Истинное предназначение (СИ) - StarStalk147

Эметул, наконец, показался из-за кольца чёрных туч. Аполотон остался единственным местом на планете, где ещё можно увидеть небо. Конвентум Ассура, поддерживаемый им и Кругом Анима, не давал воле Рерара подчинить себе эту землю. Но с каждым днём, миллиметр за миллиметром, это кольцо сужалось, грозя поглотить хаотичной энергией их последнее пристанище.

Лишь на секунду Кадасла смогла позволить себе расслабиться. Чтобы затем вновь стать сильной и решительной Паладин, готовой к новому заданию.

Изнутри храм выглядел ещё более величественным. Своды высоких потолков, под которыми клубились звёздные туманности, проливали на мягкий камень пола серебряный свет. Статуи нотов вдоль стен тянули к нему руки, словно пытаясь дотронуться до этого необычного сияния. Камни под ногами Кадаслы сверкали, оставляя секундные следы. Створки внутренних дверей раскрылись лепестками перед ней, пропуская дальше, в недра этих таинственных залов. Проходя перекрёстки разветвляющихся коридоров, нот проходила сектора храма один за другим, направляясь к самому центру. Именно здесь располагался их маленький штаб, или, как они сами его называли Оплот Ордена Паладинов.

Спустя некоторое время, Кадасла вышла во внутренний двор — обширную площадь, озеленённую деревьями и цветами. Посреди неё высился в небо большой обелиск из мрамора, слабо светившийся под поднимающимся спутником. Переливающиеся на нём руны отчётливо проявлялись только под звёздным светом, заряженные энергетикой нотов-храмовников. Вокруг него высились четырнадцать пьедесталов, на которых стояло тринадцать статуй людей в туниках. Их сделали оставшиеся высшие Воксы, когда уже стали анимагенами, и расположили во внутреннем дворе. Сюда же пару дней назад перенесли Велира, чтобы он отправился на «Апофеоз» вместе с остальными. «Старая Оперетта вновь будет единой, — сказала сама себе Кадасла, подходя к собственной мраморной копии. Она почти забыла свой человеческий облик, с короткой усмешкой глядя в лицо Баастару с золотыми клинками, — здесь собрались все, кроме одного…» Лишь один пьедестал, между Юменой и Норрой, пустовал. Кадасла медленно подошла к нему, проведя рукой по гладкой поверхности.

— Наш реквием по старому миру скоро начнётся, Дейриер, — тихо произнесла она, ещё раз взглянув на лица остальных, — ты не скроешься от меня даже на краю света. И когда мы встретимся, уже ничто и никто тебя не спасёт.

Ещё немного постояв возле статуй, Кадасла развернулась и пошла дальше, к высоким створкам центрального здания. Фигурные светильники в виде сфер, которые сжимали каменные руки, замерцали чуть ярче, когда она подошла ближе. Свет, усиленный псионической аурой, позволял ей лучше видеть в темноте, но для других же, без разрешения псиоников, он не существовал вовсе.

Створки с гулом открылись, выпуская тёплый воздух. Поправив сползший на лицо локон, Кадасла прошла дальше и сразу же почувствовала знакомую ауру анимагена, ожидающего её в главном зале Оплота. Ускорившись, нот пошла вдоль остроугольных сводов потолка, по краям которых периодически скользили таинственные блики, исчезая в клубящейся туманности.

— Наставница Кадасла, — из темноты к ней юркнула более молодая нот в таком же белом плаще-мундире, но со знаками отличия младшего храмовника, — доброго вечера, — она сложила вытянутые ладони на груди и коротко поклонилась, от чего её тёмные волосы сползли с плеч.

— Здравствуй, Лиара, — благосклонно улыбнулась Кадасла, кивнув на её приветствие, — если Прокуратор позвал и тебя, значит, время действительно пришло. Агний всё ещё на задании?

— Его экспедиция прибывает завтра, — ответила та, немного поотстав, чтобы идти позади, как и подобает Оруженосцу, — наставница… это правда? Мы отправимся туда?

— Я очень на это надеюсь, — лицо Паладин помрачнело и стало жестоким. Казалось, даже воздух начал темнеть от того гнева, что источал её разум. Лиара поёжилась и робко заломила пальцы, — Дейриер слишком долго оставался вне нашей досягаемости, но сейчас, когда погибло уже трое генералов Хаоса, Рерар сосредоточился на внешних фронтах. У нас появилась реальная возможность достать его. Ты понимаешь меня, Лиара? — она слегка повернула голову к ней.

— Да, моя наставница, — та покорно склонила голову, — я понимаю.

— Хорошо, — стальной тон её наставницы и Паладина не предвещал ничего позитивного, но Лиара давно привыкла к ней. В конце концов, Кадасла была для неё как мать, воспитывавшая и оберегавшая её всё это время.

Когда настало время возрождения, Лиара с радостью согласилась стать анимагеном. Достаточно пообщавшись с ними ещё будучи новусом, она твёрдо решила, что однажды станет такой же как они. Впрочем, её радость омрачила гибель Аревира и последовавшая за ним бесконечная война за выживание. Не ожидавшая такого поворота судьбы, молодая нот, только-только вернувшая свои способности, была вынуждена учиться многим вещам, которые раньше ей казались такими далёкими и недоступными. Например, её нейге, один из пилотов турболётов, что первыми прибыли на Сарохар, научил её лётному мастерству.

Поскольку Лиара являлась телепатом, ей не суждено было стать Паладином. Однако, заметив её рвение, Кадасла, спустя годы подготовки и после вступления в ряды храмовников, присвоила ей звание Оруженосца.

Они прошли ещё несколько помещений и коридоров, прежде чем добрались до главного зала Оплота. Здесь собирались все действующие Паладины для обсуждения и планирования задач на фронтах и в дальних тылах. Взяв на себя роль главной военной силы нового Храма Ауколисс, эти ноосенсы также являлись и членами Круга Анима, потому имели достаточную свободу действий в Технократии. Руна, запечатывающая створки от прочих, ярко мигнула и пропала, впуская Кадаслу и Лиару в овальную залу с длинным столом. Знамёна с эмблемами Аревирской Технократии, Круга Анима, Храма Ауколисс и Ордена Паладинов всколыхнулись от потока ветра.

— Как всегда первая, — отметил стоящий к ней спиной анимаген в синем плаще-мундире с серебристым подбоем, — даже несмотря на позднее время.

— Приветствую, Прокуратор, — Кадасла приложила кулак к центру корпуса, склонив голову. Лиара поспешила повторить этот жест, — явилась по твоему зову.

— Скоро придут остальные, — Ассур отвернулся от окна, ответив им улыбкой. Его лицо, измождённое долгой борьбой с превосходящим противником, казалось, осунулось и выглядело крайне уставшим. Нахмурившись, Паладин, сделав знак Лиаре оставаться на месте, подошла к нему.

— Полагаю, время пришло? — негромко спросила она, ощущая приближающиеся сигналы сознаний других ноосенсов.

— Именно, — кивнул тот, — час нашего триумфа близок. Осталось лишь завершить начатое.

Кадасла кивнула и, развернувшись, молча проследовала за своё место. Пылкий нрав заставлял её нервничать в предвкушении, но она взяла себя в руки, сложив ладони на груди и откинувшись на спинку высокого резного кресла. «Она так взбудоражена, — с удивлением отметила про себя Лиара, глядя на наставницу, — ещё никогда не видела её такой!» Она много раз наблюдала, как Кадасла хладнокровно и без всяких сомнений бросается в бой, не давая противнику и шанса. Как она могла спокойно вести диалог даже со старыми анимагенами и самим Прокуратором, даже если приходилось спорить. Но лишь две темы могли заставить её снять маску внешнего покоя. Первой была цель уничтожения Дейриера и восстановления справедливости за погубленный мир и старую Оперетту. Кадасла до сих пор винила себя в случившимся. Когда у неё случалось хорошее настроение, она говорила, что всего лишь один миг отделял этот мир спасения. Если бы сомнение не тронуло её сердце, Аревир остался бы прежним. И в периоды, когда она уже не могла держать в себе эту боль, она шла к другому анимагену, которого полюбила ещё будучи человеком. Тенорус Имил, ныне же один из Старших Ауксилиев Круга Анима, занимался делами управления и логистики в южной части города. На нём сейчас лежала ответственность за укрепления и оборону Аполотона со стороны остального кайлитийского материка, потому отдыхать ему тоже не приходилось. Лишь в те редкие моменты, когда Кадасла прилетала к нему, он мог позволить себе отвлечься от дел. Лиара с широкой глупой улыбкой наблюдала за ними из-за лобового стекла гравилёта, удивляясь преображению своей строгой наставницы и Паладина в счастливую, но уставшую женщину в объятиях любимого мужчины. Ей казалось очень романтичным такое трогательное поведение.