Владетель Мессиака. Двоеженец - Ксавье де Монтепен

Сложив пальцы, Эвлогий свистнул, й Миц явился из глубины скал, где укрывался, наблюдая за движением врагов в долине.

— Видишь этого человека? — произнес Эвлогий, указывая карлику на Жана Польгаста. — Ты должен идти за ним, остаться с ним и его слушать.

— Я не хочу вас покидать, — решительно ответил Миц. — На вас готовится нападение, и я могу очень пригодиться.

— Именно потому-то я и хочу тебя отослать. Нет надобности тебе подвергаться смерти со мной.

— В таком случае, я остаюсь здесь.

— Даже против моей воли?

— Даже… Меня вовсе не пугает смерть.

Эвлогий хотел броситься и поймать упрямого карлика, но при первом его движении Миц был уже за мостом, соединявшим берега пропасти.

— Если вы не дадите мне слово, — закричал он, схватившись за перекладины моста и готовый кинуться в пропасть, — что не тронете меня и дозволите остаться умереть с вами, я брошусь вниз.

Пришлось покориться, и Эвлогий дал карлику слово не отсылать его. Тогда Миц совершенно спокойно снова перешел мостик и уселся рядом с ним.

Движением руки Жан Польгаст был отпущен. Когда он уже начал сходить вниз, Эвлогий крикнул ему:

— Помни же обещание! Если Миц останется жив после битвы, возьми его и воспитай как собственного сына.

XXIII

Настала ночь. Мрак прикрыл землю. Только бледный месяц, время от времени выглядывая из-за туч, бросал серебряные лучи на горы и лагерь вооруженной армии. В лагере готовились на приступ. С факелами и оружием в руках толпы вооруженных садились в лодки и переправлялись за реку, окружая Чертову гору со всех сторон. Людям де Шаранса, лучше других знавшим дорогу, пришлось начинать атаку. Они пошли по течению потока, оставляя вершину Чертовой горы с правой стороны. Шаранс и Канеллак были с ними.

Погруженный в глубокие думы, Эвлогий услышал возле себя шелест — это был Миц.

— Люди из замка Полиньяк уже прошли первую скалу и лезут на вторую. С ними де Шаранс и тот, старый.

— Знаю. Иди же и смотри, как только они взойдут на третью скалу, предупреди меня.

Легкими шагами Эвлогий приблизился к месту, которое раньше служило руслом потоку, но теперь было завалено огромным обломком скалы и представляло нагую стремнину. Здесь же валялся железный рычаг, с его помощью можно было отодвинуть каменную глыбу, чтобы кипящий поток ринулся по старому руслу.

— Идут, — крикнул Миц, — уже взбираются на третью скалу.

— Теперь уходи за мост, — распорядился Эвлогий, берясь за рычаг. Едва ребенок скрылся в пещере, как с неслыханной силой дикий отодвинул глыбу и дал свободу водной стихии.

Мощным потоком хлынули ревущие, рокочущие волны и смыли целый отряд де Шаранса. Только вопли раненых и стоны утопающих оглашали воздух. За водами катились обломки скал и добивали несчастных. Де Шаранс погиб одним из первых.

Шато-Моран, которому дали знать о случившемся, собрал совет вождей и убедился, что необходимо остановить атаку. Невозможно штурмовать Чертову гору ночью.

Армия «Великих Дней» снова переправилась за реку и разбила лагерь. В волнах потока погибли тридцать человек, и единственным утешением была смерть негодяя де Шаранса.

Телемак де Сент-Беат был в своей палатке и собирался спать. Чей-то голос попросил позволения войти. Это был Рауль, опечаленный и смущенный.

— Вы потеряли надежду?

— Я? Нет! Я ее не имел. Но не это меня печалит. Скажите, кавалер, вы утомлены?

— Когда вы видели меня утомленным? Куда надо идти? Я готов.

— Вы слышали, что атак больше не будет. Решили сморить Каспара д'Эспиншаля голодом.

— На военном совете так решили. Это не весело, но делать нечего, мы не можем губить людей без пользы.

— Да! Но я вам предлагаю идти сейчас же штурмовать Чертову гору! Лестницы, веревки и все прочее уже за рекой… Согласны ли вы?

Вместо ответа Телемак де Сент-Беат встал, надел плащ и шпагу и пошел за Раулем.

XXIV

Ночной поход не принес большой пользы. Правда, Рауль и Телемак де Сент-Беат открыли нору, через которую удобнее было пройти на третью возвышенность у подошвы Чертова пика. Они прошли этой дорогой до самого соснового леса, примыкавшего к пещере Эвлогия, подожгли лес, сухие деревья сгорели быстро, но дальше ничего нельзя было сделать.

Неприступная вершина, окруженная камнями, готовыми упасть на головы атакующих, висела по-прежнему.

При свете горящего леса Рауль и Телемак де Сент-Беат видели Эвлогия и приняли его за Каспара д'Эспиншаля.

Прошло восемь дней. Нетерпение и стыд, что один человек задерживает целую армию, волновали в лагере и солдат, и предводителей. Они готовы были идти на штурм, но Шато-Моран не соглашался: голод, по его мнению, должен был отдать им в руки грозного противника.

Чем питался осажденный до сих пор, было загадкой для всех. Но, однако же, человек и ребенок на горе были живы: их видели несколько раз на вершине скалы.

На двенадцатый день из Клермона явился посланник с письмом от королевского прокурора, в котором этот сановник уведомлял Шато-Морана, что он напрасно теряет время, так как Каспара д'Эспиншаля видели в Иссоаре и следует с армией направиться к замку Мессиак.

— Эти господа все поглупели! — закричал раздраженный старый граф. — Видели в Иссоаре! Да я его сам видел на горе… Нет, они меня не собьют с толку, я остаюсь на месте.

Снова минуло три дня. На пятнадцатый день мнимый Каспар д'Эспиншаль снова показался на вершине горы. И он, и ребенок были живы. Совершалось что-то чудесное. Решено было наутро начать штурм.

В эту ночь отряд под началом Телемака де Сент-Беата занял открытый им горный проход в пещеру. В первом часу, украдкой, отряд из нескольких стрелков добрался до самой каменной ограды около пещеры Эвлогия.

Дикий не спал. Подняв внезапно голову, он вдруг увидел блестящий предмет между камней… Это был мушкет солдата, нацеленный в него.

Впервые сердце его дрогнуло.

— Черт мне его сюда принес! — шепнул он с угрюмой улыбкой. И, осторожно двигаясь, убрался с линии выстрела. Крадучись, Эвлогий полз на животе и скоро оказался позади каменной ограды; семеро солдат лежало на земле, направив ружья внутрь пещеры.

Один из них услышал около себя шорох и спросил шепотом:

— Это ты, Робер?

— Я! — ответил чей-то голос.

— Ты его видел?

Никто не ответил на этот вопрос. Несчастный солдат почувствовал на своем горле чью-то железную руку, и скоро кинжал сделал его навеки немым.

Эвлогий вернулся в свою пещеру и притащил труп солдата.