Свита короля - Нора Сакавич

– Дело ваше, – сказал он. – Я, пожалуй, вздремну.

Возражений не последовало, поэтому он закрыл глаза и отключился. Через какое-то время он проснулся от того, что в палату вошла медсестра. Когда она принялась обрабатывать обожженную кожу на кистях и предплечьях, все обезболивающее словно перестало действовать. Натаниэль до скрежета стискивал зубы и боролся с желанием отпихнуть медсестру в сторону. Осмотрев швы, она удовлетворенно кивнула и пообещала, что чуть позже к нему заглянет доктор. Уходя, она плотно закрыла за собой дверь.

Заснуть уже не удалось – натянутые нервы испускали сигналы тревоги. Натаниэль попробовал пошевелить пальцами. Лола причинила ему невыносимую боль, но все же не покалечила. Может, боялась, что ошметки расплавленной кожи налипнут на спираль прикуривателя и это испортит ей веселье. По мимике медсестры Натаниэль понял, что с лицом дела обстоят гораздо хуже, но желания увидеть себя в зеркало пока не испытывал. Мысль об этом вызывала одновременно гнев и отвращение.

Пока второе не успело возобладать, он приподнял голову и сказал:

– Я хочу увидеться с командой.

– А я хочу кофе, – отозвался Браунинг. – Посидите тут без меня?

Таунс кивнул. Браунинг проверил карманы, убедился, что бумажник на месте, и вышел. Натаниэль подергал рукой в наручнике – проверить, как отреагирует Таунс. Агент не обратил на эту слабую попытку бунта никакого внимания и продолжил копаться в документах. Оба игнорировали друг друга до возвращения Браунинга. Тот спокойно выпил свой кофе, после взялся изучать стопку бумаг, отложенную в сторону напарником. Где-то через час он снова попытался наладить контакт с Натаниэлем:

– Созрел для сотрудничества?

– Я пока не вижу здесь своих товарищей, так что – нет, – сказал Натаниэль. Браунинг небрежно махнул рукой. Натаниэль снова подергал наручником. – Послушайте, это те люди, рядом с которыми я захотел остаться, хотя и знал, что это ненадолго. Они стали для меня важнее безопасности. Дайте мне с ними увидеться, и я отвечу на все ваши вопросы.

– Тебе лишь кажется, что ты хочешь их увидеть, – возразил Таунс. – Не забывай, им только что стало известно, кто ты такой на самом деле. Даю голову на отсечение, что после этого они не захотят иметь с тобой ничего общего.

Натаниэль открыл рот, потом снова закрыл и отвернулся. Лисы приняли туманное признание, которое выудил из него Аарон, но услышать рассказ о его ужасной семье – это одно, а столкнуться с ней в реальности – совсем другое. Не исключено, что по пути из Нью-Йорка Кевин рассказал им о связи между кланами Веснински и Морияма, и, стало быть, теперь они знают, какой опасности он их подверг, подписав контракт с Ваймаком.

Он обещал, что его родня не доставит проблем, но из-за него вся команда пострадала и лишилась шансов дойти до конца чемпионата. Наверное, они его ненавидят или боятся и, скорее всего, никогда не простят, однако Натаниэль не может расстаться с ними вот так. Вчера он не успел с ними попрощаться, а значит, должен сделать это сегодня – прежде чем федералы отправят его за решетку, где он даже солнечного света не увидит.

– По всей вероятности, – продолжал Таунс, – они уже возвращаются на юг. Мы по-быстрому всех допросили, и пока что нам от них больше ничего не надо.

– Вы ошибаетесь, – сказал Натаниэль. – Они не улетят без Эндрю, а Эндрю никуда не полетит, пока не поговорит со мной.

– Думаешь?

– Уверен. – Эндрю дождется его, пускай даже только для того, чтобы голыми руками разорвать за обман. Эндрю всегда и все доводит до конца. Натаниэль это знал, верил в это всеми фибрами души, и этого хватило, чтобы смягчить циничное утверждение Таунса. – Отвезите меня к нему или отправляйте в камеру, других вариантов нет.

Наконец Браунинг встал и вышел в коридор. Сквозь деревянную стену Натаниэль слышал его резкий голос, но слов разобрать не мог. Когда Браунинг вернулся, Таунс встретил его напряженным взглядом, и он что-то нацарапал в папке-планшете напарника. С трудом подавив желание швырнуть в обоих подушкой, Натаниэль вытянулся на спине.

К нему больше не обращались, и он погрузился в свои мысли. Часы до выписки тянулись медленно и тоскливо. Через какое-то время в палату вошла врач. Когда она начала объяснять Натаниэлю, как обрабатывать раны, он грубо ее перебил:

– Обойдусь без вашей помощи.

Привыкшая к раздражительным пациентам, она молча подписала карту, затем взглянула на агентов и сказала:

– Выписку заберете в регистратуре. Медикаменты для него выдадут там же.

Браунинг кивнул, но наручник, которым Натаниэль был прикован к кровати, расстегнул только после ее ухода. Вдвоем с Таунсом они опустили боковой поручень, чтобы Натаниэль просто сполз с матраса. Таунс протянул ему пакет, из которого он вывалил на кровать темный спортивный костюм.

– Где моя одежда? – спросил Натаниэль.

– Изъята как улика, – пояснил Таунс и переместился к двери.

Браунинг остался рядом с Натаниэлем, но слегка отвернул голову, как бы стараясь на него не смотреть. Попробуй пленник выкинуть какой-нибудь фокус, Браунинг все равно заметит боковым зрением, но так у Натаниэля есть хоть какая-то приватность. Тесемки на больничной рубашке не были завязаны, чему он горячо порадовался – пока раны на руках не подживут, с узлами ему не справиться. Натаниэль выскользнул из рубашки и со всей осторожностью приступил к переодеванию. Когда он закончил, кисти горели огнем. Он прижал руки к животу – знал, что это нисколько не поможет, и все же пытался унять нестерпимое жжение.

Браунинг заковал ему руки спереди и накинул на голову капюшон.

– Скажи спасибо соседям отца – репортеры уже в курсе, что вчера ночью из дома Натана кого-то вывезли. Имени главные каналы пока не выяснили, но им оно и не нужно. За последний год ты слишком часто мелькал на телеэкранах. Люди с первого взгляда узна́ют твое лицо.

– От него еще что-то осталось? – спросил Натаниэль.

– Где-то тут есть зеркало, сам посмотри, если хочешь.

– Поверю вам на слово.

– До свадьбы заживет, – неопределенно произнес Браунинг.

Агенты провели Натаниэля по коридору к регистратуре. Таунс забрал бумаги и белый пластиковый пакет, в котором гремели таблетки – обезболивающее и антибиотики, предположил Натаниэль, а если повезет, еще и мазь от ожогов. Таунс отдал ему пакет, и все трое на лифте спустились на первый этаж. Браунинг сделал контрольный звонок – убедиться, что они могут без опаски выходить. Натаниэля не интересовало, караулят ли их репортеры; он просто шел, низко опустив голову, и надеялся, что глубокий капюшон скрывает его лицо.

У обочины ждал просторный городской внедорожник. При их приближении задняя дверца распахнулась, и Натаниэль нырнул внутрь. Таунс расположился где-то сзади, на третьем ряду сидений. Браунинг занял место рядом с Натаниэлем, захлопнул дверь и коротко отзвонился:

– Мы выезжаем. Скажите им, чтобы