Сами мы не местные - Юлия Жукова

– А их записывать можно? – спрашиваю.

– Ну вообще, у каждого уважающего себя сказителя есть студийные записи, – пожимает плечами Азамат. – С другой стороны, на празднике часто получается выразительнее и вдохновеннее. Так что, если хочешь, пиши.

Записывающей техники у меня, правда, негусто: Азаматов бук и Азаматов же мобильник. Лучше действительно студийный диск купить, бабушке-то на выразительность наплевать, ей для архива.

Через некоторое время мы двигаем к Дому Старейшин, где уже настраиваются новоприбывшие музыканты. Азамат предлагает мне вчерашнего беременного вина, но я пока не горю желанием снова отрубиться на произвольном месте. Все-таки муданжские чудодейственные снадобья хороши только для самих же муданжцев. А вот остались ли еще мои остренькие колбаски?..

Красная сажа обнаруживается у костра прямо под мостом, где сидят несколько незнакомых мне наемников, их женщины и Эцаган. Этот вчера, как выясняется, упился в хлам еще до моего возвращения и продрых большую часть празднества, так что сегодня намерен восполнить.

– Что же ты так себя не бережешь? – спрашиваю, старательно забывая, что меня саму вчера отсюда кто-то унес. В конце концов, я была уставшая, после работы и вообще.

– Да меня как все стали поздравлять, и с каждым же выпить надо, а я и накануне не спал, вот и получилось… – смущенно объясняется Эцаган. – Мне уже Алтонгирел за это вставил по печенку, вы уж не начинайте, Хотон-хон…

Видимо, мне придется смириться с тем, что никто больше не будет называть меня по имени.

– А тебя-то с чем поздравляли? – спрашивает один из наемников, раскуривая трубку с какой-то зеленью.

– А я успешно провел группу через Короул! – немедленно сообщает Эцаган. – Да, Хотон-хон, вы же этого еще не слышали, наверное… Рассказать?

– Конечно, расскажи! – Я усаживаюсь поудобнее и беру себе еще колбаску.

– Ой нет, только не опять! – стонет другой наемник и вместе еще с двумя встает и отходит к другому костру.

Мы сидим довольно близко к воде, от нее тянет прохладой, и я поплотнее закутываюсь в теплый, расшитый золотом диль. Азамат на мосту зацепился языком за одного из сказителей, так что пока оттуда льется только негромкая музыка.

– Дело было так, – с горящими глазами принимается рассказывать Эцаган. – Капитан, то есть я хочу сказать, Ахмад-хон, назначил меня главным в той группе, что должна была зайти с Короула.

– Ни шакала себе! – вылупляется тот наемник, что был не в курсе Эцагановых похождений.

Я только мучительно припоминаю, что, когда Азамат предложил одну группу отправить через этот самый Короул, многие были против.

– Ага, – довольно кивает Эцаган. – Ахмад-хон мне и раньше самые опасные миссии доверял, а тут уж сами боги велели, я ведь дважды бывал на Короуле!

– Чего ж ты там забыл? – спрашивает жена наемника, грудастая и крашенная в рыжий.

– Да его вечно несет куда не надо, – отмахивается наемник постарше, лежащий поодаль, подперев голову рукой и задумчиво побалтывая остатками хримги в пиале.

– Так ведь прикольно! – объясняет Эцаган, разводя руками. – Надо же понять, чего все боятся!

– Это у него так стресс выходит, – снова встревает старый наемник. – Как что плохое случается, сразу лезет на рожон. То по пещерам Короула бродить, то на морского змея охотиться, то на джингошей…

– И правда, – поддакивает другой наемник, – тебя Ахмад-хон разве не за это из команды попросил?

Эцаган поджимает губы и собирается ответить какой-нибудь грубостью.

– Дайте ему уже рассказать, – говорю. – Чего привязались к парню? Ну молодой, ну горячий, зато с каким сложным заданием справился!

Молодой наемник ахает, остальные оборачиваются.

– Ой, Хотон-хон, мы вас не заметили! Простите! Давай, Кудряш, рассказывай, раз Хотон-хон просит!

Эцаган кивает мне, широко улыбаясь. Я в ответ подмигиваю.

– Короче, дело было так. Мы перелетели на ту сторону гор прямо от штаба и под прикрытием добрались до Красных Рогов – это как раз напротив места столкновения с джингошами. Часов за пять добрались, унгуцы оставили и сразу пошли вглубь, чтобы к утру уже до джингошского лагеря добраться. В этом месте горы узкие, можно за полдня и ночь перейти. И вот входим мы в пещеры…

На этом месте три наемничьих жены встают как по команде и уходят к другому костру.

– Чего это они? – моргаю.

– Боятся, – пожимает плечами один из наемников. – Женщины, что с них взять?

Я только кривлюсь и киваю Эцагану, чтобы продолжал.

– Так вот входим мы в пещеры, а там воды по колено, а в ней череп светится!

– Вот шакал! – охает наемник, а его жена – единственная оставшаяся – заметно бледнеет.

– Ну и что вы сделали? – спрашиваю с интересом.

– А я камнем в него кинул, он и рассыпался, – гордо заявляет Эцаган. – Это там такие мелкие светящиеся рачки живут, они группами собираются, и иногда получаются такие формы, что можно на что-то подумать. Ну, я всем объяснил, что да как, а они мне, дескать, а что, если это предзнаменование? Ну, к счастью, Ахмад-хон с нами почти всех боеспособных учеников духовников отправил, они быстро остальных успокоили. Сказали: мол, это Короул джингошам смерть пророчит.

Я хихикаю, но этого, кажется, никто не замечает.

– Короче, – говорит Эцаган, – идем дальше. Фонари все включили, чтобы теней не осталось, а то знаете, как бывает – пещеры гулкие, в каждом темном углу что-нибудь мерещится…

– Да откуда же Хотон-хон может такие вещи знать? – встревает один из наемников. – Кудряш, ты что?

– Ну вообще-то я бывала в пещерах. Правда, те были уже все исхожены, но все равно, когда пещера большая, там гулко и темно, еще и звуки какие-нибудь, и впрямь жутковато.

– А зачем вы туда ходили? – изумленно спрашивает жена наемника.

– Затем и ходила, – хмыкаю. – Побояться.

Они ржут минуты три, мне даже неловко становится, что развеяла Эцагану всю атмосферу для страшных рассказов. Наверху, на мосту, настраивается оркестр, незнакомый голос тянет «о-о-о» на одной ноте. К чему бы это?

– Ладно, – продолжает Эцаган, отсмеявшись. – Идем, значит, мы дальше. Под ногами снова сухо стало, даже местами свет через какие-то щели пробивается. Я этот путь знаю, ходил по нему, когда первый раз там бывал. Ну мы, как полагается, веревку тянем и номерки раскладываем, регулярно пересчитываемся. И вот выходим в такую пещеру, где прямо совсем светло. Ну не как днем, но как в первых сумерках. После тьмы-то все светло. А там даже зелень какая-то по стенам пробивается. Заходим, значит, мы в эту пещеру, а навстречу нам бабка с козой!

– Ой! – Жена наемника аж лицо в руках спрятала.

Остальные сидят такие напряженные, ждут продолжения. Одну меня смех разбирает, но я сдерживаюсь.

– Я говорю, – продолжает Эцаган, – спокуха, ребят, тут может быть второй выход, мало ли, на плато и деревня может быть. Ну все столпились, на бабку пялятся, а она такая: ой, ребятки, да какие славные-красивые, зашли бы к нам в деревню, а то у нас уж давно молодых не осталось, помогли бы малость по хозяйству, старики-то не справляются, а мы бы вас козлятинкой свежей угостили, да с молочком… – Эцаган смешно и убедительно подражает старухиной манере речи. – Ну мужики мои чутка расслабились, стали прикидывать, нельзя ли нам задержаться, старым людям помочь. А я стою, смотрю на козу и все думаю: что ж с ней не так? Говорю: мол, извините, у нас время ограничено, мы к вам в другой раз лучше зайдем… А сам все на козу смотрю. И тут доходит – шерсть-то у нее длинная, а под брюхом не висит. Я присел слегка, под брюхо-то заглянул, а оно распорото!

– А-ай! – визжит моя соседка и зажимает уши.

Несколько мужиков бормочут гуйхалахи.

Эцаган делает драматическую паузу, так что приходится его подстегнуть.

– Ну, ну, и что дальше?

– Да ничего особенного. – Он пожимает плечами. – Я ребят пугать не стал, еще шарахнутся от призрака, потеряются. Я духовников двоих вперед подтолкнул, шепнул им: мол, читайте заклятия от горных духов. Они как жезлы достали, старуха вдруг заторопилась, дескать, у нее там суп варится, не до нас ей, в другой раз так в другой раз. И ушла вместе с козой.

– Ох ты демон! – выдыхают слушатели. Тот, что справа от меня сидит с супругой, гладит ее по голове: мол, можешь руки убрать, страшилка кончилась.

– Идем мы дальше, – продолжает Эцаган. – Опять вглубь спустились, где темно, устали, решили небольшой привал сделать, и так быстрее шли, чем рассчитывали. Ну подогрели еды, чаю вскипятили… Тут что-то шуршит.

– Небось летучая мышь, – неуверенно предполагает один наемник.

– Мы тоже сначала так подумали, – зловеще улыбается Эцаган. – Но уж очень на шаги похоже.

Все вокруг поеживаются.

– Я всем сказал помолчать, а Ирнчину послушать. Он ведь у нас слухарь.