Каратель - Иван Тропов

Я усмехнулся:

– Да уж… Если я не вернусь, вам при любом раскладе не повезет, Диана… Я даже не знаю, что для вас будет хуже…

– Возможно, – натянуто улыбнулась Диана. – Но дело не только в этом… Еще мне очень хотелось бы взглянуть на вас, Влад, – потом. После того как у вас все получится. Сейчас вы цепляетесь за чье-то спасение, отгораживаясь этим от всего остального – на что не хотите глядеть, что вас пугает. Ставите это чужое спасение между собой и смертью, уже скорой. Но если у вас все получится и эти спасительные шоры пропадут? Останется только яркий свет истины. Вы один на один со смертью… Месяц? Неделя?

Я промолчал.

– Маленький, упрямый мальчик…

Я промолчал. Я перестал притворяться, что все еще чищу Курносого. Поглядел в камин. В язычки огня, такие неутомимые, такие живые… Такие надежные.

Я вздохнул. Все-таки я надеялся, что у нее найдется еще одна соломинка…

Я кое-как запихнул в сумку все тряпочки, флакон со смазкой. Взял Курносого и уже выходил из столовой, когда она окликнула меня:

– И еще, Влад…

Я замер. Стоял у дверей, боясь обернуться. Чувствуя, как колотится сердце, – кажется, у самого горла.

Оказывается, я сам не знал, как все-таки надеялся. Все еще. Как все же верил, что у нее есть соломинка. Несмотря на все ее уверения. Все еще надеялся!

Но когда я обернулся, Диана лишь грустно улыбалась.

– Если вдруг случится чудо… все-таки вы зубастый щенок… У Ники на руках, – Диана подняла руку, другой по очереди коснулась нижних фаланг пальцев, – кольца. Возможно, среди них все еще есть перстень, мужской платиновый перстень с голубоватым опалом.

Я сидел в «козленке», катая по ноге барабан Курносого.

На сиденье сбоку ждала коробка с патронами и «снежинками». Тихо урчал мотор. Шуршал вентилятор обогревателя, дыша на меня теплым воздухом.

Снаружи было уже совсем темно. Лишь огоньки на приборной панели, щель света в окне столовой, сквозь неплотно запахнутые шторы, и – темнота, темнота. Во все стороны, вверх и вниз.

Снова где-то вверху раскинулось море облаков. Ни звездочки.

Я покосился на часы. Пора. Я вздохнул, пододвинул коробку с патронами и стал набивать каморы барабана, тщательно проверяя каждый патрон. Осечки мне не нужны.

Смешно…

Если бы всего месяц назад мне кто-то сказал, что я буду собирать пистолет для охоты на паучиху, я бы не поверил. Ни за что бы не поверил…

Но месяц назад я вообще не знал, что бывают такие суки. У которых бывает столько слуг. И которых приходится брать не в ее гнезде, потому что к гнезду ее не подступиться.

Я защелкнул барабан. Посмотрел на стальные «снежинки» обойм.

Нет, пожалуй. Слишком хорошо помню, как своей рукой совал Курносого себе в рот. И если бы, после того как выщелкнул барабан и рассыпал патроны, я знал – и знала она! – что можно не искать целый патрон среди гильз на дороге, а взять целую обойму в кармане…

Я хмыкнул. Нет уж. Спасибо. Сами такое ешьте. Что бы там Диана ни говорила, но если мне не хватит одного барабана, то мне уже ничего не поможет.

Я сунул пистолет в карман плаща, взялся за коробку с патронами, чтобы забросить в сумку и отнести в багажник… И не убрал.

Но ведь теперь та сука знает про фокус с выбросом барабана. Если она, несмотря на все мои тренировки, прихватит меня теперь…

Эта сука не даст мне повторить фокус. И тогда какая разница, сколько будет у меня в кармане запасных обойм?

Я поставил коробку с патронами на колени и посмотрел вбок, на щель света в окне столовой. Зачем же ты все-таки это сказала?.. Какой хитростью это было продиктовано? А может быть, как раз затем, чтобы я, подозревая какую-то хитрость, не взял запасных патронов?

Я нащупал в коробочке пластинку обоймы, подержал ее в кулаке, пока она не согрелась.

В ее поселок я пошел с пятью патронами. Хватило мне этого?

На охранника у ворот хватило. Из поселка я выбрался… А потом?

Когда стоял на холме и оглядывался назад, на цепь слуг, проснувшихся и идущих вместе с ней…

Я успел пройти лес, я почти успел добраться до первого дома, до поселка, до людей – почти. Если бы не Виктор, они бы меня загнали. Но если бы у меня была запасная обойма и я бы дал пару выстрелов назад, по этой разворачивающейся цепи пурпурных…

Поглаживая подушечкой большого пальца прохладные донышки с неровностями капсюлей, я впихивал патроны в «снежинку». Остановился бы за деревом, нашел в цепи гривастую дылду, наползавшую на меня ледяным ураганом… Из Курносого, конечно, с такого расстояния не попасть. Разве что случайно.

Но стала бы она рисковать? Дали бы ей рисковать ее слуги? Профессионалы в своих прошлых жизнях.

Я опустил отяжелевшую «снежинку» в карман плаща, взялся за коробку с патронами, чтобы бросить в сумку… И опять не убрал.

Одна обойма – это пять лишних патронов. Тогда бы они мне здорово помогли. Мне бы хватило даже пары.

Тогда. Когда я убегал. Когда мне надо было просто припугнуть их, чтобы не лезли на рожон сами и берегли свою паучиху…

Я достал из коробки новую «снежинку» и стал набивать ее.

Нет, на этот раз мне надо не убегать – убивать. И ее саму, и ее слуг. Сначала слуг. Иначе к ней просто не подобраться. Они и в прошлой жизни были спецами, а в этой и вовсе без всяких сомнений закроют ее своими телами, если понадобится…

Возьмите побольше пуль…

Жаль только, Курносый не слишком-то хорош для прицельной стрельбы…

Гроздочка патронов с тихим стуком легла в кармане на первую обойму. Я вытащил из коробки еще одну стальную пластинку.

Теперь, когда Диана отработала ее финт, теперь ее удар я выдержу. Должен выдержать! Черта с два она заставит меня застрелиться. Этого бояться не стоит. А вот запасные пули мне и в самом деле понадобятся.

Три запасные обоймы хватит?

Может быть. Но если не хватит?

Пусть лучше останется, чем не хватит. Я взял набивать четвертую.

Теплое дыхание обогревателя, но темнота – снаружи…

Холодная, я чувствовал ее холод даже через ветровое стекло. Холодная и полная таких же холодящих, до пустоты под ложечкой, вариантов.

Слишком ясно я мог представить, что сегодня все может сложиться так, что не хватит и четырех запасных обойм. Если придется стрелять из Курносого – удобного вблизи, но такого строптивого, если цель чуть дальше! – он же сожрет кучу патронов, прежде чем сможешь попасть, если перестрелка затянется…

Возьмите побольше пуль…

Я взял еще одну стальную «снежинку».

Тепло рядом – и холодная темнота вокруг… Полная самых разных вариантов, как все сегодня может сложиться, но всегда в них находилось место случайности, когда не хватит еще одной обоймы. Или всего лишь еще одного патрона. Всего одного патрона…

Сколько бы ни взял, а одного не хватит…

Решающего. Последнего. Чтобы добить чертову тварь.

Возьмите побольше пуль…

Я пытался нащупать еще одну «снежинку», но ее не было. В этой коробочке и патронов-то почти не осталось…

Я оглянулся на сумку, там есть еще и коробки с патронами, и упаковки «снежинок»… Взгляд зацепился за зеленые стрелки на приборной панели. Я вдруг словно очнулся. Пора! Мне давно пора ехать!

В кармане – что в правом, что в левом – приятной тяжестью лежали грозди патронов. Внутренний карман оттягивал сам Курносый.

Я включил фары, тронул передачу и стал разворачивать «козленка».

Хотел бы я еще знать, что там успел подготовить Виктор, если хоть что-то успел…

Сначала я заехал в деревню – ту брошенную, гниющую деревеньку, где ночевал, когда только начинал охоту на Диану. И где теперь, в самом сухом углу большого дома, сохранившегося лучше всего, лежали сваленные в кучу инструменты и все прочее жестко-тяжелое из дома.

Инструменты мне не нужны, а вот помповик, из которого ее кавказец чуть не изрешетил всех нас…

Я быстро прочистил ствол. Зарядил ружье до упора и набил шитый золотом парадный патронташ. И еще целую коробку патронов забросил в багажник.

И кое-что еще мне было нужно. Может быть, больше, чем Курносый и помповик, вместе взятые.

Я остановился в первом же поселке по трассе. У первого же круглосуточного магазинчика. Моя фляга, всегда полоскавшаяся хорошим коньяком, на этот раз заполнилась спиртом. Сегодня лучше чистый спирт. Прежде чем убрать початую бутылку в багажник, я плеснул спиртом на руку и стал тереть. До тех пор пока рука не стала красной и горячей.

Только бы не начался приступ. Только бы не сейчас… И только бы не вовремя.

Не знаю, заменит ли это вот растирание настоящий жар, настоящее прогревание руки над камином или обогревателем, которые заставляли приступ отступить.

Но должны же сосуды кожи расшириться? Чем больше крови будет проходить, тем теплее будет рука. Может быть, даже пара градусов спасет меня?

Сегодня. Хотя бы сегодня. Мне нужно только сегодня, всего один день. Это же не так много…

Растерев руку, я натянул перчатки. Перчатки я тоже взял не свои привычные кожаные, а вязаные, из грубой шерсти. Чтобы раздражающе царапало кожу. Чтобы приливала кровь. Чтобы руке было жарко. Жаль только, вязка в один слой. С дырочками, если взглянуть на свет. Если через такую дырочку к коже прижмется титан…