Камчатские экспедиции - Витус Беринг

Вопрос об одежде разрешается у них тоже чрезвычайно просто, ибо, заметив, что старая одежда пришла в ветхость и что нужна новая, они убивают трех или четырех собак, в первую очередь старых, уже не могущих служить ездовыми, и выделывают их шкуры – таким образом материал для нового платья готов.

Затем из одного куска сшивается верхняя одежда вместе с шапкой, мехом наружу; такое платье у них называется кухлянкой; в нем они ходят круглый год, зимой и летом, в течение трех или четырех лет.

Зимой они ездят на собаках; никаких других средств передвижения по суше они не знают. Поэтому собаки находятся у них в большом почете и пользуются хорошим уходом. О питании своих собак в течение зимы они заботятся так же, как о собственном своем пропитании, если не больше. Сани их – очень легкой и тонкой конструкции, связаны ремешками и по весу не должны превышать пятнадцати, самое большее шестнадцати фунтов.

В них впрягаются четыре собаки, а груза на такие сани кладут до двухсот фунтов, причем если дорога ровная и прямая, то хозяин сам тоже садится на эти сани; если же дорога идет в гору, то хозяину приходится помогать собакам. Собаки эти ростом невелики, но хорошо сложены и широкогруды.

Управляют ими следующим образом: одна из собак передней пары (ибо они впрягаются в сани попарно) приучена слушаться известных слов команды, которые ей кричит хозяин, и она знает, следует ли ей бежать вправо, влево или вперед; остальные же собаки никогда не противятся вожаку и смотрят на него вроде как на командующего офицера.

Если случится, однако, что в лесу встретится на пути соболь, лиса или другой какой-нибудь лесной зверь, то всякая дисциплина и респект как по отношению к хозяину, так и по отношению к вожаку немедленно забываются, и удержать собак можно лишь с чрезвычайно большим трудом. Самое лучшее средство в таких случаях – это, если возможно, немедленно опрокинуть сани, тогда собаки не могут бежать дальше.

Мне самому случалось ездить как на собаках, так и на оленях, и по моему мнению, из обоих этих видов передвижения езда на собаках предпочтительнее, так как их постоянно можно держать при себе. Ночью приходится спать с ними в одной и той же яме, так что пользуешься их теплом, а в дальнейшее путешествие можно отправляться в любую минуту, по желанию.

Оленей же приходится отправлять пастись, а на это теряется очень много времени, так как всякий раз приходится их ловить. Летом камчадалы не имеют никаких средств передвижения, кроме как по воде на лодках (там, где это возможно); там, где нет водного пути, – по способу апостолов, то есть пешком, неся мешок за плечами.

О камчадалах, живущих на восточном побережье, необходимо добавить, что они отправляются летом на своих лодках, зимой просто по льду в открытое море, нередко за три-четыре немецкие мили от берега, чтобы бить там морских бобров и других морских зверей. Это, конечно, связано с большой опасностью для жизни, и очень многие из них при этом погибают.

Помимо этого, на Камчатке имеются еще и другие источники питания, которыми камчадалы умеют пользоваться. На Камчатке зимует множество лебедей и диких гусей, которые весной снова улетают на север; зимой же местные жители извлекают из них немалую пользу.

На вершинах самых высоких гор водится также порода диких горных баранов, охота на которых сопряжена с большими трудностями и с опасностью для жизни, так как они обитают на самых высоких и крутых вершинах. Нам приносили несколько раз убитых горных баранов, и я должен сознаться, что они чрезвычайно приятны на вкус.

Весят они от ста двадцати до ста пятидесяти фунтов, очень жирны, мясо их очень мягко; к сожалению, однако, их нельзя добыть в большом количестве.

Весной местные жители выезжают на своих лодках в море и плывут вдоль берега, обследуя прибрежные горные пещеры в поисках яиц морских птиц – чаек и всяких пород диких уток. Эти птицы водятся здесь в громадном изобилии. Случается иногда, что удается набрать полную лодку яиц. Они привозят их в свои становища, укладывают в бочки и поливают обильно рыбьим жиром так, чтобы яйца были совершенно им покрыты.

Таким путем яйца могут сохраниться в течение целого года и совершенно не подвергаются порче. Мы испытали этот способ, когда отправились в плавание из Камчатки в Америку. Мы взяли с собой довольно большой запас яиц и, как сказано уже, законсервировали их в рыбьем жире.

Это оказалось для нас крайне полезным: хотя яйца были собраны нами в апреле и мае, мы до самого ноября пользовались ими, пока не кончился весь запас; в течение всего времени не оказалось ни одного тухлого яйца, а ели их все с большим аппетитом.

Все эти подробности об образе жизни камчадалов я привел для того, чтобы показать, что они живут совсем не в таких скверных условиях, как многие склонны думать. Если они не будут лениться, то им не придется страдать от голода, тем более что с юных лет они не приучены ни к чему иному и не имеют представления о лучшем образе жизни. Существует на Востоке много других народов, которые далеко не располагают такими богатыми средствами к жизни и все же не помирают от голода.

Камчадалы ведут, кроме того, довольно оживленную торговлю с русскими купцами, приезжающими туда, торгуют мехом соболей, черно-бурых и красных лисиц, выдр и других морских и сухопутных зверей и получают от этого немалый доход. Охота дозволяется им без всяких ограничений, сколько бы они ни были в состоянии добыть.

После взноса в первую очередь положенной на них подушной подати – ясака (он платится за каждого мужчину, ибо женщины ничего не платят), в размере одного соболя или одной лисы, которые здесь расцениваются по три рубля (курильцы же вносят по одному морскому бобру), они вправе остальную свою добычу продавать купцам за наличные или выменивать на другие товары.

Камчадалы имеют также еще один источник дохода, которым соседние с ними народы не располагают. Дело в том, что на Камчатке растет в изобилии сладкая трава, из которой в этих местах гонится водка. Камчадальские женщины собирают эту траву и очищают ее следующим способом. Каждый стебель разрезается ножом по длине, а затем удаляется наружная зеленая оболочка.

Обычно эта операция производится просто зубами, отчего губы сильно распухают – показатель той едкости, которой обладает это растение. Очистив растения таким образом, их связывают в небольшие связки, а когда они начинают высыхать, то из них начинает выделяться какое-то дурманящее вещество.

В таком виде его сдают в казну, которая за каждые сто фунтов уплачивает наличными десять рублей; собрать, однако, в течение лета сто фунтов под силу только очень прилежной женщине. Из ста фунтов травы можно выгнать ведро водки-первача, а следовательно, из трехсот фунтов – бочонок, который казной продается за шестьдесят рублей.