Жизнь поэта - Арнольд Гессен

Драму «Ижорский» Кюхельбекер написал в своей одиночной камере. Рискуя собою, Пушкин обратился к Бенкендорфу с просьбой о разрешении опубликовать ее - и добился своего в 1833 году. А через год вышел в свет «Русский Декамерон», тоже написанный Кюхельбекером в каторжной крепости.

В своих письмах Кюхельбекер горячо благодарил Пушкина из каторги и ссылки:

...Пушкин, Пушкин! Это ты!

Твой образ - свет мне во мраке темноты...

За Кюхлю Пушкин «страждал» до конца дней, а Кюхельбекер пережил его гибель как тяжелую личную утрату...

* * *

Вторично после ссылки приехав 16 октября 1827 года в Петербург, Пушкин прожил в столице год.

Это была пора расцвета лет и творческих сил поэта. Пришла слава, но душевного покоя и счастья по-прежнему не было. Литератор и почитатель Пушкина Н. В. Путята отмечал, что «в нем было заметно какое-то грустное беспокойство, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многцм признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили». Однажды на вечере в одном доме, на островах, Пушкин не находил себе места среди шумной веселящейся толпы... «Он подвел меня к окну, - рассказывает Путята, - и в виду Невы, озаряемой лунным светом, прочел наизусть своего «Утопленника» чрезвычайно выразительно».

«Что, может быть, неизвестно будет потомству, - писал близкий знакомый поэта дипломат Н. М. Смирнов, - это то, что Пушкин с самой юности до гроба находился вечно в неприятном или стесненном положении, которое убило бы все мысли в человеке с менее твердым характером».

И вскоре после приезда в Петербург Пушкин жаловался Осиповой на тяжелые, безнадежные свои обстоятельства и бесприютность: «Жизнь эта, признаться, довольно пустая, и я горю желанием так или иначе изменить ее. Не знаю, приеду ли я еще (в Михайловское). Однако мне бы хотелось этого. Признаюсь, сударыня, шум и сутолока Петербурга мне стали совершенно чужды - я с трудом переношу их...»

По приезде в Петербург в жизни Пушкина произошли два значительных события. Вопреки воле родителей вышла замуж за литератора и чиновника Н. И. Павлищева его нежно любимая сестра Ольга Сергеевна. Она поселилась в небольшой квартире в Большом Казачьем переулке, вблизи Владимирской площади, и пригласила к себе из Михайловского няню, Арину Родионовну. Но та недолго уже прожила в Петербурге - 31 июля 1828 года она скончалась. Ей было уже семьдесят лет...

Пушкин часто навещал сестру и как-то шутя сказал ей:

- Ты мне испортила моего Онегина: он должен был увезти Татьяну, а теперь... этого не сделает...

* * *

19 октября 1827 года Пушкин праздновал в кругу друзей шестнадцатую годовщину основания Лицея. И, как любил это делать, обратился и на этот раз к лицейским товарищам с дружеским посланием. В нем он помянул всех отсутствующих:

Бог помочь вам, друзья мои,

В заботах жизни, царской службы,

И на пирах разгульной дружбы,

И в сладких таинствах любви!

Бог помочь вам, друзья мои,

И в бурях, и в житейском горе,

В краю чужом, в пустынном море

И в мрачных пропастях земли!

В этом обращении к лицейским друзьям Пушкин вспомнил и декабристов, томившихся в «мрачных пропастях земли».,.

* * *

Осенью, в октябре 1827 года, вышла в свет III глава «Евгения Онегина». 6 февраля 1828 года Пушкин посылает дочери Кутузова, Е. М. Хитрово, только что вышедшие IV и V главы, позже жалуется ей на разные «заботы, огорчения, неприятности и т. д.».

Охваченный такими настроениями, Пушкин обращается к Бенкендорфу с просьбою дать ему «назначение» на Кавказ в действовавшую тогда против турок русскую армию.

Лишь через полтора месяца Бенкендорф сообщил Пушкину, что разрешить ему направиться в действующую армию невозможно, «поскольку все места в оной заняты».

Получив отказ, Пушкин просит разрешения съездить в Париж.

- Вот теперь чего захотел! - заметил Бенкендорф и не стал даже докладывать царю просьбу поэта. Но изъявил готовность пустить Пушкина в действующую армию в качестве прикомандированного к канцелярии III отделения.

Быть в штате Бенкендорфа, находиться под его началом и ежечасным надзором - на это Пушкин, конечно, не мог согласиться. Его одолевают тяжелые мысли и раздумья, созданные в эту пору произведения проникнуты чувством неудовлетворенности, тревогой.

26 мая 1828 года, в день своего рождения, Пушкин выражает сомнение в смысле жизни:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

* * *

А. С. Грибоедов. С портрета И. Крамского.

Весною 1828 года Пушкин встретился в Петербурге с А. С. Грибоедовым, который вернулся из Персии, заключив после войны с нею выгодный для России Туркманчайский мир. Он был торжественно встречен столицей, принят Николаем I и награжден алмазным крестом и четырьмя тысячами червонцев. Грибоедов, арестованный два года тому назад по делу о восстании декабристов, находившийся под подозрением, был назначен в апреле 1828 года полномочным посланником Российской империи в Тегеране: его ссылали подальше от столицы.

Талантливый драматург, поэт и музыкант, человек большого ума и здравого, холодного рассудка, Грибоедов импонировал Пушкину. «Его меланхолический характер, - писал он, - его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, - все в нем было необыкновенно привлекательно».

Они встретились в один из вечеров, на котором Грибоедов читал отрывок из своей романтической трагедии «Грузинская ночь». В другой раз - в доме графа Лаваля, отца жены декабриста княгини Е. И. Трубецкой, где Пушкин читал своего «Бориса Годунова». На этом чтении присутствовал и Мицкевич.

Однажды Пушкин и Грибоедов встретились с М. И. Глинкою. Грибоедов напел молодому композитору мотив слышанной им грузинской песни. Грибоедов напевал мотив песни, Глинка разрабатывал тему на рояле, а Пушкин, заинтересовавшись, написал к ней слова широко популярного и сегодня романса: