Молния - Патриция Поттер

Его губы нашли ее губы, когда он вошел в нее, наткнувшись на некий барьер и затем взрывая в ней боль, от которой у нее перехватило дыхание. Но потом эта боль превратилась в нечто другое, нечто столь удивительное и поглощающее, что ей показалось, ее засасывает в ядро вселенной и несет к ошеломляющим ощущениям, ярким краскам и солнечным взрывам. К ощущениям, невыразимо приятным и дающим огромное удовлетворение. И все же ее тело продолжало стремиться к нему. Он двигался в ней, и этот чувственный танец был полон гипнотического ритма, захватывающего ее тело так, что она двигалась вместе с ним. Бедра се совершали круговые движения. Она удивлялась своей смелости, своему инстинктивному знанию, она чувствовала, как он глубже и глубже погружается в нее, пока он не добрался до сокровенных глубин ее тела и его движения не стали невольными, как и ее собственные.

Почти… почти… и вдруг она почувствовала, как от взрыва экстаза содрогается ее тело. Казалось, что теплый мед изливается в нее. Она невольно задрожала от удовлетворения и полноты чувств, и она ощутила, что его тело сотрясает такая же дрожь, что его кожа стала горячей и влажной, ощутила, как пульсирует его энергия внутри нее, ощутила новый трепет, когда его движения в нежном замкнутом пространстве высекали все новые и новые молнии разнообразных физических ощущений.

— Господи Всевышний! — прошептал он.

— Адриан! — это было все, что она могла ему сказать в ответ, и этот звук был, как благоговейное эхо его восклицания.

Тело Адриана расслабилось, но она все еще чувствовала, как он пульсирует у нее внутри, и ей было приятно чувствовать его там. Нежные соприкосновения продолжали посылать сладкую истому ее телу. Он перекатился вместе с нею набок, крепко прижимая се к своему разгоряченному телу. Стук двух сердец казался громким в тишине ночи, их дыхания сливались, когда его губы покрывали поцелуями ее лицо, и эти поцелуи говорили об эмоциях более сильных, чем те, что можно выразить словами.

Они лежали, не обращая внимания на жесткую землю. Их глаза наслаждались созерцанием друг друга, их губы время от времени встречались и расставались, для того, чтобы они могли видеть друг друга, чтобы запомнить эти мгновения на всю жизнь.

Тело Лорен все еще гудело и трепетало, все еще желая обернуться вокруг той части его тела, что разбудила в ней эти чудесные ощущения. Она слегка изогнулась, и даже от этого легкого движения по ней побежали искры сладостных ощущений.

Ей не хотелось шевелиться. Она посмотрела вверх, на россыпь звезд, потом опять на него. Ей хотелось навсегда завладеть этими темными глазами, в которых сейчас пылало столько эмоций, и которые казались сейчас такими открытыми, как никогда прежде. Его рука дотронулась до ее лица с такой нежностью, что ей захотелось плакать.

— Я сделал тебе больно?

Его голос был тих, и впервые со времени их знакомства она слышала в этом голосе сомнение.

Такая чудесная боль. Такой чудесный способ причинить боль. Она отняла его пальцы от своего лица и поцеловала их — инстинктивный любовный жест. Ей так хотелось сказать ему слова любви, но она не могла. Сначала она должна во всем ему признаться. Сейчас она недостойна.

— Нет, — прошептала она в конце концов, и услышала глубокий облегченный вздох, словно перед этим он затаил дыхание. Но знал ли он? Понимал ли он, что именно он только что дал ей? Новый мир, о существовании которого она не подозревала.

Она встретилась с ним взглядом.

— Это всегда так?

Он усмехнулся.

— Нет. Я могу честно сказать «нет».

Она услышала радостное бормотание и неожиданно вспомнила о Сократе.

Адриан рассмеялся. Он сотрясался от смеха, и Лорен чувствовала движения его груди, на которой лежал ее подбородок.

— Он сейчас на своих обезьяньих небесах, — сказал Адриан. — Нежные листья, свежая кора, деревья для лазания.

— Он… не потеряется?

— О нет. Он никогда далеко не уходит, — ответил Адриан, недоумевая, почему нужно обсуждать обезьяну в подобный момент.

В присутствии Сократа явно были свои недостатки. Но Адриан чувствовал, что Лорен расслабилась, а забота о своевольной обезьяне была чертой ее характера, которая ему очень нравилась.

А другие черты ее характера? Он был не вполне уверен, что знает их. Недавняя встреча с офицером-янки подтвердила, что у Лорен действительно есть, что скрывать. И все же он знал, что она рисковала всем, чтобы помочь ему, и сейчас сама вынуждена скрываться. Во время долгих часов, проведенных верхом, он не мог думать ни о чем, кроме страха и неуверенности, которые прочел в ее глазах. Но видел в этих глазах и блеск решимости, он боялся, что она приняла решение покинуть его, поэтому он и взял поводья. Теперь она не сможет вернуться. Так же, как и он.

Но он не станет ее расспрашивать. Ему не нужны были вынужденные ответы, и он знал, что не станет требовать доверия. Он подождет, пока она сама ему расскажет.

Особенно сейчас, когда она смотрит на него так, словно он изобрел мир.

Однако одно он знал наверняка. Она была девственницей. Была она шпионкой или нет, но она никогда прежде не использовала свое тело для того, чтобы получить информацию. Он легонько подвинулся, соскользнул с нее, все еще крепко держа ее, потому что ему этого хотелось, потому что здесь она на своем месте.

На самом деле Адриан не знал, чего ему ждать сегодня, завтра или послезавтра. Ему не хотелось думать об этом. За последние несколько часов он совершил побег, и это было важно, но сейчас он не хотел, чтобы его что-либо отвлекало. Но он чувствовал настроение Лорен, ее тело, ее настороженный взгляд.

И он не предполагал, что это случится. Или предполагал?

Адриан пробежал руками по ее коже. Ночь была теплой, а сосновые иглы сравнительно мягкой, хотя и несколько колючей постелью. Он легонько подвинулся, прислонившись к дереву и подтянув к себе Лорен так, чтобы иметь возможность ласкать ее груди.

— Ты поедешь со мной в Англию? Вопрос прозвучал неожиданно и для него, и для нее. Он почувствовал, что она напряглась. Поговори со мной, хотелось ему сказать. Доверься мне.

— Я… я не могу.

— Тогда куда ты поедешь? Больше не существует Элси Браун, которая помогла бежать заключенному. Есть Лорен Брэдли.

Она замерла. Он чувствовал, как напрягся каждый мускул ее тела.

— Я… я не знаю, — сказала она в конце концов.

— В Нассау?

Нет. Ведь она предала и Джереми, в конце концов. Она предала их всех: своего брата, Адриана, его команду, Джереми… и саму себя.

Лорен пожала плечами.

— Расскажи мне о своем доме, — сказала она, в отчаянии стараясь сменить тему разговора.

— О Риджли?

Когда он произносил это слово, голос его смягчился, он почти пропел его.