Пламенный клинок - Вудинг Крис

Гаррик и Арен застыли на месте, в оцепенении уставившись на мост; тем временем сияние померкло, а вой чудища растворился в тишине.

«В обмен на одного из вас я позволю остальным уйти».

Скавенгард остался позади. Но чудище в итоге получило свою плату.

ГЛАВА 30

По другую сторону моста тоже были обнесенные колоннами коридоры, лестницы, статуи с гладкими лицами, но Арен их едва замечал. Без единого слова, с тяжестью на сердце путники следовали сквозь темное чрево горы и вскоре достигли искусно окованных ворот, оберегавших выход. Там они остановились, дожидаясь, пока Вика разберется, какое заклятие наложено на ворота, но она просто кивнула им, чтобы шли дальше. Путники повернули ручку, и ворота отворились. Снаружи их встретила ясная ночь; звезды искрились, словно кристаллы, а посреди неба полумесяцами стояли Сестры. Извилистая тропинка вывела их по узкому желобу на усыпанный гравием склон. Вокруг складками поднимались горы, заснеженные и безмолвные; то была естественная тишина, а не гнетущее молчание Скавенгарда.

Снадобье Вики прекратило свое действие, и безграничная усталость проняла каждого до костей, но всем хотелось пройти еще какое-то расстояние, чтобы отдалиться от проклятой крепости. Не сговариваясь, они побрели вперед.

Потрясение, вызванное гибелью Османа, понемногу ослабевало, и дала знать о себе скорбь. Те, кто погиб от рук страхоносцев, были для Арена чужими людьми. Другое дело Осман. Добрый и сострадательный, он с самого начала обходился с Ареном и Кейдом уважительно и по-дружески. Арен знал его совсем недолго, но этого хватило, чтобы почувствовать утрату.

— Заметь, малец, еще один погиб из-за тебя, — пробурчал Гаррик, проходя мимо Арена.

Арен резко остановился, шаркнув башмаками о гравий, и уставился в спину Гаррику, спускавшемуся по склону. Небрежная жестокость его слов больно уязвила Арена.

— Не обращай внимания, — сказал Кейд.

Но Арен не мог сдержаться. Что-то в нем переломилось, он весь вскипел изнутри.

— Гаррик! — крикнул он.

Услышав вызов в его голосе, Гаррик остановился, медленно повернул голову. Остальные обступили их, чувствуя назревающее столкновение.

— Арен, не надо, — пробормотал Кейд, беспокойно топчась рядом с другом.

Но предостерегать Арена было уже поздно. Гибель Османа стала последней каплей, и будь он проклят, если и дальше продолжит терпеть глумление Гаррика. После всего того, что они перенесли сообща.

— Тарви, — промолвил он, словно в обвинение. — Варла. Оттен. Докс. Осман. — Он сглотнул, подавляя боль. — Это не моя вина. А твоя.

Гаррик повернулся к нему лицом, его глаза наполнила смертельная ярость. Арен понимал, что находится на грани, которую оба готовы переступить. Напирать дальше не стоило.

Но именно этого Арену и хотелось.

— Я не просил тебя приходить за мной, — продолжал он. — Я даже не знаю, кто ты! Зато знаю, что Осман был хорошим человеком, каким тебе не стать никогда. А теперь он мертв.

Гаррик уже направлялся к нему вверх по склону. Кейд отпрянул в сторону, и Арен понял, что ему грозит, но решил держаться до последнего.

— Я ничего не просил ни у него, ни у тебя! — выпалил Арен. — Его гибель не на моей совести. Он погиб, следуя за тобой! Все погибают, следуя за…

В челюсть ему врезался кулак Гаррика, и у Арена посыпались искры из глаз. От удара он пошатнулся и опустился на одно колено, глотая воздух. А потом снова поднялся.

Гаррик надвинулся на него, побагровев и гневно выпучив глаза. Но Арен уже не боялся. Удар не сломил его, наоборот — придал твердости.

— Это все, на что ты способен, трусливый мерзавец? — процедил он.

Гаррик отвесил ему еще затрещину, а потом разразился целым градом ударов. В голове у Арена полыхнуло. В ушах стоял звон, мысли кружились в бешеном вихре, а удары сыпались один за другим. Арен инстинктивно пытался заслониться, но только неуклюже взмахивал руками. Наконец, потеряв равновесие, он рухнул на колени, однако Гаррик схватил его за грудки и рванул вверх.

— Гаррик! — прорвался сквозь хаос голос Киля.

Гаррик прекратил избиение, но не отпустил Арена. Когда зрение у Арена прояснилось, он увидел прямо перед собой ощеренное лицо старого вояки и почувствовал запах его пота и дыхания. Того явно разрывало от ярости.

От боли у Арена сводило щеку, ухо и глаз. Губа распухла, а челюсть словно отделилась от черепа. Он собрал воедино разрозненные мысли и языком ощупал рот изнутри.

— Думаешь, если избить меня, все станет по-другому? — прохрипел он. — Ты их вожак. Бери ответственность на себя.

Гаррик с ненавистью оттолкнул его. Арен упал на колени, ободрав ладони о гравий. Он услышал, как заскрипели башмаки Гаррика, когда тот зашагал вниз по склону.

Он мог бы позволить ему уйти. Ему не хотелось, чтобы избиение продолжилось. Но оставить все так нельзя, тем более пока он стоит на коленях.

— Гаррик! — выкрикнул Арен, брызгая кровавой слюной. Он рывком поднялся на ноги и, шатаясь, выпрямился во весь рост. — Я с тобой еще не закончил!

Гаррик обернулся, звякнула сталь, и в руке блеснул клинок — последний оставшийся у него довод. Скирда беспокойно залаяла, Вдруг лязгнул еще один клинок, и криволомец выступил вперед, заслонив собой Арена и наставив меч на Гаррика.

— Во имя Джохи, ты совсем рехнулся? Он же мальчишка!

Гаррик задрожал от ярости и уставился на друга, а остальные в испуге застыли вокруг. Все мышцы Гаррика напряглись. Гнев лишил его рассудка, и казалось, бородач и вправду способен ринуться в бой, но потом безумие рассеялось, и рассудок возвратился к нему. Резким презрительным движением он всунул меч в ножны. Киль отступил в сторону и осторожно вложил в ножны свой клинок.

— Ты сказал что-то об ответственности, — обратился Гаррик к Арену. — Я тоже скажу тебе кое-что на этот счет. Ни среди живых, ни среди мертвых нет человека, которого я так мечтал бы убить, как твоего отца. Но когда-то мы были близки, словно братья. В ту пору я принес клятву: если он или кто-нибудь из его семьи окажется в опасности, я сделаю все возможное, чтобы его выручить. И хотя потом я возненавидел Рэндилла, клятву я исполнил. И лучше бы она стоила жизни мне, а не тем пятерым.

— Кем был для тебя мой отец? — спросил Арен. Глаз у него заплыл, а распухшие губы с трудом двигались, но он забыл об этом. — Почему он погиб? Почему меня отправили в заключение? Почему страхоносцы меня разыскивают?

Гаррик вздрогнул от неожиданности, в глазах у него промелькнуло озадаченное выражение. Арен понял, что задал глупый вопрос. Фен и Киль переглянулись. Внезапно Арена осенило.

— Значит, они никогда меня не разыскивали? Они разыскивали тебя?

Лицо Гаррика смягчилось и погрустнело, он понурился.

— Да, — кивнул он. — Вот ты и сообразил.

Он собирался сказать что-то еще, но только обреченно вздохнул. Любые слова только ухудшили бы положение, поэтому он развернулся и зашагал вниз по залитому луной склону.

— Оставь его, — попросил Киль. — У него тоже горе. Пойдем со мной, я отвечу на все твои вопросы.

Арен отмахнулся, но Киль настоял на своем, и Арен пошел рядом с ним. Напряжение ослабло. Арену больше не хотелось ничего выпытывать у Гаррика.

— Отойдем, — сказал Киль, положив ладонь Арену на спину. — А вы ступайте дальше. Фен найдет место для привала. Нам нужно время, чтобы восстановиться после снадобья Вики, если оно подействует так же, как в прошлый раз.

Кейду не хотелось покидать друга, но Вика повела его за собой. Скирда устремилась за ними по пятам. Фен и Граб двинулись следом, оставив Киля и Арена одних на унылом склоне.

Арен поднял взгляд на Лиссу, чей мягкий свет едва проникал в его заплывший глаз. Лицо горело огнем, шею ломило, но Арен чувствовал себя куда лучше, нежели час назад. Он постоял за себя, выдержал побои и снова поднялся на ноги. Сегодня отошел в небытие тот мальчишка, которого стращали братья Соры в переулках Шол-Пойнта. Это Гаррик сбился с пути, а не Арен. С этим осознанием не сравнится никакая боль.