Пламенный клинок - Вудинг Крис

— Сломал что-нибудь? — спросил Киль.

Арен вытер кровь с нижней губы, остальную сглотнул и помотал головой.

— У него есть причины так с тобой обращаться. Это его не извиняет, но все же…

Арен ничего не ответил.

Остальные уже отошли далеко и слышать их не могли, поэтому Арен и Киль двинулись следом за ними вниз по холму в сторону ложбины, ведущей к востоку. Арен задумался о страхоносцах. Прекратили они преследование или же рыщут по Остенбергу в поисках своей добычи?

Своей настоящей добычи. Гаррика.

«Ты и впрямь думаешь, будто луны и звезды вращаются вокруг тебя. Будто твоя жизнь — сказание барда, где ты — главный герой. Ну а если нет? Если все иначе?»

— Все началось в Солт-Форке, — сказал Киль. — Вернее, раньше, когда мы познакомились с Гарриком, но ведь надо рассказу с чего-то начаться? Мы захватили в плен тамошний гарнизон. Пролили немного крови, а остальные сдались, когда увидели, что игра окончена. Город перешел на нашу сторону, в воздухе запахло свободой. В те дни нечасто удавалось порадоваться победе, и казалось, что это одна из них.

Мы с Гарриком и еще несколькими товарищами откупорили бочонок в офицерской казарме. Вероятно, не стоило этого делать, но мы знали, что квадратноголовые смогут оказать противодействие лишь через несколько дней, а кроме того, мы заслужили передышку. Мы уже осушили немало кубков, и тут я допустил оплошность. Назвал Гаррика настоящим именем.

Арен сплюнул вязкую алую жижу, прочистив рот. Несколько зубов у него шатались.

— Его зовут не Гаррик? А как?

— Пожалуй, если я тебе скажу, ничего страшного не произойдет, но все-таки мне этого не поручали.

— Ну разумеется, — издевательски заметил Арен. Опять тайны.

Кейд предостерегающе взглянул на него.

— У таких людей много имен. Гарриком он стал совсем недавно. В Солт-Форке его знали как Лейна из Верескового края. Еще раньше он носил и другие имена, но мне известно то, которое он получил при рождении, а язык у меня тогда развязался. Я сделал вид будто оговорился спьяну, но один из наших товарищей узнал это имя. Высокородный лесоруб по имени Эдрик. Он подождал, пока остальные уйдут, а потом потребовал от нас объяснений.

Арен осторожно поворочал челюстью.

— И что сделал Гаррик?

— О Девятеро, для него это стало облегчением. Возможностью излить душу. Никто больше не знал его тайны, кроме меня. Он все рассказал тому парню: кто он сам, кем был твой отец и еще много чего. Потом он взял с Эдрика слово хранить тайну, вот и все.

«Кем был твой отец».

— Только слова тот не сдержал, — предположил Арен.

— Именно. Жители Солт-Форка выступили против нас, мы разбежались кто куда и больше не видели Эдрика. Думали, он погиб вместе с остальными, но, судя по всему, его поймали и он все выложил.

— Откуда ты знаешь?

— Иначе бы вы с Кейдом по-прежнему лазали бы по деревьям и ухлестывали за девчонками, или чем там занимаются ваши ровесники в Шол-Пойнте. — Он погрустнел и сочувственно взглянул на Арена. — Жалко, правда? Что бы ни говорили насчет твоего отца, что бы ты ни думал насчет его смерти… На самом деле его убили, чтобы добраться до Гаррика. Других причин не было.

Арен остолбенел.

— Эдрик рассказал об обещании, которое Гаррик дал моему отцу?

— Именно. Поэтому отца убили, тебя отправили в Саллерс-Блафф и распустили молву об этих событиях, покуда имя твоего отца — настоящее имя — не достигло ушей Гаррика.

— Моего отца звали Рэндилл, — неуверенно произнес Арен, уже зная, что это не так.

— Он скрывал настоящее имя. Иначе Гаррик давно бы его нашел.

На Арена нахлынули воспоминания, отчетливые и ясные. Вот его отец в кабинете задумчиво сидит за столом над письмами, а потом кидается на Арена с ножом, и в глазах у него безумие, как у загнанной в угол крысы.

— Он говорил, что очутился неподалеку от Солт-Форка, когда все произошло… — пробормотал юноша. — Объяснил, что поэтому и задержался.

— Может, совпадение. Вряд ли он осмелился бы настолько приблизиться к Гаррику.

Но Арен чувствовал, как разрозненные фрагменты встают по местам. Мятеж. Задержка. Письма и то воздействие, которое они произвели на отца.

— Нет, — нерешительно возразил он. — Отец наводил справки. Он слышал, что произошло в Солт-Форке. Наверняка догадывался, что без Гаррика там не обошлось, и отправился за известиями.

Рэндилл надеялся узнать о гибели Гаррика. Но выяснил обратное. Неудивительно, что он чувствовал себя затравленным. Его мститель снова ускользнул.

«Если увидишь Полого Человека, беги. Беги и не останавливайся. Иначе он тебя убьет».

— Он говорил, что Гаррик убьет меня, если отыщет, — добавил Арен.

— Стало быть, он знал Гаррика не так хорошо, как ему думалось. Чувство чести у этого человека сильнее здравого смысла.

Их башмаки скрипели по гравию. Вокруг задувал холодный ветер.

— По крайней мере, ты откроешь мне настоящее имя моего отца?

— Открыл бы, будь моя воля. Но я не имею права об этом рассказывать. Ведь уже пятеро погибли из-за моей болтливости в Солт-Форке.

— Речь о моем отце! — в отчаянии выкрикнул Арен.

— А он был хорошим человеком? Хорошим для тебя?

— Да!

— Тем лучше. Пусть таким и останется.

Арен почувствовал нарастающее раздражение. Ответ был совсем близко, и снова все сорвалось из-за человека, который только что жестоко избил его, человека, которого он презирал всем сердцем. Он уже сам не верил, что после той ночи в святилище чуть не проникся к нему восхищением. Теперь он будет счастлив, если они больше никогда не заговорят снова. Однако отстраниться от Гаррика значило бы лишиться возможности узнать, кем был отец на самом деле.

В его памяти возникли образы Клиссена и Харта: один похожий на крота, очкастый; другой высокий, надменный и статный. Харт вонзает кинжал отцу в горло. Клиссен мельком показывается в окне особняка Крента в Саллерс-Блаффе.

— Меня использовали как приманку, — произнес он. — Только и всего. Приманку для Гаррика.

— Они знали, что чувство чести заставит его явиться за тобой, едва он услышит о случившемся. Держали страхоносцев наготове. В том-то и дело, что они бы с легкостью всех нас перебили, попытайся мы вас вызволить. Лишь потому, что вы ускользнули незамеченными и выбрались на свободу, мы избежали гибели. Но все равно цена оказалась высокой.

— Вот как, значит? — спросил Арен. Его скорбь снова сменилась гневом. — Моего отца убили без вины, нас с Кейдом упекли в рудник — и все затем, чтобы дотянуться до него? — Он махнул рукой в сторону Гаррика, одиноко шагавшего впереди всех.

— Такова кроданская справедливость, — с сожалением произнес Киль.

«Кроданская справедливость», — подумал Арен. Да, когда нибудь и им воздастся по справедливости. Харту. Клиссену. И еще кое-кому.

Он смотрел Гаррику в спину. Его страдания и боль, загубленное детство, гибель отца, да и Османа — все это на совести Полого Человека. Все это произошло из-за Гаррика.

«Мой отец погиб из-за тебя, — подумал Арен. — Когда-нибудь ты за это ответишь».

ГЛАВА 31

Фен проснулась, ежась от предрассветного холодка. Со стоном приподнялась: после ночевки на жесткой земле ломило все мышцы. Поморщившись от неприятного привкуса во рту, она крепко укутала плечи одеялом.

Четвертая ночь после бегства из Скавенгарда прошла в таких же стесненных условиях, как и три предыдущие. Горы вымотали всех напрочь. Ясные осенние ночи приносили с собой холод, пробирающий до костей, всех томил голод, а охотиться было не на кого. Укрытием для путников служил клочок каменистой земли между двумя скальными выступами, дававшими слабую защиту от стихий. Костер не разводили, потому что на восточной стороне Остенберга деревья росли весьма скудно. Те, которые им попадались, были жесткими и сучковатыми, и требовалось слишком много усилий, чтобы свалить их и донести до нужного места.

Все роптали, но Фен была привычна к неудобствам, и они почти не волновали ее. Отец взял ее с собой в лес, когда ей было одиннадцать, а даже самый опытный охотник порой возвращается с пустыми руками или оказывается застигнут непогодой. Недостаток пищи и холод были для нее обыденностью. Это и отличало ее от изнеженных горожан, которые впадали в отчаяние, случись им остаться без обеда, и считали, что ночь, проведенная без одеяла, сведет их в могилу. Большинство людей ходили привычными путями, не осмеливаясь и на сто шагов отдалиться от безопасных мест. А освободиться от этих ограничений значило открыть для себя целый мир.