Серая Чума; Война колдунов. Вторжение; Война колдунов. Штурм цитадели - Александр Рудазов

— Такое часто бывает, — сонливо поделилась она. — Я полно таких дел провела — проститутка подсыплет клиенту клофелин, обчистит его и смоется… А он даже имени ее не знает…

— Хабова мать, подруга, а у меня тоже раз такое было! — возмущенно вспомнил Логмир. — Познакомился там с одной, она мне — люблю тебя, любимый! Глотни винца, милый, и я твоя! Я, дурак такой, глотнул, перед глазами все поплыло… Наутро просыпаюсь — ни девки той, ни кошеля с серебром, ни кольца с брильянтом! А я его и так собирался ей подарить! Хорошо хоть, Рарога с Флеймом не тронула — знала, гадина, что я ее тогда точно разыщу и в стенку замурую!

Прошло несколько часов. Индрака на козлах сменил Логмир, мгновенно начавший орать на бедных лошадей и размахивать кнутом. Дэвкаци еле слышно похрапывал внутри, Ванесса и принцесса — тоже. Первая использовала вместо подушки широченный бицепс Индрака, вторая — саму Ванессу. Ученица шумерского мага некоторое время штудировала конспекты по анимагии, метаморфизму и телепортации, но в конце концов утомилась и задремала, подложив под голову заросшую волосами ручищу дэвкаци.

Только Моав не спала и глядела в окно. Оттуда ее ел глазами суровый паладин, скачущий вровень с каретой. Колдунья не выдержала и послала ему воздушный поцелуй, ехидно улыбаясь. Лод Гвэйдеон едва не шарахнулся с седла — такое возмущение отобразилось у него на лице.

Время от времени Логмир оставлял в покое кнут и начинал тренькать на чираде, предусмотрительно прихваченной в дорогу. Он складывал новую песню — на ларийском языке. Скоро ведь уже корчма. А где же еще похвастаться боевыми подвигами, как не в корчме? А хвастаться лучше всего песней. Но увы — ларийцев, понимающих чрехверский, ишкримский, кай-хемеальский или геремиадский, можно пересчитать по пальцам. А весь репертуар Двурукого звучал на этих четырех языках.

Неожиданно лошади начали замедлять ход. На мордах у них выступила пена, в глазах отразился животный ужас. Логмир вскочил, топнул, заорал, но они не желали ехать. Впереди, в вечернем сумраке, неподвижно стоял человек. Невысокий, сутулый, с очень светлыми, почти белыми глазами.

Как и у большинства серых.

— Урриш Проводник… — прошептала Моав, выглядывая из окна. — Все, мы пропали…

Глава 17

Вот тут-то и произойдет землетрясение в Нурланде.

Первое, что сделал Креол, открыв глаза, — начал злобно ругаться. Во-первых, Хубаксис дрых прямо у хозяина на лице. Во-вторых, во сне у архимага украли одну из деталей одежды — самого интимного свойства, с вышитой буквой «К». Кто сумел такое проделать, и какому идиоту это понадобилось — Креол так и не додумался. Даже Хубаксис еще не настолько сдурел, чтобы воровать у кого бы то ни было нижнее белье.

Поразмыслив, Креол решил списать этот загадочный факт на стихийный магический выброс. Вблизи сильных источников магии порой происходят самые разные необъяснимые странности — а Креол сам по себе был таким источником.

Шалаш, выстроенный Слугой за считанные секунды, был безжалостно уничтожен огненной вспышкой. Креол любил вместо утреннего кофе превратить что-нибудь в пепел. После утреннего перекуса он вновь взобрался в седло, и конь-зомби понес его дальше на восток.

Маг то и дело сверялся с обсидиановым шаром на макушке посоха. Душа Празо Кукловода снабдила артефакт информацией о расположении блокпостов серых и теперь советовала, как их лучше обогнуть. В черных глубинах сменялись изображения местности — словно кто-то быстро перелистывал фотоальбом.

Еще вчера Креол провел сеанс телепатии с Хубертом. То, что все живы, а принцесса благополучно освобождена, его порадовало. А вот то, что коцебу сильно поврежден, призрак Джорджа Лоутона изгнан, а к компании присоединилась серая колдунья, — наоборот. Он пытался установить связь с ученицей, но увы — та еще не овладела даже начатками телепатии, и у нее не было при себе переговорных артефактов. А на то, чтобы послать сигнал кому-то, лишенному таких способностей, не хватало сил уже у самого Креола — телепатия никогда не была его профилирующей дисциплиной. Он некоторое время разыскивал команду через обсидиановый шар, но тоже не добился успеха — не было точных координат, они все время двигались, да и расстояние оказалось довольно значительным.

Впрочем, неудача не слишком взволновала архимага — он вполне полагался на своих бойцов. Креол всегда считал — если кто-то не способен помочь себе сам, он вообще не заслуживает никакой помощи. Сам-то Креол никогда не ждал подарков от судьбы — нет, он выколачивал их из нее силой.

Сейчас маг скакал по свежевспаханному картофельному полю. Ларийцы очень активно выращивают картофель. Причем не только для еды, но и ради цветов. Садоводы даже выводят особые декоративные сорта.

То тут, то там на пашне виднелись аккуратные кучки, похожие на кротовьи. Из одной высунулась пара длиннющих усов, пошевелила ими, нюхая воздух, и скрылась. Ларийцы называют этих существ «летучими кротами», но к кротам они не имеют никакого отношения — это насекомые, родственные земным медведкам, только раз в десять крупнее. Зато летают действительно превосходно.

В свободной руке маг держал посох. Он сделал пасс, и в набалдашнике появилась жуткая искореженная физиономия. Она недовольно зашевелила губами, Креол что-то ответил — совершенно бесшумно, не издав ни звука. Они проговорили несколько минут и начали громко и радостно хохотать…

— Вот и осень наступила… — задумчиво произнес Креол, закончив разговор с уродливым стариком и спрятав посох.

— Ты что, хозяин, какая осень — весна! — вскинулся Хубаксис.

— Не перечь хозяину! — радостно схватил его маг. Он для того и ляпнул эту чушь, чтобы получить повод помучить раба. — Хозяин сказал — осень!

— Ой, хозяин, а ведь правда — осень! — завопил Хубаксис. — Вон — листья желтые падают, да и снег пошел! Это уже зима, значит, да?

— Где? — тупо завертел головой Креол.

Джинн тут же выпорхнул из его ладони и отлетел как можно дальше, вредоносно хихикая. Маг догадался, что его провели, и сердито насупился.

— Ничего, еще поймаю… — многозначительно пообещал он. — Ф-фух, ну и жара же сегодня… Надо бы чего-нибудь сделать…

Спустя десять минут он проскакал мимо хутора. Старики, сидящие на скамеечке у плетня и курящие длинные трубки, проводили его равнодушными взглядами. Один пожевал сморщенными губами и спросил:

— Это, часом, не Ортельки сынок проехал?

— Не-а… У Ортельки сынок повыше будет…

— Да, правда… — рассеянно согласился его собеседник.