Семейный долг для истинного наслаждения - Екатерина Дибривская

Глава 18. Разбитые мечты

Ольга

Я молчала, пытаясь подобрать слова. После его неожиданного откровения, первым моим желанием стало послать его к чёрту. Он подумал. Он решил. Он посчитал правильным.

Мои глаза обжигало от слёз. Теперь это были слёзы злости и негодования.

– Я поверить не могу, что ты сознательно поступил так со мной! – выплюнула я. – Скрывался, потому что... что? Ты решил, что я не выдержу жизни с инвалидом?

– Сладенькая, я никогда не хотел испортить твою жизнь...

– Я думала, что потеряла тебя! И, поверь мне, Беспалов, хуже этого только твои откровения! Он так решил! – я закатила глаза. – Я, конечно, понимаю, что ты весь из себя не привыкший разделять горести и радости с ближними… Но завязывай с этим, иначе я реально уйду от тебя!

– Не уйдёшь! – прорычал он. – Если уж обрадовалась бы жизни хоть с каким-нибудь инвалидом...

– Не передёргивай! – зашипела я в ответ, грубо перебивая. – Ты мой муж, и я бы боролась за тебя. И я бы поставила тебя на ноги, чего бы мне это не стоило!

– Тогда почему ты злишься? Вот он я, почти здоровый, бодрый, полный сил.

– Гоша, ты болван!

Я вскочила с кровати и начала измерять пространство спальни размашистыми шагами. Гоша смотрел на меня с лёгкой улыбкой.

– А может, ты просто ревнуешь, сладенькая? Ну знаешь... что кто-то исполнял твой супружеский долг, выхаживал меня...

– Ты точно болван! – констатировала я. – Я чуть с ума не сошла от мысли, что ты умер! Конечно, мне непомерно легче от того, что ты не задохнулся и не замёрз в тоннеле, от того, что тебя не придавило насмерть под обвалами... Но, честное слово, в другой раз крепко думай, прежде чем вздумаешь решить за меня, что лучше для меня.

– Я бы не пережил, если бы ты была там со мной, если бы тебя придавило, если бы что-то случилось с тобой, – прошептал он, и мы снова вернулись к тому, с чего начали.

– Гоша, ты же это тоже решил за меня, – покачала я головой. – Иногда мне кажется, что ты считаешь, что один имеешь право решать, какой будет наша жизнь. Захотел – женился, захотел – развёлся, захотел – отправился один за кладом, захотел – пропал из моей жизни. Молодец какой! Самостоятельный.

– Сладенькая, я хотел защитить тебя, – сокрушённо пробормотал муж. – И, заметь, не зря. Тебя планировали оставить умирать под обвалами.

– Ну кому это нужно? – всплеснула я руками. – Зачем?

– Хотел бы я знать! Но я выясню, обещаю.

– Нужно заехать к следователю...

– Это пока не самая главная задача, – перебил Гоша.

– И что же, по-твоему, важнее? – усмехнулась я.

– Доказать моей жене, что я терпеливо дожидался встречи с ней. А то она вообразила не бог весть что. Словно кто-то вместо неё замаячил в моей жизни... Но я скажу тебе по секрету, сладенькая, этот боец стреляет только в одну сторону. Даже когда я не чувствовал ног, стоило мне только вспомнить твоё роскошное тело, уверен, он вставал по стойке смирно! Ах, как я мечтал погрузиться языком в дивный сладкий нектар... Как мечтал приласкать твою роскошную мягкую грудь! Да ни одна секси-девчонка из ангара не смогла бы затмить тебя своим видом!

– А что, там и секси были? – усмехнулась я.

– Конечно, и пытались меня соблазнить, но я, как стойкий оловянный солдатик, не поддавался на провокации и грезил только о моей ванильной супруге.

– Ха-ха-ха! – отчеканила я. – Очень смешная шутка.

– Шутка? Я серьёзен, сладенькая. Там я без имени и без ног был самым красивым и перспективным мужчиной. Говорили мне, что отрекаясь, нужно отрекаться до конца. Вырывать с корнем всю свою прошлую жизнь, но разве я мог? Стоило мне только закрыть глаза, как я видел тебя, обнажённую, стонущую. Я, конечно, мог бы смотреть на эти картинки из памяти и служить на благо одиноких женщин, но, честно, сладенькая, ни за что не захотел бы претворить это в жизнь!

– Сегодня ты прямо-таки блещешь своими шутками за триста, юморист!

– Знаешь, что я тут подумал? – он лихо улыбнулся. – Я могу пожить немного нелегально в твоей кровати. И пусть весь мир подождёт...

– Заманчиво, но хотелось бы, чтобы весь этот кошмар закончился поскорее!

– Эм, ты, сладенькая, не настроена шутить? – серьёзно поинтересовался он. – Потому что я совсем не против рассказать тебе ещё несколько весёлых историй из моей подпольной жизни...

И он рассказывал мне свои байки, заставляя меня несдержанно хихикать, но, неизменно, вскоре я оказалась на спине. Под ним.

С мужчинами с чувством юмора всегда так: сначала ты долго смеёшься, а потом оказываешься голой и на спине.

Но мой мужчина без устали дарил мне наслаждение, стирая сладостными стонами память о горьких слезах моего одиночества.

Жизнь закружилась в привычном ритме. После долгого отсутствия Гоше пришлось улаживать много проблем, начиная с объяснений перед следователем, и тяжёлыми переговорами с истеричной матерью, несколькими незапланированными собраниями акционеров, парой командировок и заканчивая встречей с моим отцом.

Как бы я не хотела поддержать его во всём этом, он держал меня в стороне. В какой-то степени я понимала его: именно желание держаться вдали от меня, в то время, когда он был особенно уязвим и нуждался в моём внимании как никогда раньше, в итоге, и сослужило ему плохую службу. И раз он сам создал для себя все эти проблемы, то и решал привычным способом. Самостоятельно. А ещё он стал одержим своими поисками истины. К этой стороне своей жизни он отказывался меня подпускать от слова совсем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍