Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мрачная снаружи, готическая церковь с прекрасными витражами внутри, оказалась заперта, побродили по кладбищу и повернули обратно. Магазины уже открылись, солнце припекает, и нет спасения от запахов трущоб и рыбного рынка.
– Все это преодолимо, – говорит Роман, – закрой нос платком.
Он, как всегда, полон энергии. Командировка для него, и к тому же не длительная, это отрыв от рутины конструкторского бюро.
– Надо дойти до магазина Умара, – говорит задорно Рома. – Он мой приятель, всегда что-то интересное оставляет. Я звонил ему, ведь надо привезти подарки секретаршам и сотрудникам. Можно взять такси, но время есть, пошли пешком.
Шли быстро, мимо пролетели: Колаба, старый университет и поле для крикета, фонтан Флора, потом свернули на улицу с попугаями. Птицы по-прежнему сидели стаями на проводах. Улица кончилась небольшой площадью, облепленной по периметру торговцами. Мужчины прошли немного вперед, а Лиза задержалась около прилавка, и, когда она уже собралась переходить дорогу, чтобы их догнать, от толпы отделился высокий худой индиец. Он пошатнулся прямо перед ней, Лиза, испугавшись, отпрянула назад; мужчина выпучил глаза, качнулся – и упал поперек тротуара. Струйка крови запеклась на его губах, увидев, что он недвижим уже несколько секунд, Лиза просто остолбенела и закрыла лицо руками.
– Иди, не задерживай толпу! – кричал ей Рома.
– Готов, – сказал подошедший к ней Геныч и взял Лизу под руку.
Толпа продолжала свое движение, но кто-то все же позвал полицейского, и тело оттащили в сторону.
– Лиза, приди в себя, – увещевал ее Роман, – хорошо, что ты еще не видела, как люди с поезда падают.
– Это дурной знак, – ответила Лиза.
– Пошли, пошли, – старался подбодрить Геныч, – вон там, у сгоревшей в прошлом году синагоги свернем и уже два шага до магазина.
Их встретили на улице зазывалы, проводили в длинный, как трамвай, магазин, и все уселись вдоль прилавка.
– Мужчинам пиво, а даме чай-масала, – скомандовал Роман. И пошутил: – Конечно, лучше виски для успокоения после нервного срыва, но это позже.
И тотчас два помощника, которые тоже понимали по-русски, кинулись выполнять указание. Владелец, упитанный и очень деликатный мужчина среднего возраста, вываливал на прилавок ассортимент согласно пожеланиям покупателей. Для Романа целую коробку маленьких серебряных подвесок, изображающих животных, для Лизы бусы и браслеты из китайского жемчуга разной формы и оттенков, а Геныч сконцентрировался на поделках из дерева и верблюжьей кости. Все недорого, а сколько радости, и хотя уже все упаковано, вещизм или, как говорят интеллигентные люди, консьюмеризм, не знает границ. Лиза взяла себе и Светке бусы, а Федору деревянного двугорбого верблюда. Не удержалась и прикупила еще одного слоника из кости, хотя всяких слоников на ее комоде и так не счесть, и каменные, и костяные, и из разных пород дерева. Она уже всем им дала имена, индийские, конечно, и все эти имена реальны и взяты из цеховой жизни. А самого красивого слона зовут Вихан. «Надо еще не забыть про заказанное у гостиничного ювелира кольцо для Светки», – подумала Лиза.
Прощальный ужин накрыли в ресторане. А после по традиции собрались у Геныча. Настроение приподнято-напряженное. Здесь остается совсем немного людей, но и они скоро уедут.
– Суреш все-таки молодец, – говорит Роман, теребя в руках кривой индийский нож, – купил мне на барахолке нож кукри. Какая красота! Не поддельный, а настоящий, старинный – дамасская сталь. Они его называют «Крыло сокола». И относительно недорого. Он умеет торговаться.
– Узор клинка и вправду как дамасская сталь, – говорит Геныч, – но не факт, что старинный.
– Ну, ты что, – возражает Рома, – видишь ручка у него костяная, совсем старая и даже грязная.
Командировочная жизнь – это особая грань бытия. Поэтому все немного нервничают, представляя, что на неопределенное время им придется погрузиться в уклад семейной жизни. Даже Леня смотрит прозрачными глазами, он теперь уже бывший ботаник, познал здесь свободу. И как он теперь вернется к своей маме?
Всем немного грустно, так или иначе целый год жизни. А что будет дальше, никто не знает – может Север, может Юг. Гриша хочет пожить дома пару лет, в его в новой семье родилась дочка, а Геныч обещал своей женщине официально оформить отношения по приезде. Ближе к полуночи Рому прорывает, чуть не забыл, ведь надо же спеть. И снова через стены и перекрытия разносится: «По полю танки грохотали».
– “Incredible India”, – говорит Роман с грустью, когда Лиза собирается уходить.
– Что правда, то правда, – улыбается Лиза, – даже больше, чем удивительная.
Незабываемая, Индия, которая подарила ей красивую любовь, и такой у нее больше никогда не будет в жизни.
Сердцу не прикажешь
В этот день Вихан пришел почти на рассвете. В белой форме с погонами лейтенант-коммандера. Последнее свидание, подумала Лиза, сейчас он ее проводит и вернется на службу. А что дальше? Куда он будет прибегать, вернувшись с моря? Рашми в Лондоне, и она его не простит, а Лиза-Чандрани в Петербурге и, наверное, скоро все забудет.
– Чандрани, – он переступил через Лизины чемоданы, подошел и взял ее за руки, – ты самая прекрасная в мире женщина.
Рассвет, занимаясь, проникал косыми лучами в комнату. Горело бра над кроватью, пахло кофе, который Лиза пила с утра. Кругом была разбросана лишняя упаковка, пустые бутылки из-под воды, кое-какие предметы, оставленные горничным в подарок. Комната стала тусклой и неуютной, прежней хозяйки уже почти не чувствовалось, и вместе с ней эту временную обитель покидали ее мечты и переживания, беспечный смех, горькие слезы и вдохновение любви, прежде царящее в атмосфере, – все было запаковано вместе с вещами в чемоданы. Необитаемость даже стушевала викторианский стиль.
Лиза отстранила своего любовника. Раньше ей казалось, что он умен, рассудителен и всегда выше мелочной суеты, теперь же она думала, что в нем слишком много индийской покорности и смирения перед традициями. Ему уже тридцать два. Умный и смелый. Пережил этот ужасный пожар на корабле. Но стал ли он человеком, на которого можно положиться?
Вихан не уговаривал ее остаться.
– Я ищу работу за границей, – сказал он, – есть даже предложение из Гамбурга. Осталось меньше года моей службы, и у нас будет свой дом.
– Я уже забыла, что такое дом, – Лиза задумалась, губы задрожали, – пять
