Мечта Дракона - Мэри Гилганнон

– Жертв? – В голосе женщины прозвучало сомнение. – Мы приносим ей в дар еду и напитки, чтобы показать, как высоко ценим ее щедрость и плодородие. Ты об этом спрашиваешь, не так ли?

Рианнон покачала головой.

– Нет, я говорю о кровавых жертвах, – прошептала она.

– Ты думала, что во время этой церемонии мы льем чью-то кровь? Ну конечно, нет. Ведь все живое на земле – дети Богини. Убийство противно самой ее природе.

Луч лунного света проник сквозь ветви деревьев, и теперь Рианнон отчетливо видела озадаченное лицо своей собеседницы.

– Я не была уверена. Мне рассказывали...

Арианрод положила руку на плечо Рианнон, словно успокаивая девушку.

– Да, есть такие племена, которые приносят жертвы. Но только не во славу Богини. Правда, что одно из ее обличий – старуха, несущая смерть, но это только оттого, что смерть тоже является частью жизни. Деревья и их семена, и олень в лесу, и сокол в небе – все должны когда-то уйти. И мы тоже не вечны, но, пока мы живем, Богиня награждает нас радостью земного бытия и удовольствиями. Она учит нас праздновать саму жизнь и находить красоту в окружающем мире. – Арианрод улыбнулась. – Я обещаю тебе, что не случится ничего дурного.

Девушка отступила на шаг, почувствовав неловкость.

– Я не хотела обидеть вас подозрениями.

Когда молчаливый Кейнвен заговорил, лицо его было необыкновенно серьезным.

– Но в твоих опасениях есть здравый смысл. Ведь ты совсем недавно нас узнала, и никому в голову не придет винить тебя за твои страхи и сомнения, особенно если учесть, что тебе пришлось столько вытерпеть... – Мужчина внезапно смолк под осуждающим взглядом Арианрод, и Рианнон поняла, что эти двое не просто обсуждали между собой ее прошлое, но и догадались о ее бедах. Смущение девушки еще более возросло. Арианрод с Кейнвеном оказались добрейшими из известных ей людей. И откуда в ней такое недоверие, такая подозрительность? «Мэлгон», – отозвался внутренний голос.

Рианнон решительно шагнула вперед, словно желая оставить за спиной неприятные мысли. Спутники вмиг оказались по обе ее руки. Уже на ходу Кейнвен тронул ее за плечо.

– Поначалу я тоже боялся, – сказал он мягким, доверительным тоном. – Ведь и впрямь страшно предстать перед самой Богиней, ощутить Ее власть.

– Расскажи, как это было?

Возможно, благодаря необычайно яркому свету луны, на миг озарившему Кейнвена, его суровое лицо вдруг просветлело.

– Это так волнующе – почувствовать, что какая-то сила словно течет по твоим волосам, по кончикам пальцев и ты становишься частью единого огромного мира, но все же остаться самим собой – даже более чем когда-либо прежде.

Рианнон вновь вздрогнула, вдруг почувствовав, как нечто дотронулось до нее, как мягкая, невидимая рука принялась разминать окостеневшие мышцы шеи и спины. Она зашагала быстрее.

– Давайте же поспешим. Я не хочу, чтобы вы из-за меня опоздали.

Все трое углубились в лес. Странное ощущение не покидало Рианнон, и она была рада присутствию Арианрод и Кейнвена. В эту ночь лесные духи явно не спали, и ей не хотелось бы оказаться тут в одиночестве, а запах человеческого тепла, источаемый ее спутниками, подбадривал и успокаивал ее.

Наконец они добрались до поляны. Рианнон ожидала увидеть нечто более таинственное, что-то похожее на языческое святилище с истуканами, жертвенниками и белеющими на них костями животных. Но перед нею была обыкновенная лужайка, окруженная деревьями и залитая серебристым сиянием луны.

Могучий дуб широко раскинул свои ветви над всем, что росло здесь летом, но в это время года обращал на себя внимание лишь толстый ствол огромного дерева, стоявшего в центре лесной прогалины. Арианрод подошла поближе к дубу и принялась развязывать свой узелок. Во многом эти приготовления напомнили Рианнон то, что она видела однажды в Диганви, когда священник украшал церковный алтарь. Арианрод расстелила на земле скатерть, поставила на нее блюдо с овсяными лепешками и кувшин с медовым напитком.

Наблюдая за нею, Рианнон заметила, что вокруг поляны задвигались какие-то тени. Медленно, один за одним, к дубу выходили мужчины и женщины. Они двигались почти бесшумно, с тихой грацией людей, проводивших в лесу немало времени. Рианнон прежде никого из них не встречала, но все-таки заволновалась: что, если кто-нибудь ее узнает и донесет Мэлгону?

Но люди все стягивались к дубу и, казалось, вовсе не обращали на нее внимания. Она успокоилась. Двое мужчин стояли в тени, и Рианнон услышала доносившиеся с той стороны удары в барабан и нежную мелодию дудочки Мужчины и женщины взялись за руки и образовали круг а Кейнвен подошел к Рианнон, чтобы включить и ее в общий хоровод. Арианрод оставалась в центре, возле дуба. Когда все медленно двинулись по кругу, она воздела вверх руки и принялась мелодично, негромко напевать:

– Сюда, в наш круг, приди, о Великая Владычица Родительница и Защитница всего живого, ниспосылающая дождь, и ветер, и сияние солнца. О ты, что вселяешь жизнь в чрево овцы, и кобылы, и оленихи, и женщины. Мы обращаемся к тебе, которая украшает растения нежным цветом весной и наливает зерно золотом по осени; к тебе, которая наполняет наши сердца радостью и наши глаза слезами горечи. О ты, дарующая нам жизнь, Диана, Рианнон, Сибила Изис – всеми именами призываем мы тебя. Услышь твоих детей и согрей их своим теплым дыханием!

Рианнон услышала, что люди вокруг нее шепчут слова своих молитв Богине. Звуки этих тихих заклинаний наполнили лесную поляну, словно многоголосая музыка. Хоровод закружился быстрее. Рианнон пришлось подчиниться увлекающим ее рукам, и она уже едва касалась земли подошвами. Волосы развевались у нее за спиной. Теплый ветер вдруг подул на поляну, и Рианнон, доверившись ему, поплыла по воздушной волне.

И вот она в море. Все вокруг белое или серебристо-голубое, лишь кое-где пронизанное золотом солнечных лучей А сама она плывет, покачивается в больших руках Матери-Богини, словно в уютной, надежной колыбели. Мысли ее свиваются в тонкие ниточки, весело пляшущие над водой. Но вдруг ее накрыло волной, и все вокруг потемнело и стало мрачным и пугающим. Вниз, вниз, вниз, в самую темень погружается она, понимая, что лишь крепкая нить мыслей удерживает ее от падения на дно.

Но часть ее существа жаждет коснуться дна, где ждет Эсилт. Уже видны ее темные волосы, вьющиеся вокруг лица подобно виноградной лозе, видна ее белая кожа, отливающая голубизной под толщей воды. Рианнон плывет к ней, ее грудь болит, жаждая воздуха, руки слабеют и опускаются от усталости. Так тяжело, так больно...

И вот она уже почти у цели, она тянется к Эсилт, желая коснуться ее лица. Но пальцы дотронулись не до матери, а до холодного, неподвижного тела ребенка, плывущего в темном потоке. Рианнон в ужасе отпрянула, чуть было не хлебнув воды. Дитя проплыло мимо, безжизненное, бледное и сверхъестественно прекрасное в этой голубизне. Из горла Рианнон вырвался крик, на сей раз она не смогла подавить его. Она вдохнула холодную морскую воду, ее легкие заполнились ею. Несчастная из последних сил пыталась бороться с удушьем, со смертью.