Третий брак бедной Лизы - Наталия Миронина

– Мама, ты опять ела эту гадость?! – Когда Лиза вернулась домой, Ксения кивнула на ее блузку, где темнело предательское жирное пятнышко. Живот у Лизы был уже солидный, за столом она сидела бочком, и иногда случайный кусочек попадал на одежду.

– Ну, может, я что-то другое ела?! – возмутилась Лиза.

– Мама!

– Да, ела, опять. Но сегодня это последний раз. Я тебе обещаю. И потом, я же совсем не поправляюсь!

– Ну и что. Это очень вредно, для ребенка вредно. Я точно знаю. Жареное и жирное вредно для всех. Почему ты фрукты не ешь?

– Буду, – соглашалась Лиза и, чтобы сменить тему, спрашивала: – А что будем ужинать?

Ксения смеялась – разговоры матери неизбежно крутились вокруг еды. Лиза, почти прозрачная, почти невесомая, хрупкая, бледная, выглядела странно непропорционально со своим уже довольно большим животом и поражала окружающих своим аппетитом. Булочки со взбитыми сливками и малиновым джемом, гренки, тосты с разнообразными пастами и паштетами, пироги с рыбой и картошкой – Лиза чревоугодничала напропалую, отдавая предпочтение исключительно жирам и углеводам. Ксения, которая взяла шефство над матерью, пыталась ее урезонить, но большую часть времени Лиза проводила одна.

– Мама, ты сейчас очень худая, а потом станешь толстой. Потому что так ешь. А еще ребенок будет с аллергией. Тоже потому, что ты так ешь. – Ксения выговаривала матери, а Лиза с изумлением обнаруживала в дочери черты Элалии Павловны. Тот же высокий голос и безапелляционность в суждениях. Впрочем, это только лишь проскальзывало. Чаще всего дочь была ласковой и внимательной. Вот и сейчас:

– Мам, ты немного отдохни, а потом мы с тобой прогуляемся по саду и пойдем ужинать. – Ксения уже подушку поправила и подала Лизе тапочки. – И все-таки, как ты думаешь, кто у нас будет? Мальчик или девочка?

Дочь задержала взгляд животе матери.

– Не могу сказать, дорогая. Понятия не имею.

– А почему ты УЗИ не хочешь сделать?

– Зачем? Что это изменит? Все равно мы его любить будем.

– Ну конечно, – соглашалась Ксения, устраиваясь рядом с матерью на широкой кровати. – Хотя какого цвета пеленки покупать и шапочки там разные… Надо же знать.

– Вот родится – и купим, что надо.

– И потом, я не знаю, хочу ли я брата.

– Что за новости? – удивлялась Лиза.

– Не новости. У тебя тоже есть брат. Дядя Боря, но вы же с ним не особенно дружны.

– Но мы и не враги. Если что… – Тут Лиза предпочитала не вдаваться в подробности.

– Мам, а вдруг не успеем?

– Что не успеем?

– Переехать, устроиться, купить.

– Ксения, маму нельзя волновать. Не суетись. Все успеем.

Ксения затихла, но тут же огорошила ее вопросом:

– Мама, и этот ребенок будет тоже без папы?!

– Что значит – тоже? А кто у нас еще без папы? – нахмурилась Лиза.

– Нет, конечно, у меня папа есть, но воспитывать этого ребенка будем мы с тобой. И все?

– А, в этом смысле? Ну да, наверное…

– Это – хорошо! Значит, он будет похож на нас.

– Ну, я бы не была так категорична. Все-таки положено, чтобы ребенка воспитывали и мама, и папа, и другие родственники.

– Тогда это будет не ребенок, а «продукт воспитания»! – Ксения взглянула на мать.

– Это ты еще откуда взяла?!

– Так бабушка говорит…

– А, – только и нашла, что ответить, Лиза. – Нет, Ксения, тут правил никаких нет. И вообще, давай не будем загадывать. Хорошо?

– Как это не загадывать?! Через три месяца ребенок родится! И въезжать в новую квартиру уже можно. Надо все обдумать сейчас.

Дочь пошла в своего отца-исследователя – все надо по полочкам разложить. Ксюша, как только узнала, что у мамы будет ребенок, не находила себе места: ее интересовало и волновало все – пол ребенка, как назовут, где будет спать, какую кроватку надо купить… Лиза же пребывала в таком спокойствии, что ей самой становилось удивительно. Она погладила дочь, которая рядом свернулась калачиком.

– Не волнуйся, все мы успеем. Поспи немного, и я вздремну.

Дочь беспокойно поворочалась, что-то проворчала и задремала, а Лиза, почти сытая, вытянула уставшие ноги, положила руку на живот, закрыла глаза и попыталась заснуть. Но сон не шел, а вместо него лезли в голову воспоминания и мысли, которые, как ни странно, не огорчали, не беспокоили, потому что в сравнении с этим ее большим уже животом они казались мелкими и незначительными.

Тогда в роскошном кабинете Дениса Александровича Лиза прорыдала долго. Еще дольше она успокаивалась – секретарь, все с тем же непроницаемым лицом, сунула ей в рот валидол, стакан холодной воды и пакетик бумажных носовых платков – запас бумажных салфеток в коробке, которую с затекшей рукой держал Денис Александрович, иссяк.

– Послушайте, что с вами все-таки?! Так же не бывает… Чтобы просто без причины… Такие слезы… Мне даже боязно вас отпускать домой. – Денис Александрович потоптался на мягком ковре.

– Не бойтесь, я уже успокоилась. – Лиза изо всех сил старалась больше не хлюпать носом. Во рту перекатывалась шершавая таблетка.

– Ну я вижу, – покачал головой хозяин кабинета.

– Я сейчас уйду. Я уже в порядке. – Лиза потянулась за сумочкой, но обнаружила, что кроме ключей от дома у нее ничего с собой нет. Ни зеркальца, ни кошелька, ни помады, ни денег. Не считая тех ста тысяч долларов, которые все-таки принадлежали ей.

– Куда вы пойдете? – Денис Александрович раздраженно покачал головой. – Вы с такими деньгами должны ехать, а не идти. Водитель вас отвезет.

– Бедный, третий раз за день. – Как Лиза ни была расстроена, в чувстве юмора отказать ей было нельзя. Денис Александрович это оценил.

– Так, я думаю, мы сначала поедим. Знаете, заповеди наших бабушек?

– Смотря какие…

– Злой муж – накорми, добрый муж – накорми, усталый муж– накорми…

– Увы, я вас накормить не могу… Дома… А дома, наверное, дочь уже пришла… Мне ехать надо, я вам тут устроила…

– Есть немного. Я не очень понимаю, что надо делать с плачущими людьми. Вне зависимости от их пола. Мужики тоже ведь рыдают.

– И часто? В этом кабинете? – Лиза наконец перестала хлюпать.

– Да вроде здесь не встречал, а так, по жизни, бывало. Слушайте, вернемся к обычаям предков – давайте перекусим здесь. А потом вы поедете домой. Как вам мое предложение?

Лиза растерялась. С какой стати вместе есть, тем более она столько уже тут времени провела.

– Мне неудобно. И домой надо. И вы, скорее всего, заняты. Я уже успокоилась, честное слово.

– Вот и хорошо, что успокоились. А то запас салфеток весь перевели. Не думайте, пир горой у нас здесь не устроишь, а так, легонько, вполне можно…