О черни, Путевые заметки - Карел Чапек

У этих гор была странная строгая форма. Я решил встать пораньше и рассмотреть их, когда рассветет.

Я действительно встал очень рано; судя по времени и по карте, мы находились где-то в горах, но под алой полоской зари я увидел лишь голую гладь, коричневую и тяжелую; это было как море или фата-моргана.

Я решил, что я брежу: подобной равнины я в жизни не видел; я снова уснул, а когда опять проснулся и посмотрел в окно, понял, что это не бред, а другая земля, и имя ей - Африка.

Не знаю, как это выразить: там есть зеленый тон, но он другой, чем у нас, он темный и серый. Есть там коричневые краски, но не такие, как у нас: это не цвет пашни, а цвет камней и праха. Есть красные скалы, но что-то горестное в их красном цвете. И есть там горы, только сложены они не из минералов, а из вывороченной земли и валунов. Валуны эти не вырастают из земли, а словно нападали сверху. Называются эти горы Сиерра де Гвадаррама; бог, их создавший, наверное, был страшно силен, иначе разве мог бы он нагромоздить здесь столько камня? Среди валунов растут темно-зеленые летние дубки, а дальше уже почти ничего не растет, только тимьян да терновник. Огромный дикий край, высохший, как пустыня, таинственный, как Синай; трудно выразить это словами: тут другой континент, тут - не Европа. Он строже, он грозней, чем Европа; он старше Европы.

Дикость пейзажа здесь не унылая - она торжественная и дивная, суровая и взволнованная. Одетые в черное люди, черные козы и свиньи на знойном коричневом фоне. Тяжелая, дочерна прокопченная жизнь среди раскаленных камней.

Вон те голые валуны -это речка, вот эти голые камни - равнина, а эти голые стены из камня - кастильское пуэбло. Четырехугольная башня, а вокруг - стена: это скорее крепость, а не деревня. Она срослась с этой каменной почвой, как старые замки срастаются со скалой, на которой стоят. Домики жмутся друг к другу, словно ждут нападения, из середины их вверх вырывается башня, как донжон замка. Вот вам испанская деревня. Жилища людей слились с землею из камня.

А на буром каменном склоне, как чудо: исчерназеленые сады, аллеи черных кипарисов, дремучий темный парк; огромный сухой и гордый куб, ощетинившийся четырьмя башнями, монументальное одиночество, жилище отшельника, надменно глядящее тысячью окон - Эль Эскориал. Монастырь испанских королей. Замок скорби и гордости, вознесшийся над иссохшей землей, объеденной покорными ослами.

ПУЭРТА ДЕЛЬ СОЛЬ

Я, конечно, знаю, что вместо всего этого мне следовало бы заняться описанием многих других вещей, например, истории Мадрида, вида на Мансанарес, садов в Буэн Ретиро, королевского дворца с алыми гвардейцами и целой оравой горластых и красивых ребятишек во дворе, ряда соборов и музеев и прочих достопримечательностей. Если вас это интересует, прочтите об этом в другом месте, я же могу предложить вам только Пуэрта дель Соль, ну и из личной симпатии добавить Calle de Alcala и Calle Mayor[улицу Алькала и улицу Майор (исп.).], a заодно и теплый вечер с пестрой мадридской толпой...

Есть на свете священные места, есть на свете прекраснейшие улицы, очарованье которых не постигается разумом, в нем что-то таинственное, мистическое.

Это - Каннбьер в Марселе, Рамбла в Барселоне и это Алькала в Мадриде. Если вынуть их из окружающей обстановки, выварить, лишить собственной жизни и того особого, присущего только им духа, а потом поместить где-нибудь в другом месте, - вы, наверное, не найдете в них ничего замечательного; "Ну, что ж, - скажете вы,-вполне красивая и широкая улица, и что из того?" Что из того, маловеры? Вы разве не видите, что эта площадь-знаменитая, да что я говорю,- достославная Пуэрта дель Соль - Ворота Солнца - центр мира и пуп Мадрида? Не видите, как выступает здесь вон этот патер - самый достойный и самый осанистый из всех патеров мира, опоясанный свернутым плащом, как солдат скаткой? А вон стоит испанский идальго, переодетый жандармом, в лакированной шляпе, отогнутой на затылке; а еще кабальеро, по меньшей мере маркиз, с орлиным носом и мощным голосом крестоносца, выкрикивает "Эль Со-о-оль" и другие названья газет; этот вот конкистадор, опершись на метлу, с неизъяснимой грацией представляет какую-то пантомиму, должно быть, Метение Улиц. Нет, действительно - это красивые люди: суховатые, смуглые крестьяне с Сиерры, привозящие на ослах зелень и арбузы; красные, синие, зеленые мундиры- их хватило бы на дюжину театральных постановок; limpiabotas[чистильщики сапог (исп.).] со своими ящиками...

Но подождите, это особая глава, и называется она - чистка сапог. Чистка сапог - народный испанский промысел, точнее сказать - народный испанский танец или обряд. В другом месте, например в Неаполе, такой чистильщик кидается на ваш ботинок с яростью и начинает скрести его щеткой, как будто хочет продемонстрировать физический опыт получения тепла или электричества трением. Испанская чистка сапог - это танец, и в нем, как в сиамских танцах, участвуют одни руки. Танцор опускается перед вами на колени, как бы желая показать этим, что танец будет исполняться в вашу честь, изысканноизящным жестом подворачивает вам штанину, грациозно промазывает вверенный ему ботинок какой-то благовонной мазью, после чего впадает в настоящий экстаз: подкидывает щетку, подхватывает щетку, лихо пристукивая, перебрасывает щетку из руки в руку, почтительно и угодливо касаясь ею вашего ботинка.

Смысл этого танца ясен: он выражает почитание; вы благородный гранд, принимающий рыцарские знаки почтения от пажа - и по всему телу от ног разливается у вас приятное чувство необыкновенного величия, за что, конечно, не жаль отдать чистильщику причитающиеся ему полпесеты.

- Oiga, camarero, una copita de Fundador[Эй, официант, стаканчик фундадора (исп.).]. Слушайте, caballeros[кабальеро (исп.).], мне тут нравится; столько народу, такой шум, - но не гомон, - приветливая галантность, на всем такая прелесть своеобразия; все тут кавалеры: вон тот оборвыш и guardia[гвардеец (исп.).], я и вот этот подметальщик улиц - все мы тут благородные, итак, да здравствует южное равенство! Madrilenas![Жительницы Мадрида (исп.). ] Красивые женщины с резко очерченным носом, черные мантильи, черные глазищи - какая стать в ваших полузакутанных фигурах, senoritas[девицы (исп.).] с черноглазыми маменьками, матери и их похожие на кукол ninos[ дети (исп.). ] с аккуратными круглыми головенками, отцы, не стыдящиеся своей любви к детям, бабушки с четками, добряки с разбойничьими физиономиями, господа, просящие милостыню, господа с золотыми зубами, господа уличные продавцы газет сплошь кабальеро, четкая звонкая толпа, где веселятся и лодырничают в добродушном аллегро.

А потом наступает вечер, воздух прогрет и до остроты ясен, и весь Мадрид, кто только на ногах, выходит на прогулку, волны людей, теснясь, текут от Калле Майор по Калле де Алькала; кабальеро в мундирах, кабальеро в штатском, в сомбреро и в кепках, девушки всех поименований, то есть madamisolas, doncellas[барышни (исп.).] у muchachas, senoritasy mozas[девушки (исп.).], ychulas[молодые женщины из народа (исп.).]madamas у senoras[благородные дамы (исп.).]duenas[матроны, дуэньи (исп.).]duenazas[старые ворчливые дуэньи, старые депы (исп.).] duenisimas[старые властные женщины (исп.).]hijas, chicas, chiquitas у chiquirriticas[девочки, девчонки, девчурки (исп.).]черные очи под черной мантильей, красные губы, красные ногти, искоса брошенный жгуче-черный взгляд, - что за шикарное место для гулянья, праздник, длящийся всю неделю, манифестация страсти и флирта, цветник глаз, аллея неиссякаемых любовных чар.

Каннбьер, Рамбла, Алкала - самые прекрасные улицы мира; они до краев наполнены жизнью, как чаша вином.

Что же касается самого Толедо, то не знаю, право, с чего начать: с древних римлян, или с мавров, или с католических королей; но поскольку Толедо - город средневековый, начну с того, с чего действительно начинается средневековый город: с ворот. Есть там, например, ворота, которые называются Бисагра нуева, немного в терезианском стиле, с габсбургским двуглавым орлом, размером больше живого; глядя на них, кажется, что приведут они в наш Терезин[Терезин, Иозефов - крепости в Чехии, построенные австрийским императором Иосифом II в 1780 и 1787 годах.] или Иозефов, но, вопреки всем ожиданиям, они сливаются с кварталом, носящим имя Аррабал, и вид его вполне соответствует его названию. Тут вы оказываетесь перед другими воротами, которые называются Ворота Солнца и выглядят так, будто вы очутились в Багдаде. Однако эта мавританская калитка выводит вас на улицы самого что ни на есть католического города, где через каждые два здания собор с окровавленным Христом и экстатическими ретабло Греко[Греко-Эль Греко (Доменико Теотокопули) (1541-1614) - знаменитый испанский живописец. Грек по происхождению, долгое время жил в Толедо. Живопись Греко, особенно его религиозные картины, проникнуты мистицизмом, близким к искусству средневековья.].

И бредете вы по извилистым арабским уличкам, сквозь решетки заглядываете в мавританские дворики, которые называются patios и которые выложены толедской майоликой, сторонитесь, когда проходят ослы.