Тень Луны - Игорь Сыченко

— Нет, почему же? Всё, что сказали, правда. Все объекты под усиленной охраной. Чуть ли не на военном положении. Я имел в виду расследование. Боюсь оно полностью под контролем кого-то с другой стороны. Самое неприятное, что я не могу понять, куда всё это идёт. И ещё одно, Кэтти. Это связано с моим приездом сюда.

— Что? — она остановилась, и Саша тоже.

— Звонок в одну из редакций газет был совершён с твоего телефона. Звонивший сказал, что был убит Джулио и каким способом тоже.

— Вчера ты об это не сказал.

— Я не хотел вчера об этом говорить.

— Понимаю… — кивнула Кэтрин. — Что ты выяснил?

— Не было звонка, но я почти уверен, что это был Макс.

— Теоретически, это мог быть кто угодно, кто умеет навыки хакера, но информация, наверняка, от Макса. Но причём тут мой телефон?

— Понятия не имею. Это опять же из разряда небольших загадок: зачем убирать Соруса и Джулио, когда по факту уже поздно.

— Дискриминация.

— Тогда проще было убрать их чуть пораньше.

— Верно, — Кэтрин задумалась, и Саша не стал больше ничего говорить, пока она молчала. — Вообще всё, что происходит, не может не пугать.

— Дело не только в нас? — догадался Александр.

— Да, не только.

— Я помню, что произошло в Эс-Каллуме. Это не кончилось?

— Родители стали замечать за мной некоторые странности. Отец говорит, что у меня изменился биофон, и чтобы я сходила к врачу.

— Но ты уже проходила обследование…

— Да, это так. Но то, что не обнаружили, не значит, что этого нет. Мои чувства обострились, я стала видеть то, чего раньше не было. И папа говорит, что что-то не так. Меня это пугает. Я не только вижу, но и чувствую чем-то внутренним, я стала слишком остро ощущать, не только касаясь, но и на расстоянии, — она остановилась и спустя мгновение смущённо добавила: — Чувствую даже твои мысли.

Саша не на шутку был взволнован: одно дело простое увеличение уровня, но совсем иное, когда человек сталкивается с чем-то новым, неизвестным.

— Твой отец псионик?

— Да, от него мне передалось, а мама — нет. А что?

— Значит, он разбирается. К нему нужно прислушаться.

— Я не хочу, чтобы это стало известно. Я думаю, что справлюсь сама. Представляешь, что будет, если всё всплывёт? Я не сказала об этом отцу, не хочу его волновать.

— У каждого из нас есть предел. Ты уверена, что справишься?

— Сложный вопрос, — она пожала плечами, и они пошли дальше. — Как-то Эндрю мне сказал, что я бегу от реальности. Может быть, где-то в глубине души это так и есть, но я не осознаю этого. Что ты думаешь?

— Нужно поступать так, как считаешь нужным.

— Значит, ты со мной согласен.

— Да, — ответил он, прислушиваясь к внутреннему голосу: тот говорил, что нельзя выносить такой вопрос на суд общественности

— А ничего, что ты мне рассказал о расследовании? — переменила Кейт тему.

— Не имеет значения. Если наше участие всплывёт, то всё мы пойдём под трибунал.

— И Корышев? Я так понимаю, он официально ведёт расследование. Он со мной говорил.

— И он в том числе.

— Надеюсь, всё обойдётся, — пошептала Кэтрин и добавила. — Если я смогу вам помочь, обращайтесь.

— Ты слышала что-нибудь о Михаиле Сиинове? — спросил Саша.

— Он учёный?

— Да.

— Да, знаю. Кажется, у него недавно вышла работа. Он очень нелестно отзывался о работах с информационной матрицей, но лично с ним я не знакома. Мы приверженцы разных учений. А что? — спросила Кэтрин, и Саша почувствовал, как она насторожилась.

— Он возглавляет научную группу, которая прибыла на ПИЦ после нападения.

— Хочешь знать, что от него можно ожидать?

— Да, хотелось бы.

— Ничего не могу сказать, но… подожди! А зачем он там? — задумалась она, а затем ответила. — Ну конечно! Его как ведущего специалиста РАН пригласили помочь, ему это на руку. Он всегда не любил информатистов, но хочет использовать ситуацию в свою пользу, извлечь всё и попытаться доказать, что всё наше учение ложь.

— Может быть, ты преувеличиваешь.

— О, Алекс, — Кэтрин чуть ли не воскликнула, — люди очень часто идут на то, чтобы доказать свою правоту и ни перед чем не останавливаются. В истории немало случаев фальсификаций и даже открытого шантажа. А как ещё противник учения об информационном поле мог оказаться в нашей святыне. Сергей Дмитриевич говорил об этом.

— Не стоит сгущать краски, всё может быть гораздо проще. Я видел не только теорию, но и практику, поэтому думаю, у него нет шансов доказать обратное, — попытался успокоить её Александр, но девушка посмотрела на него и скептически ответила:

— Всё можно трактовать так, как захочется.

— Расскажи мне, нам было бы легче определиться и понять его.

— Хочешь, чтобы я прочитала одну из лекций? — улыбнулась она.

— Я непротив, — улыбнулся Саша.

— Это сторонники так называемого пространственного подхода. Даже сейчас, когда мы занимаемся проблемой телепортации и успешно, насколько можно судить, решаем задачи, теория информационного поля признаётся далеко не всеми, поэтому она не преподаётся в университетах. А многие считают, что это ложное учение. Ты знаешь что-нибудь о смене парадигм?

— Нет.

— Когда накапливается множество фактов, которые не укладываются в одну теорию, возникает новая, которая эти факты объясняет. Конечно, в ней много проблем и неточностей, но со временем, если эта теория верна, она развивается и таких белых пятен становится меньше. Тогда возникает период борьбы двух парадигм. Старая просто отмирает или используется как частный случай новой. Так произошло с появлением теории относительности, где классическая теория стала частным случаем. Но у нас с ними немного сложнее. Возникло две теории структуры Вселенной: пространственная и информационная. Они считают первичным пространство (поэтому мы их называем пространственниками), а мы — информацию, как изначальную идею, которая и сформировала нашу Вселенную.

— Насколько я знаю из школьного курса, пространство создаётся материей.

— Да, куда приходит материя, там появляется пространство, но один вопрос: а почему так? Они не могут на этот вопрос ответить, а мы можем.

— Видимо, у них тоже есть свои козыри, раз они держатся, ведь, если появилась более полная теория, то другая автоматически становится устаревшей.

— Я не знаю, какие у них козыри, — безразлично ответила Кэтрин. — Может быть, и есть, но переубедить людей очень трудно. Вообще учёные люди верующие, — сказала девушка и пояснила. — Полуобразованность создала миф об обратном. Так вот, теория — это наша вера, Алекс. Люди с «устаревшей» парадигмой не переубеждаются. Практически никогда! В основном числе своём они просто уходят в прошлое, вымирают, но до этого борются за свою правду. А она, как известно, у каждого своя.