Клинок Гармонии (СИ) - Илья Кишин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо показать ее Илии, — подумал я.
Вырвав страницу из записной книжки, которую правильнее было бы назвать дневником, я засунул ее в карман и с разбегу выпрыгнул в окно. Стекла разбились в тот же момент, как мои преследователи выломали дверной замок. Я приземлился на дорогу из плитки под домом, которая резко провалилась, и я рухнул под землю, будто снизу ничего и не было — в черную пустоту. Как же мне надоело все время лететь вниз, не чувствуя под собой дна и не зная, куда вообще я лечу. Ничего не поделаешь, придется смириться и снова сомкнуть глаза.
***
На этот раз пришлось проснуться в кромешной темноте, кругом ничего не было видно, будто меня посадили в комнату без окон и дверей, а главное — без освещения. Гнилая рана на боку магическим образом пропала, я мог привычно встать, но прежде пришлось прощупать свои карманы, чтобы убедиться, что страница из дневника все еще со мной. Следующей жертвой мозолистых рук был пол, который должен был намекнуть мне, где именно я нахожусь, однако плитка в качестве покрытия мало о чем говорила — я могу быть где угодно. Пока я был занят важными делами, в паре метров от меня загорелась плоская подвесная лампа, которую обычно используют в больницах. Источник света в темноте не мог не радовать, но факт того, что я нахожусь в морге, не сильно грел душу. Половина привычных для этого помещения шкафчиков были открыты, в некоторых лежали скелеты, с которыми я хотел бы вообще никогда в жизни больше не сталкиваться. На пальцах ног некоторых из них висели бирки, остальные же были безымянными, без единого намека на знакомого человека. Мне было очень страшно находится в помещении с такой удушающей атмосферой смерти, где нет ничего, кроме трупов. Я собрал волю в кулак, рассчитывая на этот раз дать отпор каким-то там скелетам, и стал изучать лежащих в шкафчиках людей. Один за другим они сменяли друг друга, но имена казались совсем незнакомыми: Генри Уайт, Оливер Кокаин, Ланцелот Клифтон, Джордан Харрис, Мухаммад Клифтон — даже родственники здесь есть, или это тёзки? Последним человеком в шкафчике был Якоб Фостер, и труп его сжимал в руках какую-то большую книгу. Мне стало интересно, что же он так не хотел отпускать до самой смерти и я полез прямо в шкафчик, чтобы своими руками вырвать предмет интереса. Его кости с трудом двигались и пришлось их ломать, после чего она все же оказалась у меня в руках. На обложке книги виднелась большая надпись: «Энтропология. Энтропотургия и ее аспекты». Что-то такое уже говорил тот мужчина в мантии, может все они как-то связаны и Бездна хочет что-то мне сказать? Я должен забрать с собой книгу, которую тоже следует показать Кишину, который явно знает больше, чем парень, в приступе страха убегающий от скелетов.
Какое-то время я вглядывался в резную обложку, но книга резко пропала из моих рук, забрав с собой целую комнату. По всей видимости, это произошло в тот самый момент, когда я непроизвольно моргнул. На этот раз я оказался в привычной Бездне, где вместо неба была разлита акварель, а где-то посреди небосвода текла вода, падая в противоположном направлении от вектора гравитации. Я уже совсем ничего не понимаю, законы физики совсем не работают в этом измерении, унося в пустоту бесконечную воду, которая вынуждена падать в неизвестном направлении. Люди говорят, что вечно можно смотреть только на три вещи: на горящий огонь, на текущую воду и на звездное небо, но я бы добавил в список воду, которая течет вверх ногами. В какой-то момент спокойный поток начал плескаться и прерывисто течь, тогда я перевел свой взгляд на источник, откуда течет вода, пока не заметил около него девушку, которая старалась наполнить свою садовую лейку, перевернув ее вверх дном. От такого забавного зрелища я был готов рассмеяться, но решил скрыть свой смешок, от чего получилось очень глупое похрюкивание. Примечательно то, что она была без единого предмета одежды, будто тряпье создано для того, чтобы заключить человека в оковы из хлопка.
Когда вода начала вытекать из краев и падать в пустое небо, как бы это смешно не звучало, девушка переключила свое внимание на что-то другое и пошла с перевернутой лейкой в сторону небольшой цветочной поляны, я пошел следом за ней. Сблизившись с цветами, она уселась на корточки и принялась поливать их, я подошел вплотную и уселся рядом.
— Привет, — обратился я к ней, скромно помахав рукой.
Ответа не последовало, она даже не посмотрела в мою сторону, будто рядом лишь пустое место. Я старался получше разглядеть девушку, игнорируя факт того, что ее интимные места сейчас ничем не прикрыты и я могу лицезреть то, чего никогда вживую не видел. Пусть она и выглядела совсем молодо, волосы говорили совсем об обратном: они были седыми, будто иссушенные возрастом, к тому же растрепанные и лохматые. Под глазами виднелись мешки, говорящие об очень длительном отсутствии сна, а вот сами глаза сияли красивым сиреневым цветом. Она старательно поливала цветы, подставив лейку под них. Глядя на эту картину, ежу понятно, почему они завяли — почву ведь никто не пропитывает, вода течет вверх, одни только бутоны всегда влажные, что не особо помогает цветам жить. Стоило воде в лейке снизить напор, как девушка встала с места, перевернула ее в привычное для людей в здравом уме положение и стала трясти, пытаясь понять, осталось ли в ней хоть что-то. Как бы я ни старался не смотреть на ее интимные места, стоило ей встать, как все оказалось на виду — это поражение для моей воли. Я ожидал увидеть то, что уже когда-то видел, но вместо груди у нее было лишь подобие ее формы: никаких намеков на здоровую женскую грудь, да и на мужскую она не была похожа, только кожа, да кости. Между ног та же история — никаких половых признаков, одна лишь кожа. Значит ли это, что передо мной гуманоид? Внешне она похожа на человека, коим совсем не является, только отдаленно его напоминает.
Из лейки еще лилась вода, потому этот гуманоид решил, что можно продолжить дело и уселся на корточки. После осознания истины мне теперь совсем непривычно обращаться к ней не как к девушке
