Бой неизбежен! - Питер Смит

Когда в 13.00 адмирал Холланд впервые увидели корабли Кампиони, они все еще выполняли поворот, и обе эскадры шли встречными курсами. Поэтому британские крейсера поспешно повернули назад, но к этому времени итальянские линкоры завершили циркуляцию. Вскоре стало видно, что они уходят на северо-восток, поэтому 18-я эскадра крейсеров возобновила преследование и легла на курс 50°.

Сомервилл в 13.08 радировал Холланду: «Есть ли шанс перехватить крейсера?» Ответ принес разочарование: «Нет». Холланд полагал, что итальянцы имеют преимущество в скорости по крайней мере в 3 узла над самым быстроходным из его кораблей. С мостика «Ринауна» из-за дыма теперь не было видно ни одного вражеского корабля.

Глава 19.

Вопрос приоритета

Адмирал Кампиони уже принял свое самое важное решение, причем сделано это было еще до того, как флоты противников увидели друг друга. И, несмотря на последующие события, он твердо придерживался этого решения. Он потребовал от Реджиа Аэронаутика обеспечить истребительное прикрытие своих кораблей, но ни один самолет, разумеется, не прибыл. Он потребовал, чтобы бомбардировщики атаковали британский флот, который находился рядом с побережьем. Хотя Кампиони этого не знал, но и это его требование не было выполнено. Полученные им приказы Супермарины были четкими: он должен был избегать боя, если только не имеет решающего преимущества в силах. А если судить по донесениям самолетов-разведчиков и кораблей, попавших под огонь, такого преимущества итальянский адмирал не имел. Поэтому Кампиони был совершенно убежден, что его решение возвращаться в базу полным ходом и избегать любых стычек с кораблями Сомервилла было абсолютно правильным.

Кампиони был кадровым военным, поэтому каким бы обидным ни казалось это решение ему лично, он должен был как можно быстрее вывести свои корабли из боя. Однако при этом он не хотел оставлять поврежденные корабли на растерзание противнику. Хотя Кампиони не собирался бросать в бой свои главные силы, складывающаяся ситуация требовала каких-то действий. Фактически все решения принял заместитель Кампиони адмирал Иакино, он же эти решения и выполнил.

Поврежденный «Ланчиере» стоял на месте, и это повернуло бой в новое русло. Как только главнокомандующий получил сообщение об этом, он сразу решил повернуть назад 3-ю дивизию крейсеров, чтобы помочь эсминцу, если это еще возможно. В этом случае крейсера подвергались серьезной опасности, в том числе и «Фиуме» с его неисправными машинами. Адмирал Сансонетти не собирался рисковать попусту всей эскадрой, не имея на то четкого приказа командира. Однако он хотел попытаться спасти свой эсминец. Узнав, что «Аскари» взял на буксир поврежденный «Ланчиере», Сансонетти понял, что, прикрывая их, он может подставить крейсера под удар британских линкоров, что означало неминуемую гибель. Поэтому в 13.26 он запросил у Иакино новых инструкций, завершив радиограмму просьбой попытаться организовать спасение. «Прошу разрешения вернуться за «Ланчиере».

Иакино прекрасно понимал, что сейчас чувствует его товарищ, однако он знал, что было бы глупым риском подставить целую дивизию крейсеров ради одного эсминца. Поэтому Иакино ответил: «Разрешаю вернуться к «Ланчиере» при условии, что вы не вступите в бой с превосходящими силами. В случае необходимости затопите «Ланчиере».

Иакино сообщил о своем решении Кампиони и попросил главнокомандующего повторно потребовать воздушное прикрытие для его эскадры. Это было сделано, но самолеты появились слишком поздно, чтобы как-то повлиять на ход событий. К тому же они ошибочно приняли итальянские крейсера за вражеские и обстреляли их из пулеметов. Пока итальянские крейсера отбивались от собственных самолетов, на Сардинию была отправлена раздраженная радиограмма с требованием унять не в меру расходившихся летчиков. Конечно, это прекрасный пример полного отсутствия взаимопонимания между Реджиа Аэронаутика и флотом, но от подобных неувязок страдали все флоты.

Хотя Сансонетти имел приказ отходить, некоторое время 3-я дивизия следовала таким курсом, чтобы прикрыть поврежденный эсминец. «Аскари» тащил его на буксире на север в направлении Кальяри, где они оказались бы в безопасности. Но в 12.46 стало ясно, что эсминцам ничто не угрожает, поэтому Сансонетти прошел у них под кормой и повернул на северо-восток вслед за остальным итальянским флотом, уходящим в Неаполь. Однако на этом приключения «Ланчиере» еще не завершились.

Как же получилось, что эти корабли долгое время никто не беспокоил? Для этого мы снова должны вернуться на мостик «Ринауна» и посмотреть, как выглядела в это время ситуация для Сомервилла.

В 13.15 после короткой перестрелки между 18-й эскадрой крейсеров и итальянскими линкорами все вражеские корабли скрылись из вида. Было ясно, что они поспешно покидают район боя. Стрельба практически прекратилась, и огромная пелена дыма затянула северный и северо-восточный горизонт делая невозможным наблюдение. Поэтому уточнить повреждения, полученные противником, было нельзя. Итальянские линкоры отходили полным ходом, и «Ринаун» не мог рассчитывать выиграть эту гонку. Поэтому перед Сомервиллом встала нелегкая проблема. Он должен был выбирать между прямо противоположными альтернативами:

«Учитывая то, что мы быстро приближались к вражеским берегам, я должен был решать, оправдано ли продолжение погони, и чего этим можно добиться. Аргументы «за» и «против» выглядели следующим образом:

За продолжение погони:

1. Вероятность того, что скорость противника снизится вследствие какой-то случайности.

2. Противник может решить, что его силы превосходят мои, и решит повернуть назад, чтобы сражаться.

Против продолжения погони:

1. Нет никаких признаков того, что вражеские корабли, в частности линкоры, получили повреждения. Поэтому нет никаких шансов нанести им повреждения артогнем, учитывая их превосходство в скорости. Если только скорость вражеских линкоров не будет заметно снижена, итальянцы придут в Кальяри гораздо раньше, чем я смогу навязать им бой с «Ринауном» и «Рэмиллисом».

2. Меня вели прямо к базе вражеских самолетов и подводных лодок в Кальяри, и это могло оказаться западней. Появление противника в этом районе не могло быть чистой случайностью. Не похоже, чтобы он действовал только на основании информации о столкновении прошлой ночью с Соединением Dв Сицилийском проливе.

3. Спасение любого из моих кораблей, который получит повреждения в результате атаки самолетов или подводных лодок, потребует привлечения всех моих сил. В результате конвой останется без защиты во время прохода через Сицилийский пролив.

4. Вражеские линкоры уже отошли достаточно далеко и теперь никак не могут помешать переходу конвоя.

5. Вторую атаку торпедоносцев не удастся организовать ранее 15.30. К этому времени конвой останется совершенно без защиты, а противник будет находиться под прикрытием зенитных батарей и истребителей из Кальяри. Я не имел оснований надеяться, что эта атака окажется эффективной, так как знал, что пилоты второй волны еще менее опытны, чем пилоты первой.

6. У меня были основания опасаться, что крейсера, замеченные на северо-западе, все-таки попытаются обойти вокруг нас, чтобы атаковать конвой и «Арк Ройял».

7. Было необходимо установить визуальный контакт с конвоем до наступления темноты, чтобы крейсера и эсминцы смогли провести его через Сицилийский пролив. организовав нормальный ордер охранения. Требовалось обеспечить максимальную защиту от атак торпедных катеров и миноносцев к наступлению сумерек. Для этого необходимо повернуть назад не позднее 14.00».

Все эти «за» и «против» надо было взвесить, причем немедленно. Конечно же, все рвались продолжать погоню за удирающим противником. Разочарования Первой Мировой войны, когда Гранд Флит не сумел поймать своего немецкого противника, были до сих пор свежи в памяти офицеров Королевского Флота, так как большинство из них уже начало службу в то время. Но теперь все хвосты торчали пистолетом, и люди были полны самоуверенности. Однако адмиралу Сомервиллу приходилось подавлять в себе эти естественные желания и рассматривать их с точки зрения успеха операции в целом. А этот успех заключался в обеспечении безопасности конвоя. Сомервилл это прекрасно понимал, поэтому, как и итальянский командующий в этот день, он должен был сделать тяжелый выбор, не думая, о том, что будут говорить после этого.

Сомервилл ни секунды не сомневался, что самым правильным будет прекращение погони и быстрейшее воссоединение с конвоем. Это решение охотно поддержали все члены штаба. Один из офицеров писал: «Личный состав соединения так уважал Джеймса Сомервилла, что, я полагаю, любая попытка поставить под сомнение его решения вызвала бы бунт!»