Чаша огня - Сергей Дмитрюк

— Давай, обопрись на меня. Так тебе будет легче идти. А то мы до темноты не доберемся до лагеря.

Ага! Значит, лагерь все-таки есть? Это уже кое-что.

— А далеко нам идти?

— Километра три, — неохотно ответила она.

— Вы землянка? — снова спросил я, осторожно кладя руку на ее плечи.

Она обхватила меня сбоку свободной рукой, посмотрела снизу, загадочно блестя глазами. Похоже, мой вопрос развеселил ее.

— А сам ты как считаешь?.. Разумеется я с Земли! Что за бред приходит тебе в голову? Или ты решил, что я из числа здешних аборигенов?

Она усмехнулась.

— Хочу тебя разочаровать, но таковых здесь нет, и, видимо, никогда не будет!

— Здесь работает экспедиция с Земли?

— Нет.

— Нет? Тогда откуда же здесь взялись люди?

— С неба!

— Я серьезно!

— И я тоже. С неба, как и ты.

Она замолчала. Через несколько шагов сказала:

— Не трать свои силы на пустые разговоры! Нам еще долго идти, а выглядишь ты не важно.

Я замолчал. Вот это да! Свалились с неба! Хорошая шутка. Но мне-то сейчас было не до шуток! Должна она это понимать?.. Впрочем, кажется, она вовсе не шутит, только в голосе ее какая-то раздражительная язвительность. Она явно не хочет говорить со мной откровенно. Но почему?..

Я украдкой разглядывал лицо своей спутницы, и никак не мог решить, сколько ей лет. Поначалу мне подумалось, что не больше двадцати, но, присмотревшись повнимательнее, я понял, что ошибся. Что-то очень взрослое было в ее глазах, вспыхивавших в тусклом свете красного солнца недобрым огнем. Вдруг я понял: в них сквозит какая-то, обычно несвойственная людям Земли, равнодушная усталость, словно она прожила на свете много бесцельных лет, и ничто уже не может удивить, или порадовать ее в этом мире. Она остановилась, чтобы передохнуть, и посмотрела на низкое красное солнце, готовое вот-вот упасть в черную бездну далекого горизонта.

— Отдохнем немного!

Я снял с плеч тяжелый БЖО и окинул взглядом равнину. Вязкий багровый свет расползался по скользко блестевшей поверхности болота, не в силах рассеять бурые сумерки у отдаленных черных холмов, где начинала вырастать темная зубчатая полоса не то гор, не то зарослей какой-то растительности. Корявые сгорбленные стволы «деревьев» торчали то тут, то там из вязкой грязи обугленными головешками. Кое-где на поверхности болота можно было разглядеть воронкообразные кольцевые углубления, чем-то напоминавшие лунные кратеры или цирки. Черная студенистая слизь стекала по краям таких «кратеров», образовывая дрожащую пленку на их поверхности. Одно из таких углублений метра в два в диаметре было совсем рядом от нас. Микрофоны внешнего прослушивания доносили до меня приглушенное чавканье и бульканье, словно внутри этого «кратера» сидел кто-то неведомый, и жадно поедал черную грязь.

Мне стало интересно, что же там происходит на самом деле, и я осторожно сошел с тропинки, сразу же оказавшись почти по пояс в липкой, дурно пахнущей взвеси. В следующую минуту я почувствовал, как ноги мои разъезжаются в разные стороны, и я вот-вот упаду на спину, утонув в этой ужасной грязи. Но сильная и уверенная рука моей спутницы схватила меня за левый локоть и резко дернула вверх, после чего я смог восстановить равновесие и снова выбраться на тропу.

— Тебе жить надоело? — неожиданно высокий голос незнакомки раздался над самым моим ухом.

— Нет. А что такое? — удивился я, глядя на ее недовольное лицо.

— Это же «ведьмин колодец»! — вразумительно сказала она, важно подбоченись.

— «Ведьмин колодец»? — еще больше удивился я.

— Да, так мы их называем между собой. Стоит только угодить в него, и все, считай конец! Это бездонная яма! Никому неизвестно что там, внизу. Может быть черная подземная река, а может быть это трещины в мантии планеты…

Она откинула с лица волосы, и посмотрела на меня, словно удивляясь, как я мог не знать этого.

— Значит все эти кратеры — «ведьмины колодцы»?

— Конечно! Я же предупреждала тебя о том, что нельзя сходить с тропы! Здесь постоянно нужно быть начеку. Зазеваешься, и все — нет человека!

— На Земле было проще…

Я попытался улыбнуться ей, только теперь до конца осознав, какая опасность грозила мне.

— На Земле! — усмехнулась она, и я почувствовал в ее голосе нескрываемую тоску.

Определенно, она вела себя очень странно. Но что скрывалось за этой ее таинственностью? Я решил выяснить это во что бы то ни стало. Осторожно спросил:

— Далеко еще до вашего лагеря?

— Осталось совсем немного… Ты устал?

На этот раз на лице ее появилось сочувствие.

— Да нет. Вы давно здесь работаете?

— Мы не работаем!

Ее тон снова стал сдержанно-холодным.

— Не работаете? Тогда чем же вы здесь занимаетесь? Давно вы прилетели сюда?

Она не ответила, сосредоточенно разглядывая тропу под ногами. Несколько минут я внимательно наблюдал за ней, но она сделала вид, что не замечает этого.

— Ты не ответила мне! Какая здесь экспедиция? Сколько вас всего человек?

Она снова никак не отреагировала на мои вопросы. Тогда я взял ее за локоть и резко развернул лицом к себе. Она пошатнулась от неожиданности, но не упала, а встала, как вкопанная. Подняла на меня удивленные глаза.

— Почему ты молчишь?

Я внимательно вглядывался в ее лицо сквозь красные блики на стекле своего шлема.

— Если это чей-то розыгрыш, то весьма неудачный и неуместный в данной ситуации! Могли бы понять, что мне сейчас не до шуток!

Зрачки ее расширившихся глаз тонули в сгущающихся сумерках.

— Никто тебя не разыгрывает, — сказала она совершенно спокойно.

— Тогда почему ты не отвечаешь на мои вопросы? Или ты думаешь, что я, в самом деле, поверю в твое «небесное» происхождение? Какая это экспедиция?

— Геологическая, — быстро ответила она, но мне показалось, только для того, чтобы я больше не приставал к ней с расспросами.

— Номер?

— Четыреста два, — снова ответила она, на этот раз с небольшой заминкой.

— Никогда не слышал про такую… И много вас здесь, геологов?

— Увидишь! — коротко бросила она, тревожно поглядывая в сторону солнца. Нетерпеливо добавила: — Я отвечу на все твои вопросы, но только в лагере. Идем же уже! Скоро совсем стемнеет, а нам нужно успеть до захода солнца, иначе…

— Что иначе?

Она не ответила, сильно потянула меня за руку. Мне пришлось подчиниться ей. Темнота наступила так стремительно, смешав все краски в один непроглядно черный цвет, что от неожиданности я остановился, не зная куда идти. Мне показалось, что нас опустили на дно мертвого черного моря, куда не осмеливается проникнуть ни один лучик света. Я прислушался. Где-то впереди было слышно, как хлюпает грязь под легкими шагами моей провожатой. Ее шаги удалялись. Потом вдруг все стихло, и наступила глухая тишина. Я включил нашлемный фонарь скафандра. Луч ослепительного белого света рассек стену мрака впереди, лег серебристой дорожкой на черной поверхности болота, в конце которой стояла маленькая фигурка моей спутницы, испуганно обернувшейся в мою сторону. Я подошел ближе. Брови ее нахмурились. Она сделала знак рукой, требуя выключить свет. Я послушно пригасил фонарь, осторожно ступая по грязи, добрался до нее. Она уверенно взяла меня за руку, крепко сжала мою ладонь.

Мы шли еще, наверное, с полчаса, прежде чем под ногами я почувствовал твердую почву. Неожиданно моя провожатая остановилась. Я скорее догадался, чем увидел, как из темноты, прямо перед нами, выдвинулось что-то большое и темное. В следующую минуту понял, что это аварийный домик. Комплекты их имеются в любой экспедиции, отправляющейся в дальние звездные рейсы. Но почему аварийный?!

Тревога закралась в душу. Через мгновение женщина открыла входную дверь, и до меня донесся характерный жужжащий звук воздушного потока биологической экранировки. Хозяйка домика потянула меня за собой, и я перешагнул низкий, выступающий над полом порог, после чего закрыл за собой входную дверь. По тесноте помещения, в котором мы оказались, понял, что нахожусь в переходном тамбуре. Снова открылась дверь. Я шагнул наугад, на звук, но ничего не изменилось. Кругом была все та же непроглядная темнота. Откуда-то сверху донесся тихий шорох, и неожиданно вспыхнувший желтый свет ослепил меня. Через секунду освещение стало мягким и рассеянным, и я смог осмотреться.

Помещение, в котором мы оказались, было небольшим, но довольно просторным. Оно напоминало внутреннюю поверхность разрезанного вдоль цилиндра, где нет ни одной прямой плоскости. Странная конструкция. Я давно не видел ничего подобного. Разве что в Музее Истории Звездоплавания еще сохранились такие раритеты. Я осторожно потрогал ближайшую стену. Поверхность была шероховатой и твердой. Местами были видны стыки отдельных листов металла, залитые какой-то зеленоватой массой. Это было похоже на керамические плиты окиси циркония. Эта керамика, более прочная, чем сталь, небьющаяся и нечувствительная к внешним воздействиям, применялась обычно для постройки планетарных станций постоянного типа. Но теперь из нее уже почти ничего не строят. Ей на смену давно пришли пенополимерные конструкции, когда здание выдувалось как бы изнутри из небольшого количества материала, становясь сразу прочным и непроницаемым для внешнего воздействия любой агрессивной среды.