Холодное блюдо - Павел Ганжа

Дождь закончился.

Выдохся, как бегун на марафонской дистанции, иссяк, и только редкие – самые упорные и вредные – капли срывались с крыш и ветвей и норовили стукнуть по носу или упасть за шиворот. Водосточные трубы, оправдывая свое название, играли бравурный марш и выплескивали на землю бурлящие потоки. Солнце по-прежнему не показывалось, но фиолетово-свинцовые тучи уплыли на восток, а им на смену приползли молочно-серые облака.

То ли так было на самом деле, то ли Артему просто показалось – стены прокуратуры высасывали из него силы быстрее, чем комар кровь из вены, – но на улице посветлело. Воздух стал прозрачнее и чище. Стрельцов несколько раз глубоко вдохнул и…поежился. И отнюдь не по причине попадания дождевой капли за шиворот. Разговор со следователем дал столько…пищи для размышлений, что…впору испугаться. А по плечу ли унести ношу?

В голове царил полный сумбур. И чтобы хоть как-то упорядочить мысли, пережевать, переварить полученные в прокуратуре сведения, Артем решил не садиться за руль (внимание рассеяно – не хватало еще въехать в бордюр или пригладить корму двигающегося впереди автомобиля), а заглянуть в ближайшую забегаловку, попить кофе. И слегка перекусить, дабы пережевать не только свежую информацию, но и пару-другу бутербродов, для восстановления баланса (отнюдь не кислотно-щелочного).

Ближайшей забегаловкой оказалось весьма приличное во всех смыслах заведение – " Театральная кофейня". И интерьер, и ассортимент, и обслуживание в кофейне отвечал самым высоким требованиям, единственное, что было в этом заведении неприличным – цены. Сказать, что они высокие – выглядело бы не совсем правильно, это скорее означало сделать им комплимент. К ценам стоило применять совсем другие, более жесткие эпитеты: завиральные, сумасшедшие, грабительские, безбожные.

Администрация кофейни, очевидно, учитывая неведомые простым смертным обстоятельства (расположение непосредственно в центре города, относительно недалеко от мэрии и областной администрации, а также вложенные средства в переустройство некогда ветхого здания – понятно, но остальное – загадка), задрала цены…до поднебесья. Чашечка горячего шоколада и пирожное стоили здесь как полноценный ужин в любом из ресторанов города. По причине баснословной дороговизны завзятые театралы, прочие деятели искусства и тем паче актеры просаживать гонорары и зарплаты предпочитали в более демократических, с точки зрения цен, заведениях и в кофейню не заглядывали. Легенды гласили, что ранее – еще в эпоху махрового социализма – в здании располагалась кафе, где любили собираться служители культпросвета и актерский состав драмтеатра, но потом дом отдали под некую контору, потом под магазин, который в конце концов купили нынешние хозяева кофейни. Наверное, именно эти легенды и стали причиной столь неподходящего наименования.

Ныне же к театру вообще и к культуре в частности кофейня не имела никакого отношения (даже ближайший храм Мельпомены, и то находился в трех кварталах), в связи с чем первое слово из названия никоим образом себя не оправдывало. Из театрального в кофейне имелись лишь смутное легендарное прошлое, глиняные и бронзовые маски на стенах да – с натяжкой – фонтанчики и колонны. Интерьер, пусть и до безобразия шикарный, скорее намекал на древнегреческие мотивы, и на вывеску с куда большим основанием просилось нечто античное. Впрочем, и вторая часть названия – кофейня – ассортименту или, как модно выражаться, формату заведения совсем не соответствовала. В "Театральной кофейне" можно было не только чаем с пирожными побаловаться, но и сытно отобедать. И залить внутрь грамм сто-двести чего покрепче. То бишь "кофейня" являлась полноценной (во всех смыслах) ресторацией.

Вместе с тем для того, чтобы скоротать в думах пару часов "кофейня" подходила как нельзя лучше. Мало того, что рядом с прокуратурой – ничего искать не надо, – так и множества посетителей там наверняка не будет, а значит можно посидеть в относительной тишине и комфорте. А поднебесные цены… Артема не смущали.

Посетители в самом деле отсутствовали. Как класс. Может быть, к вечеру кто и явится, но сейчас…даже официантов Стрельцов не увидел. Лишь за стойкой скучал упитанный бармен.

В духе книжно-шпионских традиций Артем расположился в дальнем углу заведения и уселся лицом к выходу, но не для того, чтобы видеть вновь прибывающих посетителей, а просто по привычке. Подобным образом он старался устроиться в любом ресторане, клубе или кафе. В углу – желательно плохо освещенном и далеком от музыкальной аппаратуры – Стрельцов чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в середине зала, в эпицентре людского круговорота и песенно-шумового сопровождения.

Салат и горячее – семгу в сливках – Стрельцов заказал, а горячительными напитками пренебрег. Лишь попросил сразу принести чай. Тоже своего рода горячительное. Выпил чашку едва ли не залпом – в три гигантских глотка – и перевел дух.

Вот как оно повернулось.

Слава Ната Пинкертона, Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса ему не грозит – очевидно. И слава мисс Марпл тоже. Что говорить, до майора Пронина и то далековато. Больше месяца Артем голову ломал – мозги набекрень чуть не свернул – и думал, кто мог Настю убить и на него самого напасть. На чьи плечи только плащ злодея не примерял: и друзей компаньонов Борьку с Валеркой подозревал, и бывшего сослуживца-духа Чхеидзе в преступники записывал, и неведомых завистников-недоброжелателей вспоминал, и на пузатого Вадика из соседнего подъезда, с которым парковочное место не поделили, грешил. И хотя плащ вроде бы не подходил по размеру ни одному из кандидатов в злодеи, мотив Стрельцов находил у каждого. Домысливал, натягивал. Кое-какие "оперативно-розыскные" действия предпринял: конфетами и коньяком подкупил секретаршу Фомичева и подробно выспросил обо всем подозрительном и необычном в поведении своих компаньонов в последнее время. Узнал очень много доселе неизвестных фактов, например, место жительства Валеркиной любовницы и новые литературные предпочтения Бориса, но, по существу, вытянул пустышку. И с "подозреваемыми" неколько раз плотно пообщался. И даже пошел на неприемлимый ранее шаг – согласился с продажей фирмы. Хотя друзья-компаньоны, учитывая ситуацию, разговоров о сделке и не заводили. Наоборот, ртов не раскрывали, доставая Артема молчаливым сочувствием и предложениями о помощи. После случившегося фирма уже не представляла для Стрельцова прежней ценности, и он сам завел речь о продаже, в том числе пытась вывести друзей из психологического равновесия и посмотреть на их реакцию. Получилось смешно. Борька и Валерка теперь уже начали отговаривать Артема, упирая на то, что торопиться не стоит. Но Стрельцов настаивал. В результате, фирму решили продать, но от психологических экзерсисов толку не оказалось.

Кроме того, на прошлой неделе Артем наведался в охранно-детективное агентство. Сам не понял, зачем – в способности частных детективов он не верил. Это в произведениях Чейза и Гарднера они любые узлы распутывают, а в жизни, не говоря уже о российской реальности, им на этих узлах – только вешаться. Вместе с заказчиками. Несмотря на подобные настроения, в агентство он все-таки зашел. Наверное, для очистки совести, дабы не корить себя впоследствии, что упустил какие-то пути и средства отыскания Настиных убийц.

Встреча с сотрудником агентства подтвердила сомнения в способности частных детективов оказать существенную помощь в обнаружении убийц. Опрятный молодой человек в строгом костюме признался Стрельцову, что, в соответствии с отечественным законодательством, частным детективам строго запрещено заниматься деятельностью даже отдаленно напоминающей розыск преступников. В епархию милицейских оперов они залазить права не имеют. За неверной женой проследить или пропавшего когда-то родственника найти – это без проблем, а лиц, подозревающихся в совершении тяжких преступлений, извините, закон не позволяет.

И, вообще, основной хлеб агентства – охрана, а непосредственно детективной деятельностью они почти не занимаются, поскольку клиентуры нет. Молодчик в костюмчике намекнул Артему, что они могут как максимум за отдельное неофициальное вознаграждение пройтись по старым оперским связям и добыть информацию по интересующему уголовному делу. Предложения подобного толка Стрельцова однозначно не устраивали, но сообщать свое мнение молодому человеку он не стал, а лишь сказал, что все обдумает, и если понадобится, то обратится за помощью. Мало ли что…

На том и расстались.

Нужно было бы еще что-нибудь предпринять, проявить активность – бездействие, как свое собственное, так и прокуратуры с милицией, просто убивало, уничтожало душу, медленно и со вкусом. Казалось, что руки чешутся, настолько хотелось схватить топор или нож и погнаться за подонками… Однако за кем гнаться? Ответ отсутствовал, и Стрельцову оставалось лишь скрипеть зубами, лелея надежду на…некоторые подвижки в расследовании.