Темный Луч. Часть 5 (ЛП) - Вудс Эдриенн

— Нет, Елена, я не буду петь.

— Ты тоже можешь читать мои мысли?

На мои глаза снова навернулись слезы.

Это действительно была она. Она проснулась.

Она не была мертва. Она действительно была внутри, живая и невредимая.

— Нет, но выражение твоего лица сказало само за себя.

Все рассмеялись.

— Пришло время попросить прекрасную новую пару открыть для нас танцпол. Молодежь хочет веселиться.

— Слушайте, слушайте! — закричал Джордж, вызвав смех и аплодисменты.

Песня началась, и я забыл, какое у нее длинное вступление. Я вспомнил, что чувствовал в тот день, и ребята продолжали играть на инструментах, пока я пытался собраться с силами, чтобы наконец спеть слова. Именно так мы закончили с этим длинным вступлением.

Затем мой голос, наконец, начал петь текст песни:

Предан, обессилен и, может, порабощен.

Ни то, ни другое, я был спасен

Милая, дорогая, любимая, крепче обними меня.

Моё сердце — твоё, видел свет я.

— Когда он это записал? — Я услышал голос Елены, спрашивающей кого-то.

— Когда ты была в коме, — ответила ей моя сестра.

Я видел надежды, испытал страхи твои,

Я прожил годы в твоей тени.

Малыш, успокойся в объятьях моих,

Воля влюблённых у нас, у двоих.

Это действительно была одна из наших лучших песен.

Папа появился из боковой двери и помахал мне рукой. Я подошел к нему.

О, я так был неправ, любовь моя,

Где моё место, теперь знаю я.

Моя тьма умерла, больше нет зла,

Наша общая связь потрясает до дна,

Не уходи, эта печаль слишком сладка.

Я здесь и буду любить тебя всегда.

— Ладно, я не думал, что эта песня дастся ей так тяжело. Тащи сюда свою задницу, пока она не собралась встать и уйти.

Снова зазвучал припев.

— Эй, все будет хорошо, тссс, — прошептала Сэмми, и я мог только представить, через что должна проходить Елена. Если ее три месяца были такими же тяжелыми, как мои, то мне действительно нужно было побыстрее засунуть туда свою задницу.

Я вошел в приемную и не знал, где, черт возьми, она сидит.

Отец подтолкнул меня локтем.

— Елена, — раздался голос Энни, и я посмотрел на все дверные проемы.

Мой взгляд упал на ее спину. На ней было красивое викторианское платье, и мой отец был прав.

— Отпусти ее, — мягко произнес Эмануэль.

Папа сунул мне в руки микрофон.

Раздалось несколько вздохов, когда я прошел вглубь зала, а затем я спел остальную часть текста.

Малыш, успокойся в объятьях моих.

Я нуждаюсь в тебе больше, чем знаешь,

Свет во мне ты выбираешь.

Она остановилась, когда я направился к ней, но еще не обернулась. Она просто стояла там, застыв на одном месте.

Ты нужна мне сейчас, я все исправлю,

Рядом с тобой я крылья расправлю,

Чтоб бороться, чтоб победить.

Только лишь ты можешь демонов усмирить.

Твоя невинность, твоя чистота,

Они заставляют остаться меня.

Всегда так было и всегда так будет.

Она медленно повернулась, чтобы посмотреть на меня, и мои слезы навернулись на глаза, когда она затаила дыхание.

Слезы катились по ее щекам, так как я не мог подойти к ней быстрее, но в конце концов я добрался до того места, где она стояла, когда снова спел припев.

Она просто продолжала смотреть на меня, пока я исполнял серенаду, которую написал специально для нее.

Наконец, песня закончилась, и я позволил руке, в которой держал микрофон, опуститься.

Она выглядела такой красивой, и я не мог поверить, что она проснулась. Мои губы скривились в усмешке, а она подбежала и прыгнула в мои объятия. Ее губы прижались к моему лицу, и я обнял ее крепче.

Ее запах приветствовал мои ноздри, когда я возвращался домой. Она была моим домом. Я нежно губами коснулся ее шеи, когда ее губы коснулись моей щеки, и я закружил ее. Счастливый, что она не застряла где-то там, куда я не мог последовать.

— Где, черт возьми, ты был? — В конце ее голос надломился.

— Прости, что так долго, — прошептал я. — Я так сильно скучал по тебе. — Я шмыгнул носом, когда слезы навернулись мне на глаза.

— Я думала, ты умер, — захныкала она.

Мои губы коснулись ее виска и задержались на несколько секунд.

— Я думал, ты умерла. — Мой голос тоже сорвался, губы все еще задерживались на ее виске, когда рука нежно обхватила ее затылок, вероятно, испортив прическу, но мне было все равно.

— Сорняки так легко не погибают. — Она смеялась и плакала одновременно.

Мое тело затряслось от беззвучного смеха, когда я откинул голову назад, чтобы посмотреть на нее. Мое зрение затуманилось, когда я уставился на нее. Я не мог вспомнить, когда в последний раз был так счастлив. Она нежно коснулась пальцами моих волос, прежде чем дотронуться одной рукой до моего лица. Я растаял от ее прикосновения и вдохнул сладкий цветочный аромат, который остался на ее запястье.

— Ты далека от сорняков, Елена. Ты — роза.

Она усмехнулась.

— Роза?

— Да. — Я снова крепко прижал ее тело к своему. — А я — колючка, из тех, кто причиняет адскую боль.

Наши губы снова коснулись друг друга, и мне было все равно, был ли ее отец защитником или нет. Ему придется привыкнуть к этому, и довольно быстро, так как это не скоро исчезнет.

— 37~

Король Альберт прочистил горло, и поцелуй прервался.

Я посмотрел на него, слегка приподняв бровь. Он выглядел лучше, больше походил на того короля, которого я помнил.

— С возвращением, Блейк. На минуту я подумал, что у тебя ничего не получится. — Его голос тоже звучал лучше.

— Мой король, рад видеть, что ты выглядишь здоровее.

Елена вырвалась из моих объятий и ударила своего отца по руке.

— Ты знал?

— Это был сюрприз, сладкая горошинка. — Он рассмеялся. — Как думаешь, почему я выбрал эту песню?

— Как давно ты знал? — Голос Елены звучал расстроенно.

Я улыбнулся, когда увидел их вместе. Позже я узнаю подробности о том, как прошло их воссоединение.

— Этим утром, — я нежно смотрел на нее, а она смотрела в ответ, — не так давно, и я прилетел сюда так быстро, как только мог, когда папа сказал мне, что ты наконец проснулась. Я буквально приземлился десять минут назад, а мне еще нужно было петь.

Она рассмеялась и подошла, чтобы обнять меня одной рукой. Я положил голову на ее макушку.

Король Альберт снова прочистил горло. И мне пришлось подавить смех, когда его брови недоверчиво изогнулись.

— Серьезно. Мне девятнадцать, — запротестовала Елена.

— Не волнуйся, я уже подготовил речь, — сказал я, глядя на короля.

Он слегка прищурился, и его губы дрогнули. Что напомнило мне о том, на что способны мои сферы? В них еще оставалось немного сока для грандиозного финала.

— Итак, ты получил свои дурацкие сферы? — спросила меня Елена.

Я заулыбался.

— О, они далеко не дурацие, и думаю, пришло время показать всем, на что они способны.

— Что они делают? — Елена слегка разинула рот, глядя на меня.

Я приподнял брови.

— Это сюрприз, так что иди, оденься потеплее, надень плащ и ботинки.

— Почему? — Она заскулила.

— Просто сделай это. Я не хочу, чтобы ты испортила свое красивое платье.

Король Альберт посмотрел на нее, слегка нахмурившись.

— Ты тоже, — сказал я королю. — Это то, что вам обоим нужно увидеть.

Елена указала на меня пальцем.