Три стороны медали - Константин Ветошко

— Достаточно, чтобы сделать выводы, — кивнул на бегу ульд. — Но это не главное. Империи пора узнать и получить доказательства, на чьи деньги вырезаются купеческие караваны. Война все спишет, а в мутной воде рыбку ловить проще. У меня большие планы на Гирскую империю. Да и зиранская корона, как выяснилось, мне задолжала.

— В опасные игры играешь, — покачал головой оборотень, с сомнением посмотрев на друга.

— Это не игры. Это жизнь. Настоящая жизнь, — усмехнулся в ответ маг и перевел тему — Красавчик уцелел?

— Да, мелькала его рожа. А что?

— Он нарушил приказ. Мои люди стали терять хватку, забыли, что значит страх и беспрекословное подчинение, — в голосе ульда появились рычащие нотки, предвестники вспышки ярости. — Пора преподать им наглядный урок. Оборотни это не просто обычные наемники, мы заря нового мира и не имеем права на слабость.

Глава 12

— Гиллиан Альтрейни! — зычным и к тому же усиленным магией голосом провозгласил исполнявший обязанности герольда младший наставник.

Сын герцога, немного сгорбившись и сжав пудовые кулаки, стал неловко проталкиваться к установленному в центре бального зала древнему артефакту. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, что юношу буквально колотит от волнения. В этом году церемонию немного изменили, и выпускник должен был сразу узнать свой символический тотем и ранг.

— По крайней мере на нем парадная одежда хорошо сидит, — усмехнулся Винстон. Он нисколько не волновался за друга, уверенный в решении совета, присваивавшего выпускникам их первые полноценные магические ранги. Куда больше юношу беспокоило внимание, которое уделяли его персоне окружающие. На Винстона никто не пялился в открытую, но адепты нет-нет, да кидали заинтересованные взгляды на зависшего в нескольких сантиметрах над полом мага. Неподвижные щупальца сгустившегося воздуха были почти не заметны, и казалось, что он постоянно парит в воздухе.

— Это ты намекаешь, что в парадной мантии я как пугало? — подозрительно покосился на него Ингвар. На высоком и худощавом норде праздничное облачение, действительно, смотрелось немного комично. Его мантия представляла собой длинную, широкую и тяжелую накидку из синего бархата, закрепленную на правом плече фибулой. Она была украшена декоративными полосами, а также вышитыми шелком и золотой нитью причудливыми зигзагами молний.

— Да нет, я себя в ней вспомнил, — рассмеялся Винстон и с удовлетворением поправил котарди из обычного сине-красного сукна. Маг полностью пренебрег этикетом и обычаями Конд'аэра, заявившись на торжественную церемонию в привычной одежде. — Не люблю я эти парадные наряды. Хотя девушкам они очень даже к лицу.

Расхаживавшие по залу будущие волшебницы были облачены в мантии из голубого атласа, украшенного шитьем и бисером. Одежду наставниц покрывал более искусный орнамент и капли жемчуга. Подолы их мантий оканчивались каймой из узорной парчи.

Украшения каждый был волен выбирать сам, поэтому по ним легко было понять о достатке и степени тщеславия собравшихся магов. У мужчин предметами роскоши служили длинные пояса, покрытые накладками из меди и серебра, со свисающими на концах почти до земли грузиками из самоцветов, и не менее дорогие фибулы.

У женщин в дополнение к этому в свете магических светильников сверкало золото и драгоценные камни на серьгах, кольцах, всевозможных пряжках, браслетах, шейных гривнах, медальонах, шпильках для волос и даже тяжелых диадемах. Некоторые волшебницы могли похвастаться роскошными ожерельями, а иные прелестницы умудрялись вплести нити жемчуга в свои замысловатые прически.

— Кэм, скажи честно, я в этом наряде сильно уродлив? — с надеждой посмотрел на девушку Ингвар.

— Не уродливее чем обычно, — рассмеялась она в ответ, провожая взглядом могучую фигуру Гиллиана.

— Предсказуемо и не смешно, — сделал вид, что обиделся Ингвар. — Сама-то вон как вырядилась! Откуда ожерелье?

— Гил подарил, — улыбнулась девушка и нежно дотронулась до покрытой миниатюрными рельефами изящной золотой оправы, обрамлявшей крупные изумруды.

На секунду где-то глубоко внутри у Винстона мелькнула тень ехидства и злого удовлетворения, но он быстро справился с этими постыдными проявлениями слабости. Какая-то его часть по-прежнему хотела верить, что волшебница предпочла ему Гиллиана лишь из-за денег и титула, но маг прекрасно понимал, что это не так. Только слепой не увидел бы, как эти двое любят друг друга.

Возвращение в Конд'аэр далось Винстону непросто. Он день за днем пытался обуздать царившую внутри него бурю чувств, но, несмотря на всю браваду, каждый жалостливый взгляд по-прежнему глубоко ранил юного мага. Особенно тяжело далась встреча Кэмией, не сумевшей сдержать эмоций и разрыдавшейся после его рассказа.

К счастью, Ингвар и Гиллиан, хорошо знавшие характер Винстона, не позволяли себе никаких проявлений жалости, а наоборот, вовсю подшучивали над новым способом передвижения друга. В компании с ними маг забывал о своей неполноценности и становился прежним пусть и стеснительным, но все же жизнерадостным юношей.

Еще одним сюрпризом для Винстона стало то, что он так и не смог выкинуть из головы образ Тайми. Повелительница пламени прочно обосновалась в его воспоминаниях. Иногда она приходила к нему во сне, и маг просыпался со счастливой улыбкой. Порой ему чудился аромат ее волос, принесенный внезапным порывом ветра. Однажды он даже перепутал с ней какую девушку в Подножье. От мысли, что они никогда не увидятся, щемило сердце, но юноша стискивал зубы и гнал прочь жалость к себе.

Как всегда, очень помогли разговоры со скайрэ Рут'аэром. После своих злоключений в джунглях Сийяри Винстон осознал, насколько был глуп, и с удовольствием прислушался к советам мудрого наставника. Великий маг не стал жалеть или понапрасну приободрять своего ученика. Опытный наставник, наоборот, старался заставить юношу побыстрее принять случившееся и донести до него, что увечье не может помешать добиться успеха или просто радоваться жизни.

Незаметно для себя Винстон действительно смирился с тем, что теперь он калека. Чувство ущербности больше не лежало у него на душе тяжким грузом, наоборот, маг выковал из него новую броню вокруг своей израненной души. Юноша и раньше был честолюбив, а теперь его тщеславие увеличилось стократ. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие думать о том, что он может превзойти полноценных людей, вытворять такое, что не по силам повторить остальным магам.

Винстон исступленно мечтал достичь вершин в магии, доказать, что потеряв возможность ходить, он стал только сильнее. Это не было внезапно вспыхнувшей губительной страстью или манией. Нет. Это была та часть его характера, что всегда сопровождала юношу на непростом жизненном пути, просто теперь она набрала подлинную мощь и заиграла новыми гранями.