Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

— Что так?

— Упустили делягу…

— Расскажи.

Титов поведал Сумцову о происшедшем. Ему позвонил начальник отдела СМЕРШ бригады капитан Антропов, распорядился:

— У выезда из Трайсмауэра (место дислокации части) надо встретить Ливчака. Он уезжает в Союз. Из отдела будут капитан Андрияненко и старшина Курзов.

— Перехватим — не уйдет, — ответил Титов.

Капитан Ливчак в батальоне командовал ротой, но в последнее время в связи с какой-то непонятной хворью находился в расположении бригады. Из Союза к нему приехала жена Анна Абрамовна Галкина — зубной врач. И вот по состоянию здоровья Ливчак уезжал из Австрии, а с ним и жена.

— Скоро, скоро уже придет конец проклятым фашистским людоедам! — как-то заявил Ливчак.

Командира роты Ливчака Израиля Израилевича, который называл себя Семеном Семеновичем — впрочем, обычно произносилась только фамилия, — Титов не любил. Разумеется, он ничем не выказывал своей антипатии к этому офицеру. Его лютая ненависть была понятна Титову. Правда, никто из близких Ливчака от немцев не пострадал. Однако сильно пострадала национальность.

Наши войска победно передвигались на Запад. Уже бойцы перестали задавать друг другу вопросы: «Сколько немцев ты убил?» Перестал упоминаться призыв: «Папа, убей немца!» В центральной печати одернули известного публициста Илью Эренбурга, призывавшего уничтожать немцев.

Политработники стали разъяснять красноармейцам и командирам, что мы воюем не против немецкого народа, а — нацизма.

В обычных разговорах людей встречается всякое. И критика существующих порядков, часто справедливая, и ошибки командования, неудовлетворенность тем или иным в нашей жизни. У Ливчака же всегда все было в полном порядке. Обычно он не говорил, а изрекал лозунги. Ни тени сомнения в происходящем вокруг у него никогда не возникало. «Что занадто — то нездраво», что чересчур, то нездорово, ненормально — говорят поляки. Ура-патриотизм Ливчака претил Титову. Возможно, что это была защитительная линия поведения офицера Ливчака. Наверно, он знал, что возле него может оказаться всевидящее око и всеслышащее ухо СМЕРШа. И привык лишнего, по его мнению, не говорить.

Взять в разработку Ливчака Титов не мог. Какие у него для этого были основания? Личная неприязнь не аргумент. И все же, Титов чувствовал нездоровое нутро Ливчака. Не ошибся. Уже в Австрии ортодоксальному Ливчаку каким-то образом удалось раздобыть более килограмма золотых вещей.

Контрразведчикам предстояло изъять золото у Ливчака, а как дальше поступить с ним, зависело от обстановки. Машину, в которой ехали Ливчак и его жена, остановили на выезде из населенного пункта. Осмотр чемоданов и машины ничего не дал. Золота при них не было.

— Потянули пустышку, — доложил Андрияненко начальнику отдела. — Замечу, что чета этих золотодержателей держалась невозмутимо.

— В посылках отправили они свое золото, — высказал предположение капитан Антропов.

Титов не раз задумывался о поведении Ливчака. Такого голыми руками не возьмешь. Хитер, расчетлив, а главным побудительным мотивом его была жадность. Если человек жаден, то это уже навсегда. Отвыкнуть от курения трудно, от наркотиков почти невозможно. А от жадности — совсем невозможно. Причем она в жадном человеке прогрессирует. К тому, что упустили Ливчака-Ловчака, Антропов отнесся спокойно.

К офицерам в Австрию из Союза стали приезжать жены. К капитану Антропову приехала его Татьяна с сыном, славным мальчишкой, восьми лет, по имени Славик. Николай Петрович Антропов обрел душевный покой.

Изменение политической обстановки, связанной с обострением противоречий между союзниками по антигитлеровской коалиции, выдвинуло перед органами СМЕРШ ряд совершенно новых задач на этом участке контрразведывательной деятельности. Бывшие союзники становились противниками, и их спецслужбы вели двойную игру. Под различными прикрытиями американские, британские и французские разведчики развернули пропагандистскую и вербовочную работу среди советских репатриантов перед их отправкой в Советский Союз. Некое «Бюро партизанских отрядов Франции» стало снабжать власовцев и тех, кто служил в немецкой армии, изменников Родине, аттестатами, удостоверениями, что они состояли в партизанских отрядах и боролись против немецких захватчиков. Только в одном Париже имелось 22 вербовочных пункта. «Двер» и «Секюрити Милитер» вели вербовочную работу по засылке своей агентуры к нам. Западные спецслужбы повели бешеную антисоветскую агитацию в лагерях репатриантов и склоняли их к отказу от возвращения в СССР, скрывали бывших карателей, пособников нацистов, их агентов.

Каратели… Под командованием и присмотром немецких офицеров в различных зондеркомандах и расстрельных командах (тайная полевая полиция) служили тысячи и тысячи бывших советских граждан всех национальностей. СМЕРШ, а затем пришедшие ему на смену органы государственной безопасности многие годы занимались поисками изменников Родине, предателей, карателей. В свое время СМЕРШем были разысканы подручные Яна Каминского, возглавлявшего «Русскую освободительную народную армию» его заместитель С.В. Мосин, начальник и комендант тюрьмы Г.М. Иванов-Иванин и Д.Ф. Агеев, каратели В.В. Кузин и П.Л. Морозов. Но вот «Тонька-пулеметчица», расстреливавшая людей из пулемета, исчезла, испарилась, будто бы ее и не было.

Ряд сотрудников немецких спецслужб был объявлен в розыск. Список № 1 МГБ СССР.

В поселке Локоть Брянской области (в то время Орловской области), получив санкцию германского командования, руководители Локотской волостной управы начали создавать добровольческие полицейские отряды в основном из числа бывших военнослужащих Красной Армии. В июне 1942 года, одновременно с преобразованием волостной управы в окружную, Бронислав Каминский (по отцу поляк, по матери немец) был по приказу генерал-полковника Шмидта назначен командующим созданной в пределах округа милиции на правах командира бригады и приступил к формированию так называемой «Русской освободительной народной армии» (РОНА). В конце 1942 года армия насчитывала 10 тысяч человек, сведенных в 13 батальонов, и имела на вооружении орудия, минометы и пулеметы. К середине 1943 года армия насчитывала 20 тысяч. РОНА использовалась исключительно для борьбы с партизанами. Лишь в период наступления Красной Армии ее подразделения совместно с частями немецкой и венгерской армий были задействованы в оборонительных боях. В Локте немцы оставили только небольшой гарнизон и несколько офицеров для связи, а сами ушли на восток. Тем не менее, они осуществляли малозаметный, но весьма эффективный контроль за территорией, прежде всего через Локотское отделение «Виддер» абверштелле-107, которое возглавлял майор Грюнбаум. «Виддер» находился в подчинении абвер- команды особого назначения в Орле (полковник Герлиц). Координировал деятельность всех немецких спецслужб, а помимо абвера здесь действовали также СД (оберштурмфюрер СС Генри Леляйт) и тайная полевая полиция ГФП, специальный штаб под кодовым названием «Корюк-532» при штабе 2-й танковой армии. Начальником отдела по борьбе с партизанами и подпольем в нем являлся капитан фон Крюгер.