Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

— Вы умеете стрелять, госпожа Сабуро? — спросила одна из женщин.

— Не знаю, благородная госпожа, — пожала та плечами. — Надо попробовать.

Осмотрев бамбуковые стрелы с не слишком острыми наконечниками и оперением из настоящих птичьих перьев, она попробовала тетиву, оказавшуюся неожиданно тугой.

Застывшая неподалёку Огаво насмешливо фыркнула.

"Кольца у меня нет, — озабоченно подумала Платина. — Да и не стреляла я с ним никогда. Ладно, буду стрелять как умею".

Положив стрелу выемкой хвостовика на тетиву, она оттянула её до подбородка, чувствуя, как тонкая шёлковая верёвка больно впивается в кожу.

Несмотря на все старания девушки, первая стрела пролетела даже мимо щита.

Наперсница невесты заливисто засмеялась, но под укоризненными взглядами дам смутилась, прикрыв рот ладошкой. Только глаза всё равно светились торжеством.

— Кажется, вы в первый раз взяли в руки лук, госпожа Сабуро, — усмехнулась её юная спутница.

— Возможно, — не стала спорить Ия, взяв из бочонка ещё одну стрелу.

Та с глухим стуком вошла в толстые доски в самом углу чёрного квадрата.

— Уже лучше, — одобрительно хмыкнула одна из женщин.

— Сосредоточьтесь, госпожа Сабуро, — посоветовала другая.

— Я постараюсь, — пробормотала путешественница между мирами и вновь попала в угол.

Третья и четвёртая замкнули квадрат, а пятая попала почти точно в центр мишени.

Потирая чуть кровянивший палец, она вернула лук на стол и с деланным равнодушием посмотрела на дочку рыцаря.

— В отличие от вас, госпожа Огаво, я промахнулась всего один раз. Полагаю, это совсем неплохо.

— Вы стреляете также, как пишете стихи, госпожа Сабуро, — голос подруги невесты буквально сочился ядом.

— В ваших устах это звучит лучшей похвалой моему поэтическому таланту, госпожа Огаво, — чуть поклонилась Платина.

— Кто вас учил так обращаться с луком, госпожа Сабуро? — прервала их обмен любезностями одна из женщин.

— Почему вы не пользуетесь кольцом? — нахмурилась вторая. — Вы же порезались до крови.

— Вовсе нет, — возразила приёмная дочь начальника уезда, демонстрируя ладонь с растопыренными пальцами. — Всего лишь чуть рассекла кожу.

— У кого вы учились? — повторила свой вопрос собеседница.

— Не помню, госпожа Фамуро, — покачала головой девушка. — Вы же знаете, что после петсоры я потеряла память.

Дамы согласно кивнули.

— Я просто попробовала, и у меня получилось, — пожала плечами Ия.

— Так вы специально так стреляли! — охнула вторая женщина.

— Да, госпожа Ватано, — подтвердила Платина. — К сожалению, получилось не очень аккуратно. Но я старалась.

Собеседница хотела ещё что-то сказать, но тут откуда-то донёсся далёкий трубный звук.

— Что это? — насторожилась девушка.

— Жених приближается, — улыбнулась госпожа Фамуро. — Давайте поспешим, а то пропустим его приезд.

Когда любительницы стрельбы из лука в сопровождении служанок почти бегом миновали перекинутый через ручей мостик, трубы заиграли гораздо ближе.

Артисты с площадки уже исчезли, а гости неторопливо обходили башню с двух сторон, опять-таки разделившись по половому признаку.

Как они не торопились, но оказались у парадного входа одними из последних. Отыскав своих в блестевшей шёлком и драгоценностями толпе, Ия тут же нарвалась на гневный шёпот супруги начальника уезда:

— Где вы пропадали?

— Из лука стреляла, старшая госпожа, — покаянно вздохнула Платина.

— Что? — вскинула брови собеседница.

— Пробовала стрелять из лука, — принялась торопливо объяснять девушка, но её прервал раздражённый шёпот Иоро:

— Тише, они уже здесь!

Тут же позабыв о приёмной дочери мужа, госпожа Азумо Сабуро устремила взгляд в сторону неторопливо и величественно распахнувшихся ворот.

На ведущую к башне аллею торжественно ступила пышная процессия во главе с четырьмя пешими знаменосцами, державшими синие шёлковые флаги с длинными, полоскавшимися на ветру хвостами и непонятными рисунками, выполненными чёрной и белой краской.

Следом шествовали шесть музыкантов с трубами и барабанами. Хриплый рёв и частые удары резали не привыкшие к подобной какофонии уши путешественницы между мирами.

За ними на красивом вороном коне ехал сам жених в широкополой шляпе с зелёным камнем на тулье, в синем шёлковом халате с притороченным к седлу мечом в блестевших серебром ножнах. Его сопровождали двое всадников в серых одеждах воинов. Далее шли восемь слуг. Шестеро держали по деревянному ларцу, а последние двое тащили окованный металлическими полосами сундучок.

Потом следовали запряжённые осликами повозки, на которых громоздились прикрытые циновками и заботливо увязанные верёвками ящики.

На широкое крыльцо башни вышел рыцарь Канако в сине-жёлтом халате и чёрной шляпе, а за ним появилась хозяйка замка в пышном зелёном платье с причудливой причёской, щедро украшенной драгоценностями.

Не доходя до них метров двадцать, знаменосцы и музыканты стали расходиться по сторонам. Рявкнули в последний раз трубы, запоздало ударил барабан.

Остановив коня, барон мягко спрыгнул на гравий, оправил одежду и отвесил хозяевам почтительный поклон.

Те неторопливо спустились и ответили тем же.

— Рад видеть вас, благородный господин Хваро, — лицо землевладельца расплылось в довольной улыбке. — Чему я обязан счастью видеть вас в своём жалком поместье?

— Я привёз вам подарок, господин Канако, — ответил молодой человек, и Ия невольно обратила внимание, что сегодня его голос звучит как-то особенно хрипло, наверное, от волнения. — И от того, примете ли вы его, зависит благополучие нашей семьи.

Словно того и дожидаясь, слуги с сундуком подошли к барону и откинули крышку.

Тот наклонился и извлёк оттуда… Гуся! Деревянную, ярко раскрашенную фигурку птицы почти в натуральную величину: с серебряной головкой, золотым клювом, с драгоценными камнями вместо глаз и с крыльями, инкрустированными пластинками из черепахового панциря.

По толпе дам прокатился восторженный вздох. Кто-то из них сдавленно прошептал:

— Он из сандала! Я вам точно говорю: из сандала!

Платина знала, что если отец невесты принимает подарок, то значит, он даёт согласие на брак молодого человека со своей дочерью.

Простолюдины в таких случаях предлагают живых птиц, но для богачей подобная непритязательность уже считается дурным тоном.

Взяв у жениха свадебный дар, хозяин замка какое-то время рассматривал его, качая головой и негромко цокая языком, показал супруге и передал подошедшей служанке.

Гости: и мужчины, и женщины одобрительно загомонили. Кто-то даже хлопнул в ладоши, но на него тут же зашикали. Всё-таки это не представление артистов, а серьёзная церемония.

— Тогда, господин Канако, — улыбнулся барон. — Вам следует принять и другие подарки.

Он властно взмахнул своей маленькой аристократической рукой. Повинуясь приказу, к нему подошли слуги с плоскими шкатулками и выстроились в ряд перед хозяевами замка.

Медленно двигаясь вдоль строя, Хваро поднимал крышки, демонстрируя будущему тестю и тёще их содержимое. Судя по их лицам, подарки пришлись по душе.

Гости разочарованно заворчали, причём с обеих сторон. Но тут слуга чуть приподнял край шкатулки, и зрители дружно ахнули, увидев разложенные в ряд норигэ, блестевшие золотом, серебром и жемчугом.

В другом сундучке на синем шёлке красовался кривой кинжал в золотых ножнах и с рукояткой из слоновой кости.

Третий скрывал набор кистей разных форм и размеров, сосуд для растирания туши из полированного камня с волнистым бело-коричневым рисунком и такую же подставку под кисти.

В следующем оказались три бутылочки из снежно-белого фарфора с какими-то неразличимыми надписями и залитыми воском горлышками.

Судя по одобрительному гулу зрителей, внутри этих сосудов хранилось что-то тоже очень дорогое.

Девушка хотела уточнить у супруги приёмного папаши, что именно? Но рядом кто-то с придыханием прошептал: "Настой золотого корня!"