Сотри все метки - Александр Марков

— Твой фантом никому не нужен. За него никто не даст ни гроша. А тебя я сканировал только визуально.

— И много отложилось в памяти?

— Достаточно, чтобы любое упоминание твоего имени вызывало у мены спазмы.

— Непременно буду лично желать тебе приятного аппетита. Расскажи, когда ты принимаешь пищу, или у тебя нет графика?

— Нет.

— Ясно. Ясно. Ты потерял аппетит от общения с фантомом Мии Альбины. Я знаю, он у тебя имеется. Но я об этом никому не скажу.

— Ты рылась в моих файлах?

— Что это ты так заволновался? Неужели я угадала? Ля, ля, ля. Угадала. Тебе надо научиться сдерживать свои эмоции. Про Мию Альбину, — Суок приложила указательный палец к губам, — я никому не скажу. Развлекайся, сколько хочешь. У тебя масса свободного времени. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Суок что-то запела себе под нос.

— Я слышал, что Мии Альбины на самом деле не существует. Что она виртуальная. Фантом полностью искусственный, — сказал Бастиан.

— Ты подслушал, — возмутилась Суок, — это плохо, — а то, что она ненастоящая, глупости.

— Но ты видела ее сама, в жизни?

— Я — нет. Вот Вацлав видел.

— Да. Она приезжала на Геранду, когда я там был, за что-то агитировала. Я не помню, но толпа на площади собралась внушительная.

— Но ведь это ничего не доказывает. Ты до нее ведь не дотрагивался?

— Нет, не дотрагивался. Если бы я дотронулся... — у него на лице появилось мечтательное выражение. — А как же образцы ее тканей на черном рынке? Клоны? Это тоже виртуальность?

— Искусственное выведение.

— Нет. Не думаю. Ерунда.

Лоно увидел, что пол каюты под его ногами расплывается, исчезает, сквозь него проступают звезды. Он перевел взгляд на стены, на потолок — там творилось то же самое. Инстинктивно он затаил дыхание, удерживая в легких остатки воздуха. Через эти огромные дыры воздух с корабля улетучится в один миг. Ворвись сюда космос, его разорвет от внутреннего давления, или скорее холод превратит его в ледяную статую, скрючившуюся за столом. Но Таккер был спокоен и дышал как ни в чем не бывало. Все это его шуточки.

«Черт, черт, черт!» — ругал себя Лоно за эту непроизвольную реакцию. Он думал, что Таккер не успел заметить страх в его глазах.

— Вы ведь редко бываете в космосе. Мне показалось, что вам будет интереснее проходить через портал, когда на вас не давят стены каюты. Чувствуется простор, а вы ощущаете себя повелителем космоса. Туристы очень это любят, — Таккер говорил немного высокопарно.

— Я не турист, — зубы Лоно были стиснуты.

Можно было и сразу догадаться, что это лишь проекция. Он по-прежнему ощущал под ногами твердую поверхность, а если он встанет и чуть пройдется, то наткнется на не видимые сейчас стены. Право же, глупо думать, что корабль, да еще в освоенной системе, попал в облако ядовитых газов, мгновенно разъевших его борта.

Звезды окружали его со всех сторон. Он никогда не испытывал трепет, глядя на них, как бывает это у многих, особенно в детстве, когда они по ночам потихоньку выбираются из дома, чтобы не разбудить уже спящих родных, и глядят в небеса, пока предрассветные сумерки не сотрут с них все звезды. Он был равнодушен к звездам.

— Обернитесь. Мне следовало бы уступить вам место. В портал лучше входить лицом вперед. Правда, я знаю, что многие при этом закрывают глаза.

Обернувшись, Лоно опять испытал страх. Ему почудилось, что его несет в огромную пасть с тонкими, подкрашенными серебром губами. Темнота внутри приковала его взгляд, все его внимание.

Там, в пасти, должно быть сыро, как в подвале старого дома, где постоянно текут трубы водоснабжения, или грунтовые воды пролегают слишком близко от поверхности, а на стенках подвала нет гидроизоляции. После нескольких минут в таком подвале суставы начинают ныть, будто ты попал в камеру, где время течет слишком быстро, и за несколько минут старишься на десяток лет.

Там должна быть кромешная тьма, залитая желудочным соком, растворяющим без следа все, что в него попадает, — будь то металл, пластик или органика.

Таккер не сказал ему, что большинство из тех, кто при переходе не закрывает глаз, кричат от страха или от восторга. Они и сами толком не могу рассказать потом, почему кричали. Ощущение такое, будто ты прыгаешь с огромной высоты. У тебя все замирает внутри. Душа проваливается и, свернувшись клубочком, вжимается в кресло, на котором ты сидишь.

Лоно показалось, что его волос коснулся ветер.

Звезды исчезли, а темнота, неощутимая, сколько ни хватай ее руками, давила, точно он оказался на дне глубокой океанской впадины, но давила скорее не просто на тело, а на каждую его частицу, на то, что делает из бесконечного количества органических соединений человека.

Темный туннель.

Полет по темному туннелю.

Он где-то уже слышал об этом. Но никак не мог вспомнить, где, потому что мысли его погрузились в лед. Говорилось там не о переходе, вернее, о переходе, но о другом. От жизни к смерти! Каждый переход через портал — это полет от жизни к жизни, через туннель, который на самом деле должен вести к смерти!

Еще он ослеп. Но, скорее всего, он закрыл глаза и не заметил этого. Кричал ли он в тот момент, когда казалось, что тело его разваливается на мелкие кусочки, он так и не узнал, постеснявшись спрашивать об этом у Таккера.

Люби он хоть чуточку звезды, то, увидев, как проступают они в темноте, не позволяя упасть в бездну, которая почти поглотила его, Лоно подумал бы, что видел свою смерть, но сумел от нее ускользнуть.

Так бы он думал, если бы хоть чуточку любил звезды.

А для Таккера каждый переход был чудом. Когда они оказались по ту сторону портала, и он посмотрел в глаза Лоно, то понял, что нет смысла спрашивать его об испытанных ощущениях. Похоже, он все-таки нажил себе врага. Мстительного врага, который никогда не забывает нанесенной обиды и ждет случая, чтобы за нее расплатиться. Единственное, что остается в этой ситуации, опередить врага...

Проекция исчезла. Стены, пол и потолок вновь стали видимыми.

Глава 7

Где-то на корабле находились еще два человека. То ли корабль был их продолжением, то ли их вживили в его микроэлектронику. В любом случае, друг без друга они существовать не могли, превращаясь по отдельности либо в металлополимерный хлам, либо в органический.

Они жили в симбиозе с кораблем. Он был им также необходим, как воздух или даже больше, потому что обогащать кровь кислородом можно, не только вдыхая воздух в легкие, но и множеством других способов.

Борт корабля они старались не покидать. Если это и происходило, они становились похожи на рыб, которых выбросило на берег, — глаза их вылезают из орбит, а рот беззвучно открывается, будто у андроидов с частично сгоревшими мозгами и сохранившими контроль только над частью лицевых мышц и телом.