Твое прикосновение - Мередит Дьюран

Лидия с изумлением рассмеялась:

— Вот как?

— Да-да. А теперь лишь я одна страдаю, — капризным тоном заключила Софи. — Мне одной приходится ездить по этим скучным ужинам, выслушивать там утомительные разглагольствования и вести себя словно безнадежно отставшая от современной жизни монашка в наглухо застегнутом одеянии. А между тем ты и Антония можете разгуливать, где вам заблагорассудится, поскольку все ваши прихоти оплачиваются из кошелька Джорджа!

Лидия с недоумением посмотрела на сестру.

— Давай внесем ясность, — медленно произнесла она. — Получается, ты ввела меня в заблуждение и обманула. Оказывается, ты плела интриги у меня за спиной, имея целью спасти всех нас?

Софи недовольно отмахнулась рукой:

— О, ради Бога! Давай только не будем возвращаться к этой теме. Как бы мы жили, если бы я не вышла за него замуж? Ты слишком умна, кто бы спорил. Но тебе не удалось бы содержать нас всех троих на те жалкие гроши, которые ты зарабатываешь, продавая папины древние безделушки!

Лидия рассмеялась:

— Точнее говоря, я не могла бы обеспечить всем шикарный уровень жизни.

— Что ты хочешь этим сказать? Или я должна стыдиться того, что предпочитаю жить хорошо?

— Нет. — Собственные слова вдруг показались Лидии пропитанными ядом. Они буквально обжигали ей горло. — Я знаю, как важен для тебя личный комфорт. Знаю я и о том, на какие жертвы ты готова была пойти, чтобы добиться его! Ты ведь знала, что я любила Джорджа, но не остановилась перед тем, чтобы увести его у меня. Ты отняла его у меня, а теперь начинаешь жаловаться, что он тебе не подходит? Более того, ты, похоже, ждешь моего сочувствия? Боже мой! Это уже нечто большее, чем эгоизм. Это даже хуже, чем детская глупость…

— Так ты до сих пор пытаешься себя убеждать, что сначала он предпочитал тебя? Ошибаешься!

Обе стояли друг перед другом и почти кричали. Если бы кто-то оказался сейчас в коридоре, то наверняка стал бы свидетелем этой ссоры. Осознание этого заставило Лидию сдержаться от дальнейшей перебранки. Но распалившаяся Софи не признавала никаких ограничений.

— Ну, так говори же! Расскажи, что еще я сделала не так! Я ведь знаю, как ты обожаешь изображать из себя жертву!

Жертву? Такое обвинение сразу же вывело Лидию из равновесия. Ранее она действительно позволяла себе испытывать справедливое чувство обиды. Однако Софи, казалось, никогда не обращала внимания на ее упреки.

— Прошло уже много времени, — ответила Лидия с нескрываемым замешательством. — Теперь не имеет никакого значения, с кем твой Джордж хотел развивать отношения. Важно лишь одно — он достался тебе. А сейчас я могу благодарить Господа, что произошло именно так! Я говорю совершенно серьезно, Софи. Меня этот человек абсолютно не интересует.

— Ха! — Софи ткнула пальцем прямо в грудь сестре. На ее лице при этом появилось такое же выражение торжества, как при выигрыше сета в теннисной Игре. — Однако именно ты постоянно возвращаешься к этой истории!

Лидия изумленно посмотрела на сестру:

— Да ничего, подобного! Неужели ты не понимаешь? Дело вовсе не в Джордже. Проблема в наших с тобой отношениях. — Она вновь присела на кровать. — Ведь ты предала меня. Ты прекрасно знала, что я строила планы в отношении этого человека. Но даже не захотела предостеречь меня от жестокой ошибки. А потом вы вместе с Джорджем посмеялись надо мной. — Лидия помедлила. Эта тема до сих пор вызывала в ней горькое чувство обиды. — Как ты могла поступить так жестоко со своей родной сестрой?

Софи опустилась на край постели.

— Но я не думала, что так получится! Я была слишком молода, и просто боялась во всем тебе признаться. А кто другой мог бы дать мне правильный совет? Наша вздорная тетя Августа? Антония тогда вообще была совсем юной. А своим друзьям я тоже не могла рассказать, так как это было очень личное.

Такого серьезного объяснения Лидия еще никогда не слышала от своей сестры. Поэтому она не могла не оценить стараний Софи быть откровенной. Вот только поверить в ее искренность было трудно.

— Отец ни за что не допустил бы нашей свадьбы с Джорджем, — неожиданно заявила Софи.

Лидия покачала головой. Удивление и непонимание медленно сменились шокирующим открытием.

— Неужели ты всерьез полагаешь, что он мог бы расстроить вашу свадьбу?

Теперь настала очередь Софи смотреть на сестру с недоверчивой улыбкой.

— Свадьбу с молодым человеком, в которого уже влюбилась его обожаемая дочурка Лидия? Разумеется, мог бы. У меня нет ни малейших сомнений.

— Так вот в чем истинная причина твоего поступка? Тебе хотелось отомстить мне, так как ты считала меня любимицей папы? — Софи возмущенно закатила глаза, но Лидию осенила еще одна догадка. — Или же тебе нестерпимо хотелось, чтобы все его внимание принадлежало лишь тебе одной, — медленно добавила она. — Так я права, не так ли? Ты оказалась бы первой из его дочерей, вышедшей замуж, отчего у тебя появлялась бы особая роль в нашей семье. Но в действительности все пошло не так, как тебе хотелось, согласись? Папа даже не захотел стать свидетелем твоего торжества.

Софи отвела глаза в сторону и долго смотрела бессмысленным взглядом. Тогда Лидия снова присела на кровать.

— Это неправда, — наконец выдавила Софи, но в ее голосе не было уверенности.

Лидии уже не хотелось жалеть сестру. Все, что она высказала ей, было чистой правдой. Она поднялась и вышла из комнаты. В коридоре она глубоко вздохнула, чувствуя немалое облегчение. В небольшой спальне Софи воздух был спертый и пропитанный приторным запахом духов. Непонятно даже, как она могла долгими часами находиться в такой атмосфере. Неудивительно, что у сестры так часто болит голова. Получается, она сама себе устроила и тюрьму, и наказание. Софи просто-напросто мешала самой себе жить настоящей жизнью.

Лидия чувствовала себя счастливее сестры. Она все еще не рассталась со своими мечтами. И теперь страхи, часто терзавшие ее, уже казались надуманными. В конце концов, чего стоят пересуды светского общества по сравнению с настоящим счастьем?

Лидия улыбнулась, а затем громко рассмеялась. Будущее Антонии, похоже, уже устроено. Поэтому перед отцом она больше не имеет никаких обязательств. Но у нее оставалось обязательство перед самой собой. Вот о чем ей надо думать в первую очередь.

На Лондон опустились сумерки, как будто мягкие холодные ладони укрыли его синеватой темнотой. Санберн, щурясь, вглядывался в небо сквозь стеклянные окна зимнего сада. На акациях уже набухли почки. «Вы знаете, от них идет такой сладкий запах». Санберн подумал, что прогнать ненужные мысли ему поможет порция джина. Он привык к вечеру уже быть немного навеселе. В тот памятный день, когда ему сообщили новость; как раз наступили сумерки.