Третий брак бедной Лизы - Наталия Миронина

Лиза растерялась. С какой стати вместе есть, тем более она столько уже тут времени провела.

– Мне неудобно. И домой надо. И вы, скорее всего, заняты. Я уже успокоилась, честное слово.

– Вот и хорошо, что успокоились. А то запас салфеток весь перевели. Не думайте, пир горой у нас здесь не устроишь, а так, легонько, вполне можно…

Денис Александрович вышел к секретарю и о чем-то с ней переговорил.

– Так, перебирайтесь сюда, за этот большой стол, – скомандовал он, вернувшись, – сейчас нам дадут перекусить.

И действительно, буквально через несколько минут появился молодой человек с маленькой тележкой, на которой стояли приборы, тарелочки, кастрюльки, лежала большая белая скатерть и салфетки.

– Быстро у вас тут, – изумилась Лиза. Она действительно успокоилась и даже перестала смущаться.

– Так, можно приступать. – Денис Александрович обвел взором молниеносно накрытый стол. – Ну, все холодное, кроме кофе и чая. Но перекусить можно, приступайте.

Он передал ей хлеб и стал сосредоточенно набирать закуски себе на тарелку. Лиза взяла немного салата, кусочек языка и какое-то запеченное мясо.

– А вкусно, видимо, с черносливом, – сказала она, указывая на темные с белыми ломти.

– Это – местное изделие. Тут у нас готовят. В нашей столовой.

– У вас тут столовая есть?

– Ну да – народу сколько работает, им же есть надо днем. И вечером иногда. Но больше всего едят утром – завтракать не успевают. Я уже подумываю, может, начало рабочего на час позже перенести.

– Все равно будут не успевать. Главное же – выспаться, – сказала Лиза, вспомнив свое тяжелое пробуждение.

– Это верно. А вы где работаете?

– Я – врач. Педиатр. Работаю в поликлинике.

– Тяжелая работа. Я себе представляю. Дети. И их мамаши. Особенно мамаши, наверное, докучают.

– Нет. Все как обычно. Бывают исключения, но это, как правило, обусловлено тяжестью ребенка.

– Весом?

– Нет, тяжестью заболевания. А бывают просто мнительные очень… Но с ними легко, они поддаются убеждению.

– Все равно, на мой взгляд, вы просто герой. Вы откуда приехали?

– В каком смысле?

– В прямом. Если не хотите, не говорите. Я просто поинтересовался, без всякого умысла.

– Да нет. Мне скрывать нечего. Только дело в том, что я – москвичка. В десятых коленах. И никогда отсюда не уезжала.

– Правда? – Денис Александрович даже вилку опустил на скатерть.

– Правда, – кивнула Лиза. – Пусть вас не сбивает с толку мой, так скажем, скромный вид. Я вынуждена вертеться, чтобы поднять дочь. А еще я плачу за квартиру. Мы ее снимаем. А еще дочь любознательная, но не все ее увлечения – бесплатны. Вот это и есть причина, по которой я продала эту тарелку. Теперь мне станет легче.

– Можно мы будем откровенны?

– Можно, – улыбнулась Лиза.

– Если вы москвичка, почему снимаете жилье? Вы жертва риелторов? Или отец ребенка… Ну, вы понимаете?

– Нет, все не совсем так. И никто в моей ситуации не виноват. – Лиза уткнулась в тарелку. Она никогда и никому не рассказывала историю про квартиры в их семействе. Во-первых, она не любила выносить сор из избы, а во-вторых, она сама не знала, как отнестись к этой ситуации. Она всегда молчала об этой своей обиде, но сейчас ей вдруг потребовалось все рассказать. «Я его больше никогда не увижу. Мы больше никогда не встретимся. Он – человек посторонний. И может, он мне ответит на те вопросы, которые не дают покоя», – думала Лиза, наблюдая за человеком напротив.

– Если не хотите – не рассказывайте. – Денис Александрович смутился.

– Расскажу. Коротко, чтобы вы не успели заскучать. – Лиза пододвинула к себе высокий бокал с водой, который предусмотрительно наполнил официант, и стала думать, с чего начать свою историю. Как ни крути, а обойти молчанием два своих развода не получится.

– Да, ситуация, – только и промолвил Денис Александрович, когда Лиза закончила свой рассказ. – Просто Диккенс какой-то.

– Я вовсе не хотела выдавить слезу из вас. Я – благополучный человек. По сути, я наследница дорогой квартиры. Но об этом думать не хочется. Пусть как можно дольше я не вступлю в свои права. Сейчас тяжело, но и ничего экстремального нет. Многие живут намного тяжелее и хуже.

А у меня не все так страшно. Ну, подумаешь, пришлось квартиру снимать. А так – благополучная известная семья, отличное образование. Есть работа. Даже – три. – Заметив недоумение в глазах Дениса Александровича, она пояснила: – Я подрабатываю. Мы дружны, любим друг друга. Ну, иногда… Иногда, как бы это сказать, недопонимаем…

– Я не имею права комментировать ситуацию, чтобы вас не обидеть, чтобы не задеть какие-то болевые точки. Хотя, думаю, вам выслушать мнение стороннего наблюдателя было бы полезно. Просто стало бы легче. Но я рисковать не буду, я облегчу ваше положение по-другому. Кстати, я хотел спросить, о какой такой старушке вы тут рыдали? В вашем рассказе я ничего о ней не услышал.

Лиза покраснела, ей легко было признаться в том, что от нее ушел первый муж, второй был жесток, а она не имела чувства гордости и терпела его выходки, но рассказать, что ей пришлось ехать на барахолку и продавать вещи, – было выше ее сил.

– Понимаете…

– Понимаю. И все-таки расскажите мне про эту старушку.

– Эта тарелка – ее. Этой старушки.

– А как она у вас оказалась?

– Я ее купила у нее. Но, видите ли, я не знала, что в этом мешке находится ваш Чехонин!

– Вы можете по порядку…

– О господи! Ну, у меня совсем не было денег. Ну, совсем. Занимать не хотелось. К родителям тоже ехать не могла. Это – принцип. И потом, они и так помогают мне – то продукты отец привезет, то фрукты… Одним словом, я не имела права ни у кого просить денег. А они нужны были. Я собрала некоторые вещи и поехала их продавать. Мне на работе рассказали, что есть такое место, блошиный рынок. Я разложила вещи, а там столы такие длинные и неподалеку старушка одна оказалась. Мне она внешне совершенно не понравилась – длинноносая, глазки маленькие, ехидные. И вообще… Оказалось, что ее родственники к себе забирают, а вещи старые наказали оставить в старой квартире. Они ее продавать все равно будут или сдавать. Это она мне рассказала. Я ее послушала и поняла, что она и сама против ничего не имеет, ей эти вещи не нужны, а вот деньги она собирает, чтобы на новом месте не очень от родственников зависеть. У нее был план семь тысяч собрать.

– Сколько? – поперхнулся Денис Александрович.

– Семь тысяч. Рублей, – уточнила Лиза.

– Господи. – Денис Александрович нервно поправил салфетку на столе.