Во власти ночи - Терра

Они живы. Не могут умереть. Иначе я просто не переживу. Где бы они ни были, они в безопасности…

Мы отошли от судна ненамного, когда я услышала сдавленный хрип. Через какое-то время мимо кэпа прошел один из его теней, кивнув головой, вытирая о штанину кровь с ножа. Спустя несколько секунд раздался взрыв, и ветхое суденышко запылало ярким пламенем. Я лихорадочно сглотнула, понимая, что за участь постигла несчастного Паулино. По крайней мере, это произошло быстро и без мучений, — отметил равнодушный внутренний голос, и я поразилась собственному безразличию. Неужели смерть становится для меня привычной, обыденной вещью? Не хочу! Мне не слишком нравилось то, какой я была до всего произошедшего, но безучастность к чужой смерти это чересчур. Возможно, я просто в шоке?

Наконец, кэп поставил меня на ноги, на которых я задержалась не долго, тут же съехав по жесткому стволу дерева, прямо на сырую землю. Связанные за спиной руки мешали сохранять равновесие, в глазах стоял туман, щека горела от удара. Плечи, запястья и бедра немилосердно саднили. Я была уверена, что там остались следы прикосновений этого ублюдка. Не представляю, как бы я выдержала, если бы он пошел дальше. Но, как это ни странно, он сдержал свое слово, тут же остановившись, едва я заговорила. Я… точнее, Странник. Но к чему сейчас оправдываться даже перед самой собой?

Мой мучитель отошел к своим людям, когда я услышала рядом с собой шорох, а затем почувствовала чужое присутствие. Судя по запаху перегара, ставшим теперь постоянным спутником Ростовского младшего, это был он.

— Ну что, тварь, получила? А была бы послушной деткой и не делала глупостей, осталась бы целой. И не досталась бы нашему другу.

Он нагнулся ко мне, довольно грубо касаясь больной стороны лица. Я вздрогнула, а Дмитрий рассмеялся:

— А ведь я мог быть с тобой поласковей, если бы ты не артачилась, дура. Я слышал, как ты визжала в трюме как свинья. Так тебе и надо.

Он говорил это с такой злостью и ненавистью, которую я никогда не думала вызвать человеке. Словно я была причиной всех его бед и разочарований.

— Из-за тебя старик связался с этой командой. Теперь у нас всех большие неприятности. Думаешь, что выживешь после того, как мы окажемся на месте? Хрен тебе. Сдохнешь, как и капитан. Туда тебе и дорога!

Мне хотелось заметить, что и у него также невелики шансы выйти сухим из воды, когда он сжал рукой мое плечо и я невольно застонала. Тут же за его спиной мелькнула чья-то тень и Дмитрия отшвырнуло от меня на несколько метров. С глухим стуком он упал на влажную после дождя землю, пропахав носом небольшое углубление и замер, видимо потеряв сознание.

— Вот там и лежи, сука, — бросил кэп, подошел ко мне и снова поднял. Я лишь устало вздохнула, понимая, что часть пути мне придется провести вниз головой, с волосами, цепляющимися за колючие ветви, с каждым шагом бьясь о спину этого ненормального грудью. Если бы не полный равнодушия взгляд, с которым он взял меня на руки, я бы могла предположить, что ему это нравится. Он пошел прочь от реки и успевшего затонуть суденышка быстрым уверенным шагом, словно мой вес для него ничего не значил. Двое его бойцов шли впереди нас, расчищая дорогу, двое позади, неся рюкзаки. Через какое-то время нас догнал Ростовский старший, поддерживая все еще не оклемавшегося до конца Дмитрия, лицо которого было в крови, а нос, судя по всему, сломан. Он прихрамывал и тяжело опирался на плечо отца.

Из подслушанных разговоров я могла заключить, что мы приближались к населенному пункту, который с отцом надеялись обойти стороной. От Куритибы до океана, судя по карте, было около ста километров. И если кэп не собирается проделать остаток пути неся меня на плече, значит, он планирует сделать то же, что и мы когда-то — нанять самолет.

Команда двигалась в полном молчании. Иногда до меня доносились стоны Дмитрия и приглушенный голос его отца. По-моему они о чем-то спорили, и я могла предположить о чем. Но ничего уже нельзя было исправить, слишком поздно Ростовские поняли, куда вляпались.

Путь казался бесконечным, хотя я понимала, что вряд ли мы сошли с судна слишком далеко от города. Ровно настолько, чтобы никто посторонний не услышал взрыва, не увидел пожара, не учуял запаха дыма. Река скроет все следы преступления, и никто ничего не узнает.

С каждой минутой мое положение было все более невыносимым. И речь шла не только о моей предполагаемой участи. Было банально неудобно. Висеть вниз головой, когда пот заливал глаза, впитывался в волосы, делая их похожими на мятые космы, пытаться оттянуть узел на запястьях, причиняя себе лишнюю боль, буквально вдавливаясь туловищем в тело своего похитителя. Я уже не сдерживала слез, лишь прикрыла глаза, чтобы не видеть тех, кто меня окружает. Было плевать, что они видят мои слезы. Впрочем, их лица были настолько пусты и равнодушны, что я всерьез стала надеяться, что они просто не обращают на меня внимание, а относятся как к еще одной поклаже, которую необходимо доставить к месту назначения.

Я сразу почувствовала тот момент, когда мы вышли из джунглей. Аромат трав, цветов и зелени сменился запахом пота, гари и бензина. Кэп и его люди не стали входить в город, остановившись у его границ. Один из безмолвных теней незаметно исчез, и появился спустя четверть часа, что-то тихо сообщив начальнику. И мы снова отправились в путь, на этот раз не долгий. Всего лишь до ближайшего хлипкого домика, больше напоминавшего заброшенную хижину.

Возможностью уединения здесь и не пахло, что, впрочем, меня это не пугало. Мысль о том, что придется снова остаться один на один с кэпом страшила куда сильнее. Наш первый привал за много часов прошел в напряженном молчании. Ростовские вели себя неестественно тихо, стараясь не привлекать внимание кэпа и его людей. Сейчас их поведение сильно напоминало то, как себя вел Паулино перед смертью. Неужели они смирились со своей участью? В любую минуту готовы умереть?

Мои мысли прервало движение кэпа. Он направлялся в сторону старика, который едва это заметив, весь подобрался, словно готовясь бежать или прикрывать себя руками от побоев.

— Отдай мне его, — своим мягким голосом произнес кэп.

— Отдать что? — Ростовский напрягся, его нижняя губа плаксиво скривилась. Да, потрепало его психику это путешествие.

— Ты знаешь, — настаивал кэп, но когда решил, что старик чересчур тянет время, схватил того за грудки и обшарил все карманы. Странника он нашел в потайном, возле самой груди. Он был завернут в белую не первой свежести тряпицу, и когда предстал глазам присутствующих, в грязной старой комнате, вокруг нас словно что-то неуловимо изменилось. Он будто излучал свет, делая это место каким-то таинственным, чарующим и необыкновенным. Его размеры впечатляли, и не оставляли сомнения, что камень настоящее сокровище.

— Побудет у меня пока мы не найдем остальные, — словно успокоил Ростовского кэп, прервав тем самым несмелые попытки того протестовать.

И снова настала пора ожидания. Я не сразу поняла, что нас осталось шестеро, и двое бойцов куда-то исчезли. Постепенно усталость и напряжение взяли свое, и я стала потихоньку засыпать, стараясь игнорировать полные ненависти и презрения взгляды семейства Ростовских. Даже не сразу осознала, что кто-то толкает меня в бок, а открыв глаза с удивление поняла, что это кэп.

— Вставай, — он «помог» мне приподняться, держа за плечо, от чего я едва не взвыла.

— Куда вы меня ведете? — нашла я силы спросить.

— Прогуляться, — усмехнулся кэп и буквально вытолкнул за дверь.

Небо было укрыто звездами. Стояла глухая ночь. Я двигалась удерживаемая кэпом, не имея ни малейшего предположения куда. Лишь живое воображение рисовало картинки сцен, способных напугать любую женщину.

— Далеко не уходи. Если надумаешь бежать — найду тебя и тогда мы поговорим по-другому.

Моих запястий коснулись его руки, и я почувствовала, что свободна. Несколько минут я непонимающе таращилась на него, и только потом поняла, что он предоставляет мне возможность уединиться. Неловко пятясь назад, я еще не до конца понимала, в какую игру он со мной играет и какого черта делает. Но когда темнота скрыла от меня его поблескивавшие в свете месяца глаза, почувствовала себя почти свободной. По крайней мере, стала дышать ровнее.

Мысль о побеге возникла как только его фигура перестала маячить перед глазами. Возникла, и тут же умерла. Слишком поздно. Я ему уже все рассказала, он знает, где остров и найдет его без меня. Он доберется до моих родных, а я даже не буду знать, что это уже произошло.

Когда я вернулась к своему тюремщику, он лишь взял меня за локоть и тихо произнес:

— Умная девочка!

Сопроводив меня в хижину, оставил в покое, отойдя к своим бойцам и о чем-то тихо с ними шептался. Краем глаза я заметила встревоженные переглядывания Ростовских. Они боялись, и это было понятно. В принципе, никто из нас троих кэпу и его людям был уже не нужен. Тащить нас всех на остров теперь не было никакого смысла. Тогда почему они не убили нас вместе с капитаном Паулино?