Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Ей нравилось, как этот мужчина смотрел на нее, насколько открытым он стал. Даже его голос неуловимо изменился, появился оттенок трогательной заботы, исчезла легкая добрая ирония и настороженность.

«Попалась!»

Блаженство, нисходящее к легкой стадии дебилизма, тяжелая походка и едва заметная хромота, будто всю ночь пришлось заниматься конкуром, дополнялись отвратительным внешним видом: размазанная тушь, свежие синяки на самых видных местах, воронье гнездо на голове и прокусанная нижняя губа.

И паника.

Хорошо спрятанная, основательная, которая пришла надолго, а все потому, что теперь нет возможности отказаться от предложенных перемен.

Поездка в Лондон, внезапно, превратилась в цель.

Стоило любыми доступными средствами изолировать Сьюзан от Андридже, который, впрочем, свое получит.

И тут возникло целых два предлога, оба, разумеется, уважительные. Во-первых, если появилась возможность вернуть частично слух Сьюзан, то это будет самым замечательным событием для девочки, а во-вторых, можно будет навести справки на счет Сомерсбри и разведать обстановку на Графтон сквер 36.

К слову сказать, Керо тоже шел мрачнее тучи, но его ощущения шли от обратного. И были крайне схожи с тем, что переживала сейчас Аврора.

Они, вообще, были очень похожи.

Осознавать свою полную зависимость от одного человека, было сродни полной капитуляции и пожизненному рабству, добровольному и желанному. Все к тому шло. Долгий срок этого знакомства, ненормальное спокойствие редких встреч и пристальный, цепкий взгляд Керо, полный любопытства, и будто навсегда приставший к Авроре.

Кстати, выяснилась еще одна подробность свойственная Лоудверчу — зачастую даже во время поцелуя, он редко закрывал глаза, будто боялся, что все с ним происходит не наяву и женщина, которую он держал в объятиях, в любой момент исчезнет.

Теперь его легендарное самообладание оказалось фикцией, ну, или суперспособностью. За прошедшую ночь, Аврора убедилась, что стоит ей только прикоснуться к нему, поманить или еще как-то намекнуть, на то, что она его хочет, как Керо буквально с цепи срывался… Проверка была проведена дважды, для чистоты эксперимента.

Свершилось.

Это что же теперь получается? Ходить за ручку и зажиматься по углам. Спим вместе, едим вместе, по магазинам тоже вместе. Он ко мне переедет, или я к нему? Планы, планы, планы…

Стабильность, обыденность, притирки, быт. Прости, Господи…определенность! А это сама губительная вещь для страсти. Главное не спешить и не запихивать знакомство в несколько лет длинной, в рамки затертого определения любви.

Казалось, бы камень с души упал, когда оба убедились, что их чувства взаимны, но нет. Над Керо нависла мысль, о том, что непредсказуемая натура этой женщины возьмет верх и она переменит свое благорасположение к нему, в то время как Аврора, шла опустив плечи, под гнетом тайны своего истинного ремесла. Если Керо узнает кто она на самом деле…Ох!

Никто не будет любить безжалостную убийцу.

В этот момент его ладонь еще крепче сжала ее пальцы.

Они не заметили, как добрели до дома — уставшие, грязные, мрачные. Сейчас был тот самый момент, когда следовало нарушить молчание. Уж слишком все было объяснимо и предсказуемо. Она остановилась, как вкопанная, из-за чего резко дернулась рука Керо.

— Я думала, что между нами все изменится, когда мы сблизимся, — на удивлением ровным тоном сказала девушка и в ее голосе внезапно зазвучала глубина разочарования.

— Но? — спросил Керо мягко и печальной улыбкой, будто и здесь ей не удалось его ни чем удивить.

— Ты всегда был для меня некой идеей фикс, но в крайне приятном смысле. Мне нравились мои мысли о тебе и то, как украдкой случаются наши встречи. Не имея никаких вещественных подкреплений твоим словам, я всегда принимала их на веру. Технически…

— Технически, да? — снова кивнул он с неуловимо довольным видом.

— И потому я не могу уловить суть своих притязаний к тебе, — нельзя было высказать мысль более женскую чем эту.

— Ты не хочешь менять свою жизнь и опасаешься, что мы приедимся друг другу, едва коснемся быта, каждодневной суеты и дело дойдет до мелких ссор, претензий к противным привычкам и упрекам. Да, я опасаюсь ровно того же. Но за той страстью, что ты во мне будишь, я не могу рассмотреть ни одного довода в пользу каких-либо сомнений по поводу нового этапа наших отношений. Думаю, нам обоим хватит ума, не испортить друг другу жизнь, и уж тем более не превратить ее в рутину, учитывая что приходится расставаться с любимой работой, которая выбивает нас из сил. Пока мы разбираемся в своих чувствах, давай обратим внимание на проблему Сьюзан. Я более чем уверен, что это развеет твои мысли и они обретут ясность. Ты явно не приверженец плотного графика событий, который на тебя обрушился по возвращении домой. Полностью разделяю мнение, что каждую проблему нужно основательно обдумать, я не решать наскоком. Тут главное время, а его у нас сейчас предостаточно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Даром, что злополучная песня «Shimmy ya” сменилась на бархатистые композиции Мелоди Гардо, которые Аврора слушала невероятно редко, но всегда с упоением. Удивительно насколько мудро рассуждал Керо, буквально убаюкивая своим голосом. Аврора готова была уже раскачиваться из стороны в сторону, будто змея завороженная заклинателем, играющем на дудочке.

Промелькнула внезапная мысль о замужестве и она вздрогнула, потому что эта опция была явно не для нее, впрочем, как и полноценная семья. В свете событий, произошедших не так давно, стало совершенно очевидно, что смерть мамы стала для Сью большим ударом, чем для нее самой. Эту горькую правду Авроре только предстояло проглотить, но в конце концом, именно мама убеждала, что принимать себя стоит только в чистом виде, чтобы добиться гармонии. При этом она всегда отводила глаза и улыбалась будто с вызовом, чтобы перекрыть древний инстинкт, который матери никогда не смогут преодолеть по отношению к своим детям.

Эти легкие толчки во взрослую жизнь, к любимому делу, которое Аврора покрыла флером темной тайны, были нужны больше маме, чем ей самой, тем самым освобождая девушку от малейших угрызений совести. Эта версия для Авроры изначально была покрыта трещинами, которые она щедро закрывала деньгами.

И вот он итог путешествия к истинным потребностям — она отталкивала любого, кто мог привязать ее сердце на короткий поводок.

Прозвучавшие слова, казалось, ни чуть не удивили Керо. Хотя, и до этого Аврора не редко замечала, что он обладает невероятно спокойной натурой. Среди прочего, он почти никогда не спорил со ней, с интересом слушал все, что она говорю и самое поразительное, только этот человек, был доволен тем какая она есть, и не предпринял ни единой попытки исправить малейший недостаток, касался он речи, поведения или убеждений.

Чем Аврора могла ответить на подобный тихий психологический казус — только недоумением, которой тянуло за собой любопытство. Такая терпимость не могла быть наиграна, в противном случае ей придет конец в ближайшем будущем, потому что несколько лет их знакомства были достаточным сроком, чтобы любое негодование перелилось через край.

По возвращению домой, Аврора билась словно рыба выброшенная на сушу, внутренне протестуя, что с «любимым» делом пришлось распрощаться и возвращаться к сомнительным нормам.

Она в открытую едва не заявила Керо, что не хочет никакого развития в отношениях, а он снова спокоен, как удав и только знакомая легкая улыбка, сдобренная иронией, которая так нравилась ей и удивительно шла парню, была словно титановый нос ледокола, пробирающегося через вековые замерзшие глыбы моего трудного характера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Звонкий удар выпавшей из рук вилки привел обоих в чувство.

— Господь милосердный! — ахнула Кассандра, по привычке схватившись за спасительный фартук.

— Вы чего, подрались? — с усмешкой спросил Доба, не веря своим глазам.

Воспользовавшись моментом замешательства, Сью только и бросила вопросительный взгляд Керо, который короткой кивнул в ответ, после чего безмолвно произнес так чтобы только девушка прочла по губам: «Прости!»