Молния - Патриция Поттер

Он спешился и протянул ей печенье и сыр.

— Есть немного кофе, но с этим придется подождать. Я не могу рисковать разводить здесь огонь. В этом районе полно янки.

Она молча ела. Глаза ее постоянно возвращались к его лицу. Он быстро поел и быстрыми, уверенными движениями оседлал ее лошадь. Взяв ее за руку, чтобы помочь ей сесть на лошадь, он криво улыбнулся ее невольно вырвавшемуся стону.

— Прости, любимая, но мы не можем здесь оставаться. Те янки скоро очнутся.

Он взглянул ей в глаза. Губы его легонько коснулись ее губ, прежде чем поднять ее на лошадь. Рука его несколько секунд медлила, прежде чем вернуться к его собственной лошади.

— Сократ! — тихо позвал он.

Обезьяна подала ему лапу и позволила усадить себя на лошадь. Адриан сел позади Сократа, потом подъехал к Лорен и коснулся ее руки.

— С тобой все в порядке?

Она кивнула.

Он внимательно оглядел ее напрягшееся тело. Потом ободрительно улыбнулся, и она поняла, что последует за ним в огонь и в воду.

Несмотря на желание Лорен продолжать путь, после нескольких часов езды тело ее страшно ломило. Избегая дорог, они ехали через лес. Ветви рвали ее платье и царапали кожу.

От жары по шее, спине и между грудей текли ручейки пота. Она пыталась причесаться без зеркала и скрутила свои длинные волосы в узел, но теперь они распустились и влажными прядями падали ей на лицо. Физически она чувствовала себя как никогда плохо.

Однако она продолжала вспоминать о дивных часах минувшей ночи, о близости их тел и о восхитительных ощущениях, наполнявших ее. Временами, когда ей хотелось плакать от боли, она смотрела на ехавшего рядом с нею Адриана, на его черты, запечатлевшиеся в ее сердце, и понимала, что не может проявить слабость, не может замедлить их движения.

Несколько раз они слышали неподалеку стук копыт. Тогда он спешивался и держал головы лошадей опущенными вниз, не давая им ответить своим сородичам. Потом он снова садился на лошадь.

Лорен чувствовала себя все хуже и хуже. Изредка они останавливались у ручья попить воды. В обед они съели галеты и вяленое мясо и рассчитывали теперь на запасы из украденных седельных мешков. Однако Сократ весело жевал листья на остановках и, казалось, ни в чем больше не нуждался.

Адриан был неутомим. Хотя он часто с сочувствием поглядывал на Лорен, он не предлагал сделать привал. И Лорен понимала почему. После того, как они останавливались напиться воды, ей было невероятно трудно опять сесть в седло.

Они все дальше и дальше углублялись в лес. В густой листве деревьев мир казался менее ярким, и Лорен удивлялась тому, что Адриану удавалось определить направление движения. Он никогда не сомневался, лишь иногда поглядывал на небо, чтобы определить их местоположение по солнцу. Иногда он покидал ее, оставляя Сократа на ее попечение и приказывая ей оставаться на месте. И ей всегда казалось, что проходили целые часы, пока он возвращался, но, конечно, ей это только казалось. Ожидая его, она спешивалась и массировала свои ужасно болевшие ноги.

Когда он возвращался, она вновь садилась на лошадь, вновь ощущая острую боль во всем теле. Она знала, что они двигались на запад, в Виргинию, но после стольких часов езды уже не могла определить так ли это. Воздух стал словно вязким, в нем чувствовалось сопротивление. Небо начало темнеть. Хотя у нее и было ощущение, что со времени их последней стоянки прошло несколько дней, она знала, что до ночи еще далеко.

Глядя через густую листву деревьев, Лорен увидела, что небо словно закипает. По нему неслись темные тяжелые облака. Казалось, землю накрыло тяжелое влажное покрывало. Комаров стало меньше. Горячий ветер начал раскачивать деревья, и их движения казались зловещими:

Лорен видела, что Адриан все чаще поглядывал на небо и лицо его все больше мрачнело.

— Нам нужно найти укрытие, — неохотно сказал он, и она поняла, что он беспокоился о том, чтобы поскорее добраться до расположения частей конфедератов.

Река Потомак, а значит, и безопасность, были неподалеку.

Лорен только кивнула. Она знала, что большая часть этого района была покинута гражданским населением, потому что оказалась зажатой между двух армий.

— Здесь неподалеку есть заброшенная ферма. Часть ее сгорела, но…

Лорен кивнула. Ветер, который еще недавно дул с такой силой, затих, и воздух казался насыщенным электрическими разрядами. В нем росла скрытая угроза, казалось, он вот-вот взорвется. Обе лошади были испуганы.

Лорен размышляла о том, продолжил бы Адриан свой путь в такую погоду, если бы ее не было с ним, или нет. О себе она знала, что не настолько хорошая наездница, чтобы ехать дальше на испуганной лошади. Но искать укрытие тоже было опасно: сейчас его могли искать и другие люди.

Ей ничего не оставалось, кроме как молиться о том, чтобы они побыстрее добрались в безопасное место, потому что собиравшаяся гроза обещала быть необычайно сильной.

Она не знала, сколько времени они ехали в обратном направлении до того, как увидели поляну. Там были два небольших поля, оба заросшие сорняками. Остов сарая и маленький полуразрушенный дом стояли рядом. Часть дома странно покосилась. Повсюду были видны выбоины, похожие на оспины, и Лорен поняла, что здесь шел бой. На всем лежал отпечаток насилия. У строений недоставало части крыши. Обугленные края указывали место, где был пожар или взрыв, разом уничтоживший то, что было основой благополучия семьи. То, что осталось, выглядело ужасно одиноким и печальным.

Адриан едва успел спешиться и подойти к Лорен, когда разразилась буря. Огромные градины смешивались с громадными каплями дождя. Через несколько секунд Лорен промокла. Адриан помог ей сойти с лошади, поддержал ее, когда она едва не упала.

— Иди в дом, — приказал он. — Я позабочусь о лошадях. Несмотря на барабанивший дождь, ей не хотелось уходить. Только не одной. Было что-то такое в этом доме…

— Я помогу, — сказала она, подхватывая поводья.

Сократ, нервничая, бегал кругами, пытаясь понять, куда они направляются. Он что-то сердито бормотал, словно бранился.

Лошади обеспокоенно заржали, дергая путы, Адриан крикнул Лорен, чтобы шла за ним. Теперь он с трудом двигался против ветра, который вернулся с новой силой, к полуразрушенному сараю. Из двух его дверей одной не было, другая опасно висела на одной петле. Но все же это было кое-какое укрытие.

Оказавшись внутри, они увидели, что крыша течет, стойла разрушены — вероятно, их разобрали на дрова. Ветер и дождь проникали сквозь щели в крыше. Лошади нервно били копытами. Но здесь, по крайней мере, они были защищены от непосредственной ярости бури. Адриан быстро расседлал лошадей и привязал поводья к кольцу — это было все, что осталось от стойла. Потом он подошел к дверному проему и выглянул наружу, в то время как Сократ прижался в сухом углу сарая.