Рождение магии. Хранитель мира - Алексей Глушановский

- Присаживайся, товарищ. - Молодой парень с замотанной левой рукой и двумя лейтенантскими ромбами на петлицах гостеприимно подвинулся, высвобождая участок расстеленной прямо на земле плащ-палатки.

Артур, который последние несколько десятков метров шёл только на одном упрямстве, немедленно воспользовался этим любезным предложением.

- Что с тобой?

Артур горестно промычал.

- Контузило парня. - Вместо него ответил его сопровождающий. - Мина буквально в паре метров от него рванула. Так спину ему распахало осколком, и вот, контузия… Речь потерял. Его Леха Ветров зовут, из Казани он. Третья рота… - Дальше Артур уже не слышал, впадая в странное полузабытьё.

Ему чудилась палата больницы, в которой он устроил ритуал. Злобно матерящаяся сразу на нескольких языках Лаурелин, стоящая рядом, и пытающаяся не прикасаясь к нему, одной магией как-то затянуть его ранения. Испуганная тётя, крутящаяся рядом с набором лекарств и бинтов, вновь и вновь отгоняемая от него сердитой Дини Ши, не позволяющей ей к нему прикоснуться. Огромные глаза Анастасии, смотрящие казалось, ему прямо в душу, с безнадёжной печалью и робкой, какой-то щенячьей надеждой.

Он понимал, что ему вновь предлагается выбор, даётся возможность отступить, отказаться от испытаний и вернуться… Но предать ту надежду, что светилась глубоко в глазах девушки было невозможно. И он вновь отверг предложенный выход.

- Следующий на перевязку! - вырвал его из забытья усталый девичий голос. - Давайте скорее.

- Очнись. - Артура слегка потрясли за плечо. - Твоя очередь.

С трудом открыв глаза, он встал и направился к палатке. У самого входа покачнулся, и тут же был подхвачен чьей-то маленькой, но твёрдой рукой.

- Лёша? Ты? - В незнакомом женском голосе звучал страх и искренняя забота. С трудом приподняв голову, он непонимающим взглядом уставился на незнакомое округлое лицо молоденькой блондинки в форме сержанта медицинской службы.

- Как ты? Что с тобой?

Артур попытался ответить, но вместо членораздельных слов с его губ вновь сорвалось какое-то мычание.

- Контузило его. Онемел. - Знакомый лейтенант, уже раздетый до пояса, и сверкающий новенькой снежно-белой повязкой на раненой руке, разрешил возникшую проблему. - Товарищ привёл. Сказал - Алексей Ветров из третьей роты… Тот?

Девушка молча кивнула, разрезая бинты и стягивая с Артура перепачканную в земле и крови рваную гимнастёрку. Несмотря на стоящие в глазах слёзы, работала она споро и умело.

Глазах? - Незримая цепь чуть звякнула где-то глубоко в душе, и Артур внимательно всмотрелся в её глаза. Тёмные и печальные, эти глаза были ему знакомы!

- Стася? - Имя вырвалось само.

- Да! - Лицо девушки вспыхнуло радостью. - Заговорил!

- Станислава Ивановна! - Строго окликнул её военврач, из глубины палатки, отгороженной от 'приёмного отделения' непрозрачной ширмой.

- Да, Анатоль Семёныч! - с энтузиазмом откликнулась девушка.

- Не забывайте, у нас ещё много работы. То, что я поручил вам провести заняться легкораненным не значит, что вы можете себе позволить задушевную болтовню с ними!

- Анатоль Семеныч, но это же Лёша! Помните, я вам про него рассказывала? - Ничуть не смущённая замечанием, откликнулась девушка, ловко промывая пораненную спину Артура. Затем, выхватив из стоящего рядом блестящего никелированного стерилизационного кейса кривую иглу, она уложила парня на походную кровать, и быстрыми стёжками, прямо по живому и без всякого обезболивания начала зашивать его рану.

- Помню. А ещё помню, что в нашем отделении на данный момент пять тяжелораненых, и почти тридцать лёгких ранений. И все эти люди нуждаются в помощи, пока вы тут изволите миловаться со своим знакомым.

- И ничего я не милуюсь. - Недовольно поджала губки девушка. - Я рану зашиваю. Вот! Сейчас зашью, - перебинтую, и займусь остальными. А вы, Анатолий Семёнович, тиран и сатрап!

- Рану, говоришь, зашиваешь? - Внезапно забеспокоился доктор, и даже выглянул из-за своей ширмы. - А ну-ка, проверь, пациент-то жив ещё? В сознании?

- Ну что вы на меня наговариваете, Анатоль Семёнович! - Обиделась Станислава. - Всё хорошо. Это просто Лёша такой терпеливый! Можно подумать, я так больно делаю! - Тем не менее, она обеспокоено заглянула Артуру в лицо, нагнувшись над ним, и прикоснувшись тёплой, мягкой грудью к его плечу. Бард ответил девушке успокаивающей улыбкой, отчего та немедленно расцвела.

- Вот говорю же я вам, всё в порядке! - От избытка чувств она даже показала язык в сторону ширмы, за которой скрывался её начальник. - Лёша, скажи!

Но Артуру было не до того. Сила. Сила и Чистота. Все возможности Барда вернулись к нему в тот самый момент, когда его глаза встретились со взглядом молоденькой медсёстры. Это было как взрыв. Как будто ослепший вернул себе зрение, оглохший - слух, а у безнадёжного калеки в один миг отросли утерянные конечности.

И, хотя, разумом он понимал, что не всё так гладко, и с вернувшимся ощущением Чистоты, он, весьма вероятно, вновь получил уязвимость к Грязи, что было смертельно опасно для находящегося на войне солдата, не радоваться он не мог. А ещё, доступная ему Сила - увеличилась! Здесь бард не мог ошибаться. По уровню Силы, ему, конечно всё ещё было очень далеко даже до самого слабого фейри, но вот среди людей… Сейчас имеющаяся в его распоряжении Сила могла позволить ему отнюдь не только слабенькие фокусы с собственным голосом для построения едва держащихся от конструкций управления, могущих быть сброшенными небольшим усилием воли, но и что-нибудь более серьёзное.

Но самое главное, вызвавшее у Артура особенную радость, заключалось не в этом. Несмотря на возвращение его сил Барда, жажда жизни, полученная им при попадание в это тело не уменьшилась. Наоборот, каждый вдох, каждое прикосновение, словно расцвели для него новыми красками. И пусть шла война, пусть болели полученные им раны, но он был живой! Он мог вдыхать пахнущий лекарствами воздух госпиталя, он мог ощущать прикосновения влюблённой в него девушки, он мог ЖИТЬ!!! Жить, несмотря ни на что, и радоваться своей жизни.

Это было шоком. И именно в этот момент, где-то невдалеке раздались беспорядочные выстрелы, затрещал, и умолк, словно подавившись, пулемёт, послышался странный тяжёлый гул и крики.

И смысл этих криков был страшен. - Немцы. Немцы прорвались!

Удивительно, на что способен человеческий организм при приближении реальной опасности. Ещё совсем недавно едва способный шевелиться из-за сильнейшего головокружения и боли в распоротой скользнувшим вдоль тела осколком спине, сейчас Артур, и думать забыл о своих травмах. Пока спешно организованная силами охраны оборона сдерживала противника, шла спешная эвакуация госпиталя. И надо было успеть. Обязательно надо!