Каратель - Иван Тропов

Я поморщился.

– Это всего лишь слова, Диана. Красивые, многозначительные, но пустые слова… Вся ваша софистика не спасет ее от пули. От одной обычной пули. Даже неподпиленной.

– Увы, это не софистика, Влад. И лучше вам понять это, пока не стало слишком поздно. Ника всегда найдет, чем прикрыться от ваших пуль… Она не скована ничем, будет спасаться любыми способами. Любыми. Если понадобится, она выложит перед собой бруствер из чужих тел. Горы трупов. А вы? Вы сможете пойти по трупам, чтобы убить ее? Что вы сделаете, если она поставит вас перед таким выбором?

– Ну ее слуги тоже не безвинные овечки…

– Я говорю не о ее слугах!

– Тогда о чем?

– Вы не слушаете, что я пытаюсь вам объяснить.

– Я не понимаю, какое отношение ваша софистика имеет к…

– Как бы не было слишком поздно, когда поймете… Вам не одолеть ее, пока вы сами не станете на путь сильных. Вы…

Но мне это уже надоело.

– Слова – последнее прибежище слабых! Не так ли, Диана? – улыбнулся я.

И пока она отражала мою улыбку своей, только еще насмешливее и злее, подыскивая ответ, я взялся за крайний стул и придвинул его совсем близко к ней. Впритык. Поставил его бок о бок с ее стулом, только сиденьем в противоположную сторону. Сел на него – она, нахмурившись, подалась назад и в сторону, прочь от меня, но я был быстрее. Я наклонился к ней и прижался лбом – к ее лбу.

Она попыталась отстраниться, но я схватил ее за затылок. И прижимал к себе, не давая вырваться.

Я увидел ярость, мелькнувшую в ее глазах, почувствовал на губах ее выдох. Еще успел почувствовать ее пальцы и ногти, когда она пыталась сорвать мою руку со своего затылка… И – ледяной шторм. Яростный, дикий, рвущий мою защиту на куски, но мне нужна была ее ярость.

Нужен хотя бы миг, когда она растеряет свою расчетливость… Когда забудет все свои планы, все свои многоходовые ловушки, которые наверняка опять строит, – и сделает действительно то, что мне от нее нужно.

Должен быть уверен, что она бьет изо всех сил, не притворяясь. Должен быть уверен, что в моей защите нет брешей, которые она видит, но не трогает, оставляя на будущее, чтобы неожиданно ударить, когда представится какой-то шанс спастись… Тех брешей, которые она могла найти, используя приемы гривастой суки и которые та гривастая тоже может нащупать…

Я должен был взять от Дианы все, что она способна дать… но этого было слишком много. Слишком!

Первый яростный нахрап – превратился в цепкие, осмысленные удары, и с такого расстояния мне их было не выдержать, слишком сильна она, когда так близко, слишком…

Я отпустил ее голову, оттолкнулся от нее:

– Все! Хватит! Все!

Но она не уходила. Она все еще была во мне. Слишком близко… Слишком сильная, чтобы я сам мог вытолкнуть ее…

– Что же я слышу? – Ее голос звенел от злости. – Всего лишь слова? Последнее прибежище слабых?

Ее холодные щупальца не давили, но танцевали на краю сознания, на обломках моей защиты, то и дело сминая мои ощущения, когда я пытался заново собрать свой боевой букет… И выдергивая из памяти то одно, то другое – оттуда, где я не разрешал ей бывать…

– Хватит, Диана…

Я попытался встать и упал обратно на стул. Тело меня не слушалось. Она играла ощущениями от моего тела так же, как эмоциями в моей голове…

Все-таки я поднялся. Отшагнул.

Шаг. И еще.

Здесь она была слабее. Здесь я мог ее вышвырнуть из себя.

Да она уже и не сопротивлялась. Сама схлынула.

– Щ-щенок… – процедила она сквозь зубы.

Может быть. Но, по крайней мере, брешей у меня нет.

Во всяком случае, таких, которые легко найти. Даже используя приемы и подходцы той гривастой чертовой суки. Уже три дня, как я показал их Диане. И до этого мы с ней были бок о бок сколько дней.

– Кусачий щ-щенок… – повторила она, как сплюнула.

Но уже успокаивалась. Смотрела прищурившись, с презрением, но без ярости.

– Зачем вы это сделали, Влад?

Она коснулась затылка, проверяя прическу. Подтянула локон и переколола шпильку.

Я оттащил стул прочь от нее. Подумал и вообще не стал на него садиться. Отошел на свое старое место, в противоположный конец стола.

– Приручить, привязать, перетянуть… – сказал я. – У вас столько словечек, Диана… И сколько из них я еще не знаю? Простите, Диана, но мне очень уж хотелось поглядеть на вас без кисеи хитроумия.

– Простить, значит… Прощать ли? – вдруг улыбнулась Диана. Постучала ноготками по столешнице, высоко подбрасывая пальцы, в театральном раздумье. – Только за действительно хороший ужин. Настоящий. Без полуфабрикатов, без холодных объедков, без…

– А вот это вряд ли. Ужина у вас, скорее всего, сегодня вообще не будет…

Диана вскинула бровь:

– Вот как? Мстя моего господина будет ужасна?

– Как бы из вашего господина из самого не сделали крольчатину в винном соусе…

Она моргнула. Что-то сообразила, и шутливая маска на ее лице растаяла.

– Так вы сегодня?..

Я принес ей из «козленка» галеты и банку тунца. Для себя – Курносого, со смазкой и ветошью. Пока она ела, я чистил его, стараясь не касаться стали правой рукой. Только через ткань.

Ела она не спеша. Доев, просто сидела, сложив руки, глядя на меня.

Но я все чистил и протирал Курносого и без того чистого вообще-то…

– Вы словно ждете чего-то, Влад…

Я дернул плечом, не прекращая полировать.

Жду… Разумеется, жду!

– Если я не вернусь, – сказал я, – к вам придет кто-то другой из нас.

Помолчал, давая ей самой поймать намек. Так оно будет живее.

Она прищурилась.

– И?..

Но я уверен, что она все прекрасно поняла и сама. Я кивнул ей.

– И он не будет играть с вами в фехтование. Лучше меньше, да надежнее.

– И что же будет? То, что вы мне показывали?

– Именно.

– Но чего же вы от меня хотите?

Я молчал. Ждал.

Слишком хорошо я помнил, как спас меня маленький подарочек Дианы, то воспоминание Ники, которого она так стыдится, и которое с таким удовольствием бы забыла, и которое так неосторожно дала подсмотреть кому-то из своих приятельниц – бывших приятельниц. Может быть, это была даже не Диана… Может быть, Диана получила это через вторые или третьи руки. А может быть, как раз от своей Карины? Кто-то же должен был превратить то почти лысое пугало с горбом, в гривастую красотку с атлетическим телом?.. Кто-то из жаб.

Диана улыбнулась, но в ее улыбке была только грусть.

– Ах, вы хотите еще одну соломинку… Но, боюсь, у меня больше нет для вас соломинок. Ни одной.

Ну да, как же…

Я пожал плечами:

– Как знаете, Диана.

– Да поймите же, Влад! – вдруг вскинулась она. Ее глаза блестели, а в лице проступило что-то жесткое. – Это не игра, это жизнь. В ней все не так, как хотелось бы. В ней нет спасительных соломинок на каждый случай. Нет тайных тропок, которые подскажет добрая волшебница, нет черных ходов, известных только счастливому герою…

Я тер титан, стараясь не касаться его правой рукой.

– Водопой… – проговорила Диана. – Вы будете атаковать ее не дома… Это какой-то город?

Я кивнул.

– Тогда возьмите побольше пуль.

Я хмыкнул:

– И это все? Спасибо… – Я покачал головой. – Нет, в том городе она бывает редко, прирученных у нее там от силы двое или трое. Да и те не совсем слуги, а так… краешком. Вроде раздвоения личности.

– Все же вы не понимаете… – покачала головой Диана. – Дело не в прирученных, Влад. Это вы делите людей на слуг и невинных. Это вы готовы убивать первых и выводите из игры вторых. Но не Ника. – Диана вздохнула. – Возьмите побольше пуль, Влад.

Я хмыкнул. Опять хитрит моя милая цепная сучка?

– Не пугайте, Диана. Мы все равно будем атаковать. А что рядом с городом и людьми, только помешает ей. Вы же не любите шум чужих сознаний. Все вы. И Ника тоже. Она тоже живет вдали от всех одна – только ее слуги рядышком, затихшие коконы на паутине… Если рядом окажутся чужие люди, они будут ее только отвлекать. Помешают ей сосредоточиться на нас. Это поможет нам, а не ей.

– Возможно… А возможно, и нет. – Она помолчала. – Все-таки возьмите побольше пуль… если вы в самом деле хотите убить ее. Если действительно хотите спасти того, кто вам, кажется, так дорог…

Я посмотрел на нее.

Она посмотрела на меня, потом опустила взгляд. На Курносого.

– Что ж… Пожалуй, я пожелаю вам удачи.

Ну еще бы… Иначе тебе подыхать здесь от голода, если я не вернусь. И на этот раз тебя уже никто не спасет.

Или спасут? Если гривастая возьмет кого-то из нас живым… Распотрошит. Узнает про все. Приедет сюда? Пришлет своих людей, чтобы снять Диану с цепи? Спасет ее?

А может быть, если та гривастая приедет сюда, это будет вовсе не спасение? И Диана предпочла бы умереть от голода на цепи, чем попасться ей в руки – после всего, что она сделала? После того как вольно или невольно, но тренировала меня, помогая готовиться к драке с ней. После того как оказалось, что Диана тоже знает о том, что было давным-давно и что сама гривастая теперь так хотела бы забыть… И не только знает, но и дала мне… И, может быть, кому-то еще?