Проза как поэзия. Пушкин, Достоевский, Чехов, авангард - Вольф Шмид

92

См. также полемику, основанную, правда, на несколько другой аргументации: Бочаров С. Г. О смысле «Гробовщика». К проблеме интерпретации произведения // Контекст 1973. М., 1974. С. 196—230.

93

См.: Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении. С. 17—21 (гл. «Простота как принцип фабульного материала»; в нем. оригинале: S. 26—31, гл. «Einfachheit als hohe Selektivität der Geschichte»).

94

Курсив мой — В. Ш.

95

В аллегорическом плане новеллы — возвращение в жизнь, быть может, примирение с Европой. Гробовщик, носящий «русский кафтан», созывает уже не «мертвецов православных», а живых дочерей, одетых в «европейский наряд».

96

«Переселяется гробовщик, оставляя на прежнем месте заботу, неразрешившуюся проблему» (т. е. умирающую Трюхину) (Бочаров С. Г. О смысле «Гробовщика». С. 216); «в отсутствии радости повинен [являясь «единственной причиной»] обычный консерватизм привычки пожилого человека к своему дому» (Поволоцкая О. «Гробовщик»: коллизия и смысл // Вопросы литературы. 1989. № 12. С. 213). Эту мотивировку в свое время отверг уже В. С. Узин, увидевший в отсутствии радости первое из тех «разрозненных противочувствий», которые позже соединяются в сновидении (Узин В. С. О «Повестях Белкина». Из комментариев читателя. Пг., 1924. С. 37—38). Н. Н. Петрунина отсутствие радости объясняет следующим образом: находясь «в „перерыве“» своей деятельности, «в сфере быта», гробовщик предается таким переживаниям и размышлениям, «для которых привычный „строгий порядок“ его жизни вряд ли оставляет место и время» (Петрунина H. Н. Проза Пушкина. Пути эволюции. Д., 1987. С. 83—84). В своей интерпретации, подчеркивающей национальные и религиозные оппозиции новеллы, А. Эббингхаус видит причину отсутствия радости «в самом переезде, в диффузном и неосознанном воздействии, оказанном чужим, „западным“ пространством, в которое Адриян направляется» (Ebbinghaus A. Handlung und Ereignis in A. S. Puškins Erzählung «Der Sargmacher» [Гробовщик]//Arion. Jahrbuch der Deutschen Puschkin‑Gesellschaft. Bonn, 1989. Bd. 1. S. 81).

97

См.: Черняев H. И. Критические статьи и заметки о Пушкине. Харьков, 1900. С. 543—545; Томашевский Б. В. Заметки о Пушкине. 2. Белкин и Гиббон // Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. Т. 4—5. 1939. С. 483—484; Петрунина H. Н. Первая повесть Пушкина. С. 74—76; ее же Проза Пушкина. С. 81—84.

98

Петрунина Я. Я. Проза Пушкина. С. 81.

99

Слова, непосредственно предшествующие вьпиепроцитированному диалогу между Гамлетом и Горацио («Гамлет», действие V, сцена I. Шекспир У. Указ. соч. С. 288 ).

100

В «Словаре языка Пушкина» (В 4 т. М., 1956—1961) указаны три случая такого метафорического употребления.

101

См. об этом ниже.

102

Погорельский А. (Перовский А. А.) Лафертовская маковница // Русская романтическая повесть. М., 1980. С. 150.

103

На эквивалентность атрибутов обратил внимание Эббингхаус (Ebbinghaus А. Handlung und Ereignis in A. S. Puškins Erzählung «Der Sargmacher». C. 85).

104

Курсив мой — В. Ш.

105

Истолковывая новеллу в христиански–национальном ключе, О. Поволоцкая приходит к такому выводу: смеющиеся немцы «исходят из предположения, что смерть есть абсолютный конец жизни» и полагают мастерство гробовщика «фатально плутовским». (Откуда берется такое объяснение? «Готлиб» [Боголюб] Шульц и другие простые немецкие ремесленники, жизнь которых проходит под звон церковных колоколов, не могут быть ни представителями посюсторонности Ренессанса, ни вольтерианского вольнодумства, ни, по всей вероятности, даже масонства.) Православный же гробовщик, заключает Поволоцкая, который «не предполагает смерти как абсолютного конца жизни», приглашает мертвецов с тем, чтобы они засвидетельствовали достоинство его профессии. «Если упустить этот смысл его обиды, — уверяет Поволоцкая, — дальнейший сюжет повести останется непонятным и загадочным». Мораль «Гробовщика», по Поволоцкой, такая: встреча «нашего» гробовщика с иной культурой делает героя другим человеком. «Итак, встреча культур происходит на уровне самой глубинной, сокровенной жизни нации, итогом этой встречи и явился пушкинский сюжет из простонародной жизни, обнаруживший крепость и духовное здоровье нации, ее способность к самосознанию и развитию» (Поволоцкая О. «Гробовщик»: коллизия и смысл. С. 216). Такое патриотическое прочтение предполагает, однако, как мы убеждаемся, многочисленные волюнтаристские конъектуры.

106

В этой церкви Пушкин должен был венчаться.

107

См. лексическую и семантическую перекличку этих слов с предыдущим — «окликал его его знакомец наш Юрко».

108

Три раза подряд упомянутая «калитка» перекликается фонически с глаголами «окликал» — «кликнуть».

109

О композиционном параллелизме сна и яви см., напр.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 463—-464; van der Eng J. Les récits de Belkin. Analogie des procédés de construction // van der Eng J., van Holk A. G. F., Meijer J. M. The Tales of Belkin by A. S. PuSkin. The Hague, 1968. P. 48—51; Бочаров С. Г. О смысле «Гробовщика». С. 208.

110

Курилкин (см. рисунок Пушкина) — это ответ на вопрос, поставленный в повести Бестужева–Марлинского «Вечер на Кавказских водах в 1824 году»: «Как могут жители того света возвращаться на землю, когда все их органы истлели? Как могут они ходить, говорить, иметь вид человеческий?» (Бестужев–Марлинский А. А. Сочинения в 2 т. T. I. М., 1981. С. 268).

111

См.: «Словарь языка Пушкина». — Курилкин — это в метапоэтическом плане новеллы, как остроумно показали Бефей и Давыдов, никто иной, как Державин, «факел погасший» стихотворения А. Дельвига «На смерть Державина». Державин, которому А. П. продал свой первый гроб, т. е. стихотворение «Воспоминания в Царском селе», хотел, растроганный, обнять молодого поэта. Но тот убежал от восторженного мастера (Bethea D. М., Davydov S. Pushkin’s Saturnine Cupid. P. 16-—18; Davydov S. Pushkin* s Merry Undertaking. P. 45—46).

112

Это отсылает читателя, с одной стороны, к «Лафертовской маковнице», где героиня после страшной ночи «без чувств упала на землю» (Русская романтическая повесть. М., 1980. С. 143), а с другой — к «Вечеру на Кавказских водах в 1824 году», герой которого после встречи с дружелюбным покойником «пал бесчувствен в яму» (Вестужев–Марлинский А. А. Сочинения в 2 т. T. I. М., 1981. С. 277).

113

Это последние слова Песни пятой из «Ада» Данте.

114

См., напр.: Поддубная Р. Творчество Пушкина Болдинской осени 1830 года как проблемно–художественный цикл. Сентябрь. Статья первая // Studia Rossica Posnaniensia. Vol. 12. 1979. P. 16.

115

Русская романтическая повесть. М., 1980. С. 150.

116

На метапоэтическом уровне кошмар гробовщика — автопародия поэта, остраняющего метафорику смерти и потустроннего мира в своей поэзии. Пародия прежде всего направлена на античный образ смерти–новоселья и на поэтический миф о тени. Между тем как первый всерьез употреблялся только в ранней лирике, миф о тени сохранился и в поздней поэзии (см.: Сендерович С. Алетейя. Элегия Пушкина «Воспоминание» и проблемы его поэтики. Вена, 1982. С. 217—243). Автопародия, однако, не разрушает этого поэтического мифа, который не следует путать с верой поэта. Из кризиса гробовщика русскому поэту, игриво насмехающемуся над самим собой, не нужно делать серьезных выводов, ни экзистенциальных, ни поэтических. Сразу после прозаической интермедии Пушкин снова вызывает тени «Заклинанием» (17 октобря 1830) и приглашает статую («Каменный гость», 4 ноября 1830).

117

Настоящая статья была напечатана в сокращенном виде в сборнике: Semantic Analysis of Literary Texts. To Honour Jan van der Eng on the Occasion of his 65th Birthday. Ed. E. de Haard, Th. Langerak, W. G. Weststeijn. Amsterdam; New York; Oxford; Tokyo, 1990. P. 443—465.

118

Все цитаты из сочинений и писем Пушкина даются по изданию: Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1937—1959. Римская цифра обозначает том, арабская -— страницу. Цитаты из «Метели» приводятся с указанием в тексте страницы тома VIII этого издания.

119

См.: Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 554.