Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени - Джеймс Бёрк

Однако решение, принятое какими-то непонятными личностями в затрапезном городишке на задворках Европы, нимало не интересовало утонченных византийцев. Византия была средоточием мудрости и культуры того времени. Она обладала технологиями, название которых на Западе не могли даже произнести, не то что понять. Дипломатические посланники империи добрались до самой Индии. Византийское государство располагало профессиональной бюрократией, отлаженным законодательством и финансовой системой, собственной золотой монетой, флотом, а главное — грамотными и образованными гражданами. Мнение папы об их Символе веры было им глубоко безразлично. Filioque, по их мнению, было чисто «латинским» нововведением, что являлось достаточным основанием, чтобы полностью его игнорировать.

Такое отношение было вполне понятным, пока Византия процветала, а папа воспринимался как нечесаный священник из захолустья. Однако ситуация вскоре кардинальным образом изменилась. В сражении при Манцикерте в Армении византийское войско потерпело неожиданное поражение от горстки турецких головорезов. Возглавлял турок Сельджук, и его конные лучники казались непобедимыми. Византийцы ударились в панику и попросили Запад о помощи. В ответ в 1085 году папа организовал Первый крестовый поход300 — 89; затем последовали еще несколько — турки все туже затягивали удавку на Балканах и уже вплотную подбирались к Константинополю.

К началу XIV века турки стояли практически у ворот города, и византийцы просили помощи у всех подряд: у России, Венеции, Франции, Англии, Испании и, конечно, Италии. В 1399 году император Мануил II отправился в поездку по европейским странам с целью добиться поддержки, однако в ответ получил лишь обещания. В 1437 году новый император Иоанн VIII в сопровождении пятисот «ученых греков» прибыл на встречу с католиками в итальянский город Феррару. Из-за вспышки чумы переговоры пришлось перенести во Флоренцию301 — 248, где 6 июля 1439 года после длительного торга византийцы согласились внести поправку в свой Символ веры. Соглашение о предоставлении помощи было достигнуто. Однако она была незначительна и пришла слишком поздно — через четыре года Константинополь пал под осадой турок и спор о filioque стал историей.

Большинство делегатов Флорентийского собора оказались бездомными. Многие начали обустраиваться в Италии, особенно в Венеции, которую с Византийской империей связывали многовековые экономические и культурные узы. Один из византийцев, Виссарион Никейский, бывший епископ Никеи, так помог католикам во время переговоров во Флоренции, что в благодарность папа сделал его кардиналом и латинским патриархом Константинополя. Симпатии другого папы, Николая V, к Виссариону были вызваны, скорее всего, его огромной библиотекой в пятьсот томов, которую он привез с собой из Греции и в 1448 году подарил базилике Сан-Марко в Венеции. Николай V сам был страстным почитателем классической литературы и собирал греческие рукописи в своих путешествиях.

Дом Виссариона в Риме вскоре стал местом, где собирались греческие переводчики и итальянские гуманисты (один из них — Лоренцо Валла302 — 245). В каком-то смысле падение Константинополя и наплыв греческих иммигрантов — сначала они селились в Венеции, а затем и по всей Италии — способствовали началу итальянского Возрождения. Византийцы давали итальянским хозяевам уроки греческого и философии, впервые итальянские интеллектуалы получили возможность узнать о достижениях мысли греков из первоисточника. Тем не менее оригиналы большинства текстов, которые они изучали, были утрачены в Темные века, и приходилось пользоваться их списками.

Когда в 1469 году в Венеции появились первые типографии, греки активно включились в издательскую деятельность и принялись публиковать греческое наследие в печатном виде. К этому моменту самым известным венецианским печатником стал Теобальд (Альд) Мануций, девиз которого гласил «Время не ждет». У Мануция был один недостаток — в век, когда превыше всего ценилось количество, он отдавал предпочтение качеству. Его первые издания упрекали в излишней пышности — они были слишком дороги для рядовых ученых. Спрос на более дешевые издания побудил его заняться выпуском первых книг «карманного» формата. Благо, его партнер из Болоньи, шрифтовой мастер Франческо Гриффо изготовил новый шрифт — курсив. Он был основан на относительно новом рукописном начертании, которое начали применять в начале XV века для более быстрого письма в папской канцелярии.

Шрифт был достаточно мелким и позволял существенно экономить бумагу. Поскольку бумага составляла самую большую статью расходов в книгопечатании, одним мановением резца Гриффо значительно сократил издержки Мануция. Теперь он мог позволить себе тиражи свыше тысячи экземпляров, в пять раз больше, чем он печатал раньше, а за счет больших тиражей себестоимость снижалась еще значительнее. Кроме того, мелкий набор позволял печатать книги в одну восьмую долю листа, и новые книги Мануция идеально помещались в седельные сумки путешественников. К моменту своей смерти в 1515 году он успел перевести и издать почти все известные тексты греческих классиков. Мануций первым из книгопечатников помечал книги своим фирменным знаком, и его издания стали называть альдинами.

Книгопечатание распространялось по Европе со скоростью лесного пожара. В 1455 году печатных изданий не существовало вообще, к 1500 году, когда Мануций уже развернул выпуск своих новых книг, вышло двадцать пять тысяч изданий и было отпечатано двадцать миллионов книг (по одной книге на пять европейцев). В 1500 году по всей территории Европы от Стокгольма до Палермо функционировали двести типографий. Появились также «пиратские» издания популярных курсивных книг Мануция. Книгопечатание дало мощный толчок развитию капитализма. Большинство тиражей составляла Библия, на втором месте по популярности была книга Фомы Кемпийского «О подражании Христу». Активно покупались издания латинских и греческих классиков, хотя пройдет еще как минимум пятьдесят лет, прежде чем они сравняются по тиражам с богословскими изданиями.

В XVI веке появилась новая проблема — книг стало слишком много. Книгопечатание породило новое увлечение среди аристократов и царственных особ — коллекционирование книг. Уже в XV веке существовали громадные библиотеки, например король Матьяш (Матвей) Корвин собрал более пятидесяти тысяч томов. Существовали также королевские коллекции во Франции, Англии, Германии и Испании. Первая публичная библиотека была открыта в XV веке во Флоренции. Самая большая сложность в обладании таким огромным количеством книг состояла в том, что способа привести их в порядок еще никто не придумал.

Человеком, который нашел решение проблемы, был один из шпионов английской королевы Елизаветы, Томас Бодли. После недолгой карьеры в Мертонском колледже Оксфорда, где он преподавал греческий, Бодли отправился в путешествие по Европе, чтобы подучить языки. По возвращении в Англию в 1580 году он стал церемониймейстером при королевском дворе, а с 1585 года привлекался к выполнению особых поручений королевы, передавал конфиденциальные послания из ее собственных рук европейским властителям. Письма были настолько секретными, что Бодли даже путешествовал один, без слуги. С 1588 года он становится постоянным резидентом королевы в Голландии и членом Государственного совета. В 1598 году он возвращается на родину, решает оставить придворные интриги и посвятить себя научной деятельности. В преддверии этого шага в 1597 году он пишет письмо ректору Оксфорда с просьбой возродить старую библиотеку университета, которая была уничтожена в ходе «административных реформ».

По замыслу Бодли новая библиотека должна была стать лучшей в мире, и он старался раздобыть как можно больше книг, обещая дарителям, что их имена будут красоваться на стенах будущего здания библиотеки. Он нанял книготорговца для поиска и покупки новых книг на книжных ярмарках Франции, Италии, Испании и Франкфурта. Он инструктировал своего библиотекаря Томаса Джеймса «не закупать бросовые книги, дабы они не порочили собрание». Он убедил руководство Британской книгоиздательской гильдии жертвовать библиотеке по одному экземпляру с каждого тиража. В 1603 году, когда библиотека наконец открылась, в ней были представлены произведения на тридцати языках, магистры университета могли свободно посещать ее шесть часов в день ежедневно кроме воскресенья и церковных праздников, а король Джеймс пожертвовал библиотеке весь доход от фермы в Беркшире и нескольких владений в Лондоне. Однако главную гордость библиотеки представлял первый в истории каталог, ставший образцом для подражания всех библиотек мира.