Милый старый Петербург. Воспоминания о быте старого Петербурга в начале XX века - Пётр Пискарёв

После водевиля было концертное отделение. В моде тогда была мелодекламация: „Заводь спит“, „Яблоки“, „Фея“ и др. <…> На приз танцевали мазурку, краковяк с фигурами и входившее в моду танго. В награду победителям давали альбом для открыток или просто букет цветов» (Засосов, Пызин. С. 224–225).

253

Общедоступный увеселительный сад «Озерки» (1877–1917) располагался в дачном месте между Верхним и Средним озерами. При саде находились музыкальный вокзал, где давались концерты, ресторан и театр.

Озерковский театр считался одним из самых лучших и популярных пригородных театров, его арендовали лучшие антрепренеры, здесь часто играли артисты императорской сцены и другие приглашенные знаменитости. В театре давались драматические спектакли, ставилась оперетта, гастролировал парижский театр-кабаре, выступали французские и итальянские оперные певцы, пели цыгане.

254

В 1838 г. в Павловске, после открытия железной дороги Петербург-Павловск, по проекту архитектора А. И. Штакеншнейдера было построено здание воксала. Воксал — первоначально увеселительный сад, открытый в Лондоне в середине XVIII в. французом Во (Vaux), за которым закрепилось название Vaux-Hall (позже вокзалом стали называть станцию железной дороги). С открытием воксала, по приглашению железной дороги, ежегодно (с мая по середину сентября) в Павловске бесплатно играли оркестры; при воксале находился ресторан, где обедали под музыку.

255

Ср.: «Иной характер носил Павловск: там летом жизнь била ключом. Кроме постоянных жителей сюда на лето съезжалось много дачников и в собственные виллы, и в скромные наемные дачки по разным Солдатским и Матросским улицам, в деревни Глазово и Тярлево. Кроме дачников и постоянных жителей по вечерам приезжало много петербуржцев „на музыку“. Главной притягательной силой Павловска был вокзал с концертным залом и великолепный парк, разбитый в долине речки Славянки. К вечеру поезда ходили часто. Поезд подъезжал к платформе, в нескольких шагах от которой за стеклянными дверьми был концертный зал.

Здание музыкального вокзала представляло собой огромное, хорошей архитектуры деревянное строение, с двумя крыльями. В левом помещался ресторан, в правом — кафе и читальный зал. Концерты давались внутри здания, в теплые вечера оркестр выходил на наружную эстраду, публика сидела на скамейках, расставленных на площадке перед эстрадой. Симфонический оркестр был хорош, так же как дирижеры и солисты. Программа концертов составлялась из классических произведений. Вход был бесплатный. На концерты пускали всех, даже с детьми. В глубине площадки стояла раковина для духового оркестра, в которой оркестр гвардейских стрелков под управлением бессменного капельмейстера Сабателли в антрактах исполнял легкую музыку.

Придерживаясь в основном русского классического репертуара — Чайковского, Римского-Корсакова, Бородина, некоторые дирижеры отваживались и на музыку, в то время новаторскую, европейских композиторов. Этим отличался Хессин, ученик Никита. Он исполнял произведения Рихарда Штрауса, Дебюсси, Франка. А для привлечения публики, менее искушенной в музыкальном отношении, приглашались артисты, так сказать, на все вкусы — Шаляпин и даже Вяльцева — общая любимица, хоть и со своеобразным репертуаром.

И симфонический оркестр, и весь этот комплекс содержало правление Царскосельской железной дороги. Оно получало доходы от платы за проезд многочисленной публики. Стоимость билета была немного повышенной. Приносили также доходы ресторан и кафе, теннисные корты. Приезжало немало знатоков симфонической музыки, но большинство публики составляли люди, которые считали, что вечером нужно быть в Павловском вокзале, встретиться со знакомыми, себя показать, людей посмотреть, поинтересоваться модами, завести новые знакомства. Такие люди часто делали вид, что они внимательно слушают серьезную музыку, а сами с нетерпением ждали антракта, чтобы поболтать со знакомыми. Несколько раз в лето устраивались платные балы, вход стоил рубль. Балы приносили доход железной дороге. Середина курзала освобождалась от стульев, военный оркестр играл танцы, которыми дирижировал балетный артист Берестовский. Публики бывало много. Все старались прифрантиться. Выдавались призы за красоту, за лучшее исполнение танцев. Открывались буфеты с прохладительными напитками. Устраивались костюмированные балы. <…>

Излюбленным местом прогулок жителей Павловска и дачников был парк. С утра до поздней ночи по его аллеям прогуливалась принаряженная публика, катались в экипажах. В парке было очень много велосипедистов. Они носились целыми стайками. Велосипеды были самых различных марок и даже заказные. Некоторые заказные велосипеды имели сплошь никелированную раму, необыкновенно низко изогнутый руль и высоко поднятое седло. Велосипедист на нем принимал неимоверно изогнутую форму, чем приводил в восхищение девиц. По парку гарцевали артиллерийские и казачьи офицеры — казачий полк и артиллерийская бригада стояли в Павловске.

На окраине парка, в деревне Тярлево, была ферма — в русском стиле домик с верандой. На ферме можно было позавтракать, выпить молока, сливок, кофе. Обслуживали публику девушки, разодетые в нарядные русские костюмы с кокошниками. Посетителей, особенно молодых людей, бывало много, они приходили полюбоваться на красавиц и за пятачок выпить большой стакан молока с ломтем черного хлеба. На поле около Глазова делал свои первые шаги футбол. На полях вокруг выращивалась знаменитая павловская земляника.

Рядом с курзалом был деревянный театр, в котором играли петербургские артисты. Перед самой империалистической войной недалеко от вокзала помещался „скетинг-ринк“ — новинка того времени. Праздная публика вечерами каталась там на роликовых коньках: нельзя было отставать от моды» (Засосов, Пызин. С. 242–244).

256

«Много ходило по дачам и шарманщиков, обычно пожилых, болезненных людей. Среди них были и шарлатаны, не желавшие работать. Все они носили незатейливый органчик, который играл пять-шесть пьесок тягучим, гнусавым голосом. Нес шарманщик его на ремне за плечами, во время игры ставил на ножку, вертел ручку, а для смены пьес переставлял рычажок, и дутье в трубках и мотив изменялись. Иногда с ним ходила девочка, которая пела несложные песенки» (Засосов, Пызин. С. 222).

257

«Появлялись и музыканты, играющие на духовых инструментах, как правило трубе, баритоне и басе. Это были здоровые молодые парни, выдававшие себя за колонистов или эстонцев. Если остальные уличные музыканты были скромны, стояли по своему положению близко к нищим, то духовые музыканты вели себя вольно, иногда нахально. Они обычно играли „Мой милый Августин“ или незатейливые вальсики» (Засосов, Пызин. С. 222).

258

«Веселая вдова» (1905) — оперетта венгерского композитора Ф. Легара.

259

«Пупсик, мой милый пупсик» — популярный в начале XX в. романс, был записан на грампластинку в исполнении К. Грекова.

260

«Хризантемы» — романс «Отцвели хризантемы» (опубл. 1913; слова В. Д. Шумского; музыка Харито), был записан на грампластинку в исполнении Вари Паниной.

261

«Приезжали ярко раскрашенные фургоны с надписями на боках. Задняя дверца открывалась, и там оказывался целый передвижной гастрономический магазин — колбасы, сыры, консервы, копчености, конфеты, печенье и все, что вашей душе угодно» (Григорьев. С. 159).

262

«К пяти часам, когда дачники пили чай, появлялся разносчик с корзинкой на голове и возглашал в отличие от других „коллег“ мрачным басом: „Выборгские крендели!“, делая почему-то ударение на „о“» (Засосов, Пызин. С. 221).

263

«Еще до обеда приезжает мясник, предлагает мясо, кур, зелень. Обычно мальчишка правит лошадью, а сам мясник рубит мясо, взвешивает, получает деньги. Торговля идет со специальной телеги с низким большим ящиком, обитым изнутри луженой жестью. Поперек ящика лежит большая доска, на ней мясник рубит мясо, здесь же стоят весы и ящик с гирями. Ступицы колес обернуты бумагой, чтобы дачники не вымазались колесной мазью» (Засосов, Пызин. С. 220–221).

264

«Также до обеда идет торговля с разносчиком рыбы. У него кадушка на голове, там во льду лежит разная рыба. Сгибаясь под тяжестью своей ноши, он оповещает: „Окуни, сиги, лососина, судаки!“ — стараясь рифмовать» (Засосов, Пызин. С. 221).

265

«После обеда приезжал мороженщик со своей двуколкой, на ней синий ящик. К нему выбегали с тарелкой, он навертывал специальной ложкой, да так ловко, что внутри шарика была пустота. Продавал он мороженое и „на марше“: клал шарик на бумажку и втыкал в него деревянную ложку, используемую в дальнейшем девочками в игре в куклы. Мороженое у него было четырех сортов» (Засосов, Пызин. С. 221).