Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков - Расселл Э. Мартин

В выборе супруги сыграла роль и болезнь царя. В течение предыдущего года его состояние то улучшалось, то так ухудшалось, что врачи советовали отложить всякую мысль о женитьбе, пока он не окрепнет[790]. «Но, — писал Татищев, — сила Языкова в том действительнее явилась, что его величество… изволил венчаться». Используя свою близость к царю, Языков склонил его к той претендентке, чья победа сильнее всего упрочивала положение его, Языкова, при дворе. Конечно, смотры невест всегда были риском: когда за царем последнее слово, может случиться что угодно. Однако Федор III был физически слишком слаб, чтобы противиться напору доверенного фаворита. Можно только представить, какие усилия тот прилагал, но не исключено, что он просто засыпал царя потоком советов, каждый из которых был в пользу Апраксиной. Источником таких советов был в том числе и митрополит Суздальский Илларион, союзник Языкова, назначенный в декабре 1681 года — в разгар смотра невест — на епископскую кафедру в Суздале и проведший зиму 1681/82 года в Москве, ходатайствуя перед царем за Апраксину[791]. Как подытожил Страленберг, «бывши при нем великий фаворит и первый министр Языков, не взирая на слабость здравия его, уже в болезни бывшаго, склонил к восприятию супружества на девице, имянуемой Марфе Матфеевне, с тем намерением, чтоб брата его, царевича Петра, к восприятию престола не допустить. Отец сея супруги был новоуч[ин]енный дворянин, дед же ея подячей Матфей Апраксин»[792].

Избрание Марфы Апраксиной публично огласили 12 февраля 1682 года[793]. В «Разряде без мест» за 7190/1682 год сказано, что невеста исполнила обычные предвенчальные ритуалы:

Того ж числа нарекли девицу Марфу Матвеевну в царевны и великия княжны, а благословлял и нарекал святейши патриярх.

Того ж числа вишет ис комнаты в переднею светейши патриярх сказавал бояром и окольничим и думным людем, что нарекли цареву и великою княжну Марфу Матвеевну.

Того ж году февраля в 15 день была радость, изволил велики государь сочетатца вторым законным браком.

А изволил велики государь понять за себя Матвееву дочь Васильевича Опраксина цареву и великою княжну Марфу Матвеевну[794].

Вероятно, выбор был сделан до 12 февраля, а в этот день последовало официальное оглашение и были проведены предварительные ритуалы, в том числе наделение невесты новым символическим титулом (царевны). Следуя прежней традиции, практически наверняка невесту ввели в комнаты царицы в Тереме в тот же день. Далее «Разряд без имен» намекает, что свадебные ритуалы были тем же усеченным вариантом, который использовался во время предыдущего бракосочетания царя («а свадебного чину никакова небыла»)[795].

Эти слова повторяет и черновик свадебного разряда[796]. В нем описана свадьба — приватное и скромное действо, как и первая женитьба царя двумя годами ранее. В утро венчания жених и невеста были вместе на Божественной литургии в домовой — Воскресенской — церкви «в верху» царских палат. Венчал их в этом храме протопоп Благовещенского собора (домовой церкви членов царской семьи) Никита Васильевич, хотя, согласно черновику разряда, изначально предполагалось, что венчание совершит патриарх Иоаким[797]. В тексте перечислено 24 приближенных, которые должны были сопровождать царя[798], и упомянуты встречи и «столы», которые были сначала предусмотрены, но затем отменены — наверное, потому, что царь был слишком слаб даже для этих сокращенных церемоний[799]. Не упоминаются в тексте ни традиционные участники свадебного обряда — посаженые родители, дружки и т. д., — ни имена женщин, которые должны были сопровождать невесту. Как и на первой свадьбе Федора III, возможно, эти роли заняли те, о которых говорится в существующем тексте (а также их неназванные жены), однако источник не указывает на это.

Все хлопоты и волнения по поводу поиска невесты и выдачи ее замуж за умирающего царя оказались напрасны. Царь никогда не отличался крепким здоровьем, его состояние ухудшалось, и особенно сильно он сдал после смерти младенца-сына и первой жены. Федор III умер от болезни, оставшейся недиагностированной, 27 апреля 1682 года, вероятно, так и не лишив вторую жену девственности. По словам Страленберга, поскольку «царь уже в слабости здравия своего находился, то он сей новой своей супруге не прикоснулся и в кратком по том времяни без наследия умре»[800].

После смерти Федора Иван V и его сводный брат Петр I стали соправителями, и именно для них были организованы последние в России смотры невест. Решение посадить сразу двух государей на трон было компромиссом с целью не допустить междоусобицы, которая легко могла разгореться при борьбе за престолонаследие. Иван V был единокровным братом Федора III (оба были сыновьями Алексея Михайловича от первого брака), а Петр I, сын Алексея Михайловича от второго брака, был сводным. В нормальной ситуации смерть Федора III привела бы на трон старшего из его братьев, но Иван V был недостаточно здоров для правления. Он был болен физически и неполноценен психически, что отражалось на его речи и других когнитивных навыках. Петр же, напротив, был олицетворением здоровья. Оба были юны — Ивану 15 лет, а Петру только 9, почти 10, — поэтому вне зависимости от того, кто именно становился наследником, нужен был регент.

Примерно месяц после смерти Федора III престолонаследование оставалось нерешенной задачей. Сразу после его отхода в мир иной, в тот же день — 27 апреля 1682 года — патриарх Иоаким собрал церковных иерархов, игуменов и архимандритов, бояр и других высокопоставленных придворных, чтобы обсудить престолонаследование. Тогда было решено из‐за болезни Ивана не передавать трон ему, а сделать царем Петра. Конечно, это было не только выбором одного царя вместо другого, хотя определяющим фактором должна была служить полная непригодность Ивана, но и выбором в пользу фракции Нарышкиных вместо Милославских. Этот сдвиг наглядно иллюстрировало возвращение в Москву 11 или 12 мая Артамона Матвеева, бывшего в ссылке с 1676 года. Однако царевне Софье Алексеевне, родной сестре Ивана, удалось отстоять кандидатуру брата. Скрытый гнев и недовольство стрельцов в отношении их командиров она превратила в поддержку клана Милославских, поощряя слухи, что Нарышкины задушили Ивана. Стрельцы ворвались в Кремль 11 мая (убивая союзников Нарышкиных и военачальников, в том числе убив Артамона Матвеева), а затем опять 17 мая (снова убивая союзников Нарышкиных в большом количестве, в том числе убив Афанасия и Ивана Нарышкиных, братьев царицы, а ее отец был насильно пострижен в монахи под именем Киприан и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь). Восстание ускорило принятие решения о престолонаследовании: 26 мая, накануне 10-летия Петра, оба мальчика были провозглашены царями. Через несколько дней