Бег сквозь лабиринт - Татьяна Величкина

Становилось невыносимо. Комисаров сидел, обхватив голову руками, и не мог поверить в происходящее. Прибывшие на место оперативники начали свою работу, в воздухе повисла тягостная тишина и, казалось, она давит на уши еще больше, чем грохот или гром. Андрей поднял глаза на подошедшего Белова, который, протянув ему сигареты, спросил:

— Что здесь все-таки произошло, Андрей?

— Юля… это точно была она, я опознал ее по шрамам, но… ты не поверишь, она стала таять на глазах, вот, — он вытащил из кармана пробирку с пробой, — здесь то самое вещество, то ли кровь, то ли еще что-нибудь. Я сам ничего не понимаю.

— Орудия преступления не найдено, — выдохнул Белов, — но кто это мог сделать, неужели Юля…

— Юли больше нет, — Комисарова начала бить мелкая дрожь, — если бы ты сам это видел своими глазами, ты бы понял, или попытался бы понять, что я чувствовал, когда тело Юлии просто растворялось на моих глазах. Я позвал Пруткову, но никто не отвечал, такими я и застал их, с перерезанными глотками и Руслан… не уж-то ты думаешь, что я мог… не молчи, Саша, столько всего произошло со мной, что если я откроюсь тебе, ты сочтешь меня сумасшедшим.

— Да, я бы посоветовал судебно-медицинскую экспертизу, — совсем серьезно кивнул Белов, и это даже обидело Комисарова, — мало ли что могло произойти, смерть жены, все это…

— Я не ожидал этого от тебя, — процедил сквозь зубы Андрей, — от кого угодно, но не от тебя, Саша. — Ты подозреваешь меня?

— Нет, конечно, я тебе верю, просто нужно проверить факты, и пока тебе предписано, ни куда не уезжать из города.

— Ага, я понимаю, — Андрей, молча, встал из-за стола и в дверях столкнулся с Серовым, — А, Сережа, ты тоже по мою душу?

— Успокойся, Андрей, прими соболезнования, — он обнял его, чувствуя, как ослаб его товарищ, — ты как, совсем бледный, что Белов уже сообщил о решении, что ты находишься под подпиской о не выезде.

— Да, обрадовал, он так это преподнес, словно я тут всех укокошил…

— Не кипятись, поедем, отвезу тебя домой, — предложил Серов, на что Комисаров отказался.

— Что с ним делать будем? — спросил подошедший Переверзев, Серова, так словно Андрея здесь и не было, да, подумал он, быстро забываются былые заслуги. — Да, а ты, Комисаров, отстраняешься от дела серийных убийств, как бы самому не попасть под следствие. Но, надеюсь, ты не причастен.

— Спасибо и на том, — буркнул Комисаров, — я могу идти?

— Да, — кивнул Переверзев, — пока тебе еще не предъявлено обвинение.

Первым делом Андрей решил навестить Журавлева, только с ним он мог поговорить, больше ему ни кто бы, ни поверил. Он мчался по шоссе и сам не до конца осознавал, что все происходящее случилось с ним, а не с кем-то другим. Как бы он сейчас хотел поговорить с той девушкой Элейн, которая так давно не появлялась, ведь действительно, кому расскажи, сочтут ненормальным.

Журавлев давно выписался и теперь находился в своем загородном доме в Березовке, что было в пятнадцати километрах от Красноярска, там и решил его найти Комисаров. Возможно, если он поймет мотивы преступника убившим двенадцать человек, может тогда станет ясно, что произошло сегодня в морге. Андрей ехал быстро, словно спеша на важную встречу, невзирая на начавшийся дождь и скользкую дорогу. Его машина мчалась как загнанная лошадь и ревела обиженно и натужно. Через десять минут он подъехал к двухэтажному дому, больше напоминавшего графское имение. Приусадебную территорию окружал высокий каменный забор, а у входа в будке сидел здоровенный охранник, тупое выражение лица которого не мешало ему разгадывать кроссворд, аккуратно записывая слова в клетки карандашом.

— Журавлев дома? — запросто спросил Комисаров охранника, на что тот, смерив его цепким взглядом, спросил по какому вопросу.

— Борис Германович дал мне адрес и сказал, что я могу в любое время посещать его, — улыбнулся Андрей. — Сообщите ему, что приехал Комисаров.

Охранник связался по рации и попросил немного подождать. Вскоре ему что-то сообщили и он, кивнув, сообщил, что Борис Германович ждет его.

Андрей неторопливо шел по выложенной плиткой тропинке, слева и справа уже отцветали розовые кусты, в саду царило уныние, словно осень здесь уже собрала урожай, возле яблонь были аккуратно сложены опавшие листья, и только сочная зелень маленьких елочек освежала этот скучный сад. Дом оказался еще больше, чем Андрею показалось из-за забора. Вход на террасу венчали белоснежные колонны, как у нашей администрации города, почему-то подумал Андрей. Сам дом был выкрашен бледно розовым цветом, а к входу в дом вела мраморная лестница. На террасе стояло множество горшков с цветами, видимо хозяйка дома обожала это занятие. Цветы были на окнах первого этажа, их было видно за стеклами окон, они же украшали лестницу, ведущую на второй этаж.

— Что нравится? — вопрос Журавлева заставил Комисарова вздрогнуть, так неожиданно прозвенел его голос в уютной Березовской тишине.

— Напугал ты меня, Борис, — признался Андрей, — а я к тебе с плохими новостями, хотя тебя они не касаются, только… поделиться было не с кем.

— А я думаю, когда ты сдержишь слово и приедешь ко мне, тем более у меня есть важная информация, я нанял частного детектива, и мне кое-что удалось узнать. Однако пришлось пожертвовать своими акциями и покончить со своим комбинатом в Ачинске, но ничего теперь вздохну немного спокойно, теперь только бы разобраться с Альянс-строем…

— А что так? — улыбнулся Андрей, — буржуи решили стать в ряды с пролетариатом?

— Да нет, надоело все, сына отправил в Берлин, он там учится и мне спокойнее, что он вдали от этих передряг. Пойдем в дом…

— А можно на улице, всегда мечтал о своем доме, — Андрей спустился вниз по ступенькам, — у тебя есть какая-нибудь беседочка что ли, где можно было спокойно поговорить и, прости за нескромность, есть хочу страшно.

— Сейчас Ирине скажу, пусть ужин готовит, а мы пока поговорим, — Борис направился по дорожке в глубь сада. Андрей молча следовал за ним и думал, что все происходящее сильно сблизило их, — Знаешь, я и сам подумываю перебраться в Западный Берлин, — сказал Борис, — боюсь, не дадут мне тут спокойно жить, тем более, когда узнают о том, что тебе помогаю.

Они дошли до уютной беседки, где находился круглый стол и деревянная скамейка как бы опоясывающая беседку изнутри. Андрей опустился на скамью и, положив руки на стол, посмотрел в глаза Журавлеву.

— Можешь меня поздравить, я теперь под подпиской о не выезде, — Журавлев удивленно вскинул брови.

— Что у тебя случилось?

— Меня подозревают в убийстве жены и нескольких сотрудников морга и прокуратуры.