#заяц_прозаек - Лариса Валентиновна Кириллина

— А ты что без меня делала? — спросил Костя как бы между прочим.

— Со скуки помирала, — ответила Таня. — Приходили Катя с Леной — соседские внучки, знаешь их?

— И чем вы занимались?

— В магазин играли, — ответила Таня и закатила глаза, показывая, что она о них думает. Ну не будет же она рассказывать Косте, что все было не так уж плохо и ей даже понравилось играть с девчонками! Этого преступления он может ей и не простить.

Костик фыркнул.

— Тоже мне занятие! Детский сад, штаны на лямках. А еще что делали?

— А еще мы в «чепуху» играли! Знаешь: пишут ответы на вопросы по очереди и заворачивают бумажку, иногда очень весело выходит! Потом мы песни переделывали — вот умора!

Таня завела:

«Жил отважный старикан,

волосатый грубиян,

Назывался просто он — Валерьян…»

тут она взглянула на Костика — и осеклась. Тот сидел с очень сердитым видом, глаза его сверкали.

— Смотрю, тебе было без меня очень даже неплохо! Веселилась, совсем не скучала. Может, мне и завтра не приходить? — произнес он каким-то противным незнакомым голосом.

— Костик, ты чего? — просительно сказала Таня и погладила его по руке. — Да сдались мне эти девчонки — плюнуть и растереть. Пусть вообще больше никогда не приходят! Видеть их не желаю! Так бабуле и скажу!

Костик что-то буркнул в ответ, но видно было, что он смягчился. Таня замолчала: дождь продолжал нашептывать свои малопонятные истории. Ее вдруг больно пронзила мысль, что уже последняя неделя августа. Скоро конец их летней вольнице. Больше всего Таня ненавидела осень. Во-первых, осенью начиналась школа. Будь Танина воля, она бы давно уже подложила взрывные заряды во все школьные здания города и 31 августа нажала кнопку. Всё бы взлетело на воздух: вот было бы здорово! Дети наконец получили долгожданную свободу от этой скуки: бесконечных гипотенуз, меридианов, молей, джоулей, местоимений, окончаний и ямбов с анафорами. Все то, чему учили в школе, казалось Татьяне мертвым, бессмысленным и бесполезным. Еще и длилась учеба так невыносимо долго! Каждое школьное утро Таня садилась за парту, медленно доставала тетрадки, пенал, учебники и думала, как же несправедливо терять здесь время зря, будто она отбывает наказание в местах не столь отдаленных за то, чего не совершала. И срок ее никак не заканчивается. Ведь впереди еще нескончаемая зима: темная, грязная, серая и холодная. И никакой новый год не исправит ситуацию. Таня была уверена: вся зима должна быть одними большими каникулами, чтобы можно было, пока холодно, залезть под шерстяное одеяло с книжкой и чашкой чая и как-то пережить это невыносимое время года. Вот это ощущение, что весна никогда не придет, но как раз тогда, когда положение казалось особо безнадежным, вдруг начиналась капель, птицы распевали громко и задорно, солнце светило по-особому, дул весенний ветер, который ни с чем не спутаешь. Таня нетерпеливо выглядывала в окно: когда же, когда стает снег, появится первая зелень. Когда приблизится то, чего она так долго ждет: смеющееся, щедрое, всепрощающее лето. Когда она поедет к бабушке в деревню, где будет целыми днями носиться по лесам и плавать в речке, а главное — будет вместе с Костиком. Никто ей не нужен, кроме него. Она безумно по нему скучала весь год; единственное, что помогало ей переносить школьную неволю — воспоминания об их инопланетных приключениях.

Таня смотрела на Костика: ей казалось, что она слышит его мысли, словно она с ним — одно целое. Почему она должна с ним расставаться? Это ужасно несправедливо. Ей хотелось вцепиться в него, каким-то чудесным образом сохранить его рядом с собой и никогда не отпускать. Она придвинулась к нему ближе, не понимая зачем: может быть, впиться зубами и ногтями в золотистую кожу, покрытую светлым пушком? Но вместо этого — нежно погладила его по щеке, провела по коротким волосам, а потом, почти не осознавая, прикоснулась губами к виску, к щеке, к углу рта… Костик вспыхнул.

— Ты чего? — произнес он сдавленно.

Таня молчала.

— Какая ты сегодня странная, — сказал Костя.

Тане хотелось сказать, что она не хочет с ним расставаться, уезжать в город, что она не знает, как задержать, продлить эти волшебные летние дни. Что она злится на него, поскольку он выглядит таким равнодушным и совсем не грустит по поводу разлуки, а вместе с тем ей томительно грустно, горько, тревожно, ведь он самый близкий ей человек, ее вторая половинка, и она дико боится потерять его. Но она не знала, как все это выразить словами — слишком много чувств распирало ей грудь. Поэтому она и попыталась обойтись поцелуями. Но получилось тоже не слишком понятно. И девочка совсем пала духом, нахохлилась, как вымокший воробышек.

— Пойдем, я провожу тебя домой, — Костик не смотрел на нее, ему, наверное, тоже было не по себе.

— Но ты же придешь завтра? — Таня в отчаянии повернула его к себе и заглянула в глаза.

— Конечно, приду, а как же! ну ты даешь, Таньча, — слишком бодро заверил ее Костик.

Но назавтра он не пришел. Не появился он и следующим летом. Таня страдала молча: ведь никому нельзя было рассказать о своей потере, не у кого было спросить, куда он пропал. Семья Костика словно растворилась в воздухе. Хуже лета у Тани не было: она впервые как праздника ждала осень. Тенью бродила Татьяна по лесам и берегу реки, где они столько веселых часов провели вместе. Она перестала улыбаться, все время молчала и не отвечала на расспросы встревоженных родителей. Ей было не мило все, что прежде так радовало и восхищало: и яркая зелень деревьев, и солнечные блики на поверхности реки, и теплый песок под босыми ногами. И за яблоками она не пошла в Костин сад, когда пришло их время: слишком сильно бы они напоминали ей своей сладостью о горечи утраты. Тоска все больнее сжимала ей сердце. Она даже не старалась отвлечься: очевидно было, что это бесполезно. Никто не мог заменить Костика. Однажды Танюша так засмотрелась на светлое пятно в реке (а вдруг? а вдруг это он? вдруг он плывет к ней с другого берега, преодолевая сопротивление течения?), что поскользнулась и кубарем полетела вниз. Содранную кожу на боку сильно саднило, она расцарапала в кровь ладони, пытаясь схватиться за траву, но Таня начала хохотать и никак не могла остановиться: это было так нелепо и комично. «Вот и слетала Танюха на Марс по-настоящему! Не вверх, так вниз!» —