперь я должен сообщить вам известие хоть и печальное, однако могущее служить вам утешением…

— Моя сестра… — с испугом вскричал Губерт.

— Ваша сестра избавилась от своих мучений.

Видно было, что новость эта произвела на Губерта удручающее впечатление.

— Несчастная была неизлечима, — попытался успокоить его Гаген. — Пусть же покоится она в мире.

— Вот и она тоже… — печально промолвил Губерт. — Теперь у меня нет больше никого на свете.

— Как и у меня, Губерт. Но перед вами еще целая жизнь, вы молоды. Что вы думаете предпринять?

— Я хочу уехать на запад страны и получить место у какого-нибудь богатого землевладельца.

Тут разговор был прерван шумом из соседней комнаты. Можно было разобрать слова:

— Это он! Бей его, собаку, черного дьявола!

Шум стал громче, и уже ничего невозможно стало разобрать.

Губерт вскочил.

— Речь идет о негре. Так и есть. Вон летит его шляпа. Его изобьют в кровь.

— Есть здесь другой выход? — спросил Гаген сидевшего неподалеку посетителя.

— Да, там, в соседней комнате.

Гаген тоже встал.

— Это мистер Боб! — вскричал он, узнав негра.

— Мистер Боб? Его убьют! — Губерт бросился в соседнюю комнату в сопровождении Гагена.

Здесь толпа зевак глазела, как двое били негра. Ему приходилось туго. Вид его был ужасен. Кровь текла у него из рассеченного лба. Боб упал между стулом и столом.

Губерт пробился сквозь толпу.

— Что же вы не поможете? Двое против одного! — вскричал он и, повинуясь внутреннему побуждению защищать слабую сторону, бросился ему на помощь.

Противники Боба, увидев, что к нему подоспела помощь, тут же бросились на Губерта, крича ему что-то, чего он не мог понять.

Толпа с еще большим вниманием следила за новым актом драки. Губерт, отличавшийся большой силой, мгновенно схватил ближайшего из нападающих и так сильно саданул его кулаком в лицо, что тот без чувств растянулся на полу. Одолеть другого один на один было уже гораздо проще. Но в тот момент, когда Губерт был готов окончательно отделаться от него, из толпы отделился вдруг матрос громадного роста и с непонятными выкриками бросился на защитника Боба.

Казалось, что на сей раз Губерту придется очень плохо, поскольку матрос смотрелся настоящим Геркулесом. Но тут случилось нечто непредвиденное…

Пока Губерт храбро сражался с противниками Боба, Гаген поспешно вышел из таверны и, пройдя два дома, встретил полисмена. Узнав, в чем дело, полисмен сейчас же поспешил к ближайшему полицейскому посту и, взяв там на подмогу несколько человек, отправился вместе с Гагеном в таверну.

Появление полиции мгновенно обратило в бегство матроса, и не прошло двух минут, как порядок восстановился.

Рана Боба оказалась легкой, и, поблагодарив полисменов, слегка удивленных участием, какое иностранцы приняли в судьбе негра, Гаген вышел вместе с Бобом и Губертом из таверны.

Боб позволил довести себя до реки, где смыл кровь, после чего принялся жаловаться на свои несчастья.

— Наверное, меня приняли за другого, — говорил он, — или же попались заклятые враги всякого цветного. Что вы скажете по этому поводу, сэр? Я вхожу, ничего не подозревая, и вдруг на меня кидаются двое. В таком виде я никак не могу показаться мистеру Кингбурну.

— Скажите мне только его адрес, — попросил Гаген, — больше мне ничего не нужно. Завтра утром я буду у него.

Боб сделал вид, что не расслышал просьбы Гагена и продолжал сокрушаться.

— Адрес мистера Кингбурна, — уже настойчивее повторил Гаген.

— Я вас провожу к нему завтра утром, сэр. Иностранцу самому будет трудно найти его.

— На это есть экипажи и проводники, — возразил Гаген.

— Придется плыть в лодке. Приходите завтра, я вас провожу. В четыре там садятся за стол, — сказал негр задумчиво. — …Это неслыханно, — перебил он сам себя, — такое нападение!

— В четыре часа садятся за стол, — теряя терпение, напомнил Гаген.

— Ах, да. А в семь заканчивают обед. Приходите в семь часов ко мне на Блэквель, сто семнадцать.

— Блэквель, сто семнадцать, — повторил Гаген, глядя на Губерта, чтобы и тот запомнил адрес негра.

— Этот господин ваш знакомый? — поинтересовался Боб.

— Да, мой соотечественник. Он путешествует по стране.

— Так, так… — пробормотал Боб. — Ну, в общем, приходите завтра в семь вечера, я буду вас ждать. Спокойной ночи. Боже мой, моя шляпа! И кровь — я никуда не могу показаться…

Охая и жалуясь, он удалился.

— Губерт, — сказал тогда Гаген, — завтра вы пойдете со мной в Блэквель.

VII. КАПЕЛЛАН

Среди ночи по замку вдруг разнесся сильный стук.

Что случилось?

Слуги спали. Разбуженный стуком, лакей Макс подошел к окну, стараясь разглядеть, кто стучит.

— Кто тут? — сердито крикнул он.

— Это я, ночной сторож.

— Что вам надо? Чего вы стучитесь так поздно?

— Отворите, Макс, я должен сообщить вам кое-что важное.

От звука их голосов начала просыпаться и остальная прислуга. Женщины одевались, отворяли двери и тоже начинали переговариваться со сторожем.

— …Как — в склепе? — почти в голос удивились они.

— Человек это или дух, — отвечал сторож, — но я видел его, и он показался мне нашим новым лесничим, хоть и страшно изменился.

— В склепе? — в свою очередь поразился Макс. — Вы, наверное, видели привидение. Как мог лесничий попасть ночью в склеп?

— В склепе есть человек, и я должен сказать об этом, — настаивал сторож.

Женщины невольно почувствовали страх.

— Есть ли у вас ключ от склепа? — спросил Макс у служанок.

— Нет. Он есть только у графини. Но сейчас она почивает, и ее нельзя беспокоить.

— Но мы должны обязательно попасть в склеп, — не отступал от своего сторож. — Я не могу оставить дело так. Ключ надо достать во что бы то ни стало.

— Сторож прав. Пойдемте наверх и доложим о происшедшем, — поддержал Макс.

Служанки все еще колебались. Наконец одна из них решилась разбудить графиню. Она тихонечко постучала в дверь спальни. Графиня, вероятно, еще не спала.

— Кто там? — откликнулась она недовольно.

— Простите, ваше сиятельство, но я пришла просить у вас ключ от склепа.

— О каком ключе ты говоришь? — Графиня вышла из спальни в белом пеньюаре.

— Я прошу прощения, я не хотела вас беспокоить, но пришел ночной сторож и говорит, что ему срочно нужен ключ от склепа — там он видел свет и человека.